ОРИЕНТИРЫ

Старшая школа: модель для современных подростков

Старшая школа – вечная головная боль педагогов. Кажется, единственное, что способно расшевелить подростков, – дамоклов меч ЕГЭ. И то не всегда срабатывает. Как организовать учебный процесс так, чтобы последние два года стали для молодых людей опытом не только зубрежки, но и управления собственной свободой, временем, опытом соотнесения вложенных усилий и достигнутого результата? Некоторые идеи по этому поводу попытался воплотить в жизнь директор красногорского лицея «Ковчег XXI век» Рустам Курбатов.

Сладкое слово «свобода»

Не учатся подростки. Но даже и не в учебе дело. Такое впечатление, что ничего им не надо. Ничем не интересуются. Переходный возраст виноват? А может, школа? Система, которая казалась сносной для малышей, совершенно невыносима для подростков. 
Что же делать? Если коротко – дать немного свободы. Возможности выбора, проявления своей воли, принятия решений – и, разумеется, ответственности за эти решения… Это, пожалуй, единственное, что ценят люди переходного возраста.
Школа и свобода на первый взгляд вещи мало совместимые. Но я хочу предложить один вариант.

У нас были страты

Нельзя научить всех всему. Ясно, что в старших классах нужна специализация. Самый распространенный вариант: школы для сильных и для всех остальных. Можно осуществить такую же сегрегацию в рамках одной школы. Математические классы, так называемые гуманитарные и классы для тех, кто «не определился». Про это говорить не будем.
А есть вариант стратов, уровневых групп. Когда в рамках одной параллели выделяется более сильный уровень и, так скажем, основной. По всем предметам: математике, русскому языку, физике, истории… Так же, как обычно в школе это делается по английскому языку.
Года два мы работали таким образом. Начиналось всё с протестов, криков, возмущений, основанных на страхе оказаться не в сильной группе. Но получилось. Теперь старшеклассники, уже выпускники, когда вспоминают о последних годах, говорят: вот, у нас были страты.
Идея простая: взяли два класса, и эту большую группу по всем предметам разделили на первый и второй уровни. Первый – те, кто считает данный предмет для себя основным, связывает с дальнейшей профессией. Здесь надо работать больше, чем предполагает школьная программа. Основной уровень – те, кто хочет просто учиться. Действительно, вышло здорово.
Но показалось, что можно сделать больше. Соединить два вектора: необходимость специализации, разных уровней и возможность той самой самостоятельности. Ведь в стратах самих по себе – как и в профильных классах – никакого свободного выбора нет, за исключением момента распределения на уровни.

