КРУГ ВОПРОСОВ

Прощание с профессиями

25 мая в парке Горького Юлия Десятникова, доктор психологии, директор Русской гимназии в Лондоне и образовательного центра London Gates Education Group в Москве, прочла лекцию «Профессий больше нет». Более чем двадцатилетний опыт создания образовательных программ по всему миру придавал ее суждениям весомость.

– Моя цель сейчас – привлечь внимание к тому, что само приходит в голову родителям: мысли о выборе жизненного пути ребенка становятся невыносимыми. Родители хотят все знать наперед, но чувствуют, что в современном мире провести грань между профессией и образованием все труднее. Между делом, которым мы занимаемся, и навыками, которые имеем. А дать легитимацию неопределенности не можем. Нам бы поскорее определиться и направить. «Интересуешься историей – учи историю» – но во всем мире давно не так. Общее образование только непрофильное. Если человек получил праздничный набор – математика, экономика, французский, – его возьмут в любой вуз, кроме разве что медицинского или художественного. Все остальное ему окажется доступным.
Уже сегодня образование человека редко коррелирует с его занятием. Но об этом пока говорят стыдливо: так уж сложилось. На самом деле это тренд.
Зарождается все больше профессий, связанных с человеческим фактором. Где на них учатся? Где выращивают новомодные навыки? Не думайте, что на факультетах психологии. Их дает разностороннее развитие в детском и подростковом возрасте. Это социальный интеллект, умение понимать людей и эмоциональный слух – понимание чувств. Уровень успешности в жизни коррелирует с этими качествами. А заниматься всем надо математикой, и «гуманитарным девочкам» тоже; искусством и творчеством – «техническим мальчикам» тоже, поскольку эти родительские ярлыки только сбивают детей с пути. Итак, обязательно – языки, математика, творчество. Остальное может быть по-разному. Ваш ребенок хорошо образован, если любая деятельность, которой он решит заняться, для него возможна. Но мы почему-то со всей силой педалируем формальный интеллект, некое сомнительное «раннее развитие», постоянно об этом думаем, про это читаем. А вот этот мальчик, который сейчас носится между рядами, – ведь я его уже просила бегать чуть подальше, не перед моим носом хотя бы, он наверняка сын умной мамы, которая пришла на лекцию о воспитании. Ему лет девять, а у него грубая социальная неадекватность. Или картинка, которая меня страшно возмутила, когда я сюда шла: девочка плачет, а мама кричит: замолчи, иначе я тебя вообще не знаю! Дикость, но мама об этом не догадывается, она привела ребенка в парк на развивающее занятие.
Но вот пример: университет Кембридж принял 600 человек – оценки у всех одинаковые. В октябре учащихся на 500 меньше. Почему? А было собеседование, проверяли социальный интеллект. Умный-то умный, а социально и эмоционально глухой. Себя проверьте: ребенка дразнят – что делать? Приходит ли вам светлая мысль задаться вопросом «а зачем они это делают?». И поговорить об этом с обиженным.
Социальный интеллект – тоже мышца, которую надо накачать.Что для вас важно, что не важно, приучены ли вы об этом думать, в каком тоне вы разговариваете, точны ли в интонации, в реакции на мимику другого человека, внимательны ли к его душевным движениям. Все это формируемые механизмы. Все это зависит от социально-эмоционального фона жизни ребенка. Его развитие идет постоянно, но неравномерно. В разное время он осваивает разное, но на 80% успех освоения зависит от бэкграунда, который у него был к моменту нового знания. Чем больше набрано навыков думать про разные вещи разным способом, тем выше скорость освоения. Никогда нельзя предвосхитить, что именно понадобится в деятельности – важна разработанность всей структуры личности. Неизвестно, где мы окажемся и чем будем заниматься. Широкое, глубокое базовое образование никогда не подведет. Поэтому российская традиция – выращивать детей в огородах (школа, кружок, репетитор) неэффективна. Образование там, где жизнь. Дети должны быть соучастниками жизни взрослых, лучше, если значимых взрослых много, потому что дети могут больше взять и принять, чем мы можем дать. Но многие совершенно не готовы, чтобы другой человек, тем более с другими взглядами, серьезно занимался ребенком. Носитель одной традиции, одного уклада – ограниченный человек. Монополия на ребенка – ошибка.
Детство скоротечно, и лучшее, что мы можем подарить ребенку, – встречи с людьми, которым есть что сказать детям, есть что положить на образовательный алтарь.