Накопительная система

Каждый учитель, начиная работать над темой, дает ученику распечатанный на листочке список заданий, которые нужно сделать в течение определенного периода (примерно месяца), за 5–10 занятий. Оценка ставится не за сидение на уроке, а за определенную работу. 80% выполненных заданий – это «5». 60 и 40 – соответственно «4» и «3». А присутствует или не присутствует ученик на уроке – не главное.
Это в целом. Теперь – детали.
Первый и последний уроки темы – обязательны для посещения. Первый – ввод­ная лекция, обзор, здесь объясняются основные идеи и способы работы с материалом. Последний – зачетная работа.
Допустим, у нас есть тема, рассчитанная на 8 уроков, где 2 обязательных, остальные 6 – уроки со свободным посещением. Хорошая работа на каждом занятии оценивается 1 баллом. Максимум – 6. Если ученик набирает 5 баллов из возможных 6, он получает отметку «5». В этом смысле «набрать пять баллов» становится реализованной метафорой, которую надо понимать не в переносном, а в прямом смысле.
Предвижу критику. Какое же это свободное посещение, когда оценивается каждый урок и в результате ставится пятибалльная оценка? Думается, самые радикальные критики – люди, которые никогда не работали в школе. Исходя из своих гуманистических книжных представлений, они думают, что подростки могут учиться без оценок и абсолютно добровольно ходить на все уроки. Может быть, в каком-то возрасте – да. Но не в 8–10 классах. Конечно же это не то свободное посещение, которое будет на первом курсе вуза, где никто не проверяет присутствие на лекциях и семинарах.
Кстати, насчет семинаров. Уроки становятся ближе к этому формату. Учитель имеет право требовать, чтобы на занятие ученик пришел подготовленным, выполнив определенную работу. Это могут быть решенные задачи по физике или математике, написанный текст, прочитанная книга по истории или литературе. Домашняя заготовка – условие присутствия на семинаре. Таким образом (может быть, это слегка успокоит других, консервативных критиков), свобода – вещь обоюдоострая. С одной стороны – свобода для старшеклассников: приходить или не приходить. С другой стороны – для учителя: допускать или не допускать.
Свобода, управляемая, если хотите, двумя рычагами, которые остаются в руках у учителя: во-первых, он ставит «накопительную оценку» за работу на каждом уроке. Другой рычаг – в конце темы он проводит контрольную работу. В первом случае это проверка процесса, во втором – проверка результата. Считается, что в образовании важнее результат, и только он по традиции и проверяется. Но мы решили, что это неправильно – исходить только из зачетной работы. Накопительная оценка – своего рода ремень безопасности, без которого степень неопределенности для ученика будет очень высокой. Теперь у него есть гарантия, что при условии регулярного выполнения работы он получит высокую оценку, и плюс все-таки проверяется результат.
Вдумчивый учитель поймет: все это не облегчает жизнь ученика, скорее, наоборот. Простой математический расчет: если к каждому уроку дается задание и ученик допускается на занятие только в случае его выполнения, какую же самостоятельную работу нужно ему проделать для того, чтобы получить свою четверку или пятерку? Центр тяжести переносится с семинара на подготовку. Все как во взрослой жизни.
Это очень непривычно для нас. Потому что мы своих уже взрослых учеников жалеем, щадим. Относимся к ним – по старой памяти – как к маленьким. А они не нуждаются ни в какой жалости. Школа на вырост – школа взрослых отношений, где необходимы усилие и результат.

Воплощение идеи

Прошло полгода, можно подвести итоги. Главное, что изменилось, – я перестал себя чувствовать школьным учителем. Теперь ко мне приходят любимые одиннадцатиклассники. Пускай не все. Но они приходят. Я не чувствую себя учителем, который согнал их сюда. Они пришли сами.
Они приходят, готовые разговаривать, делают домашние задания, пишут рецензии на фильмы, понимая, что оценка за мой предмет фактически не идет в аттестат. Такого раньше не было. Может, это не сильно удивит читателя, не работающего в школе. А человек, который знает, что такое выпускные классы, поймет: головы учеников забиты только ЕГЭ. А здесь вдруг – история искусства, история культуры. Мы смотрим кино о войне и о любви: «Баллада о солдате», «Долгая помолвка», «Счастливого рождества»… Я бы не мог показывать эти фильмы и говорить, что называется, по душам на обычных уроках с обязательным посещением. Для разговора на некоторые темы необходимо хотя бы немного свободы и непринужденности.
Я могу смотреть в глаза ученику, потому что я не оцениваю его работу на уроках. В конце каждого семинара говорю только «да» или «нет», что меня никак не смущает. А пятерки, четверки – я их не ставлю. Он сам набирает баллы.

Пара историй о любимых учениках

Глеб так и не написал рецензию на фильм «Долгая помолвка». Поставил ему за четверть тройку. Потом случайно от мамы узнал: фильм произвел такое впечатление, Глеб был так растроган, что писать не мог. И это искренне. Приятно, что в условиях обязательного и технократического образования есть уроки, где кто-то бывает растроганным.
Петя. Другой любимый ученик. Приходит в начале третьей четверти после каникул счастливый, отдохнувший.
– А что вы мне поставили за первое полугодие?
Смотрю в журнал. Вроде тройка.
– О'кей, Рустам Иванович. Что мне нужно сделать?
– А вот посмотри три фильма.
Приходит через неделю: посмотрел, готов обсудить. В течение получаса беседуем. Открываю журнал:
– Петя, я ошибся, в другую колонку посмотрел. У тебя пятерка.
– О'кей, – говорит, – я пошел.
Разве это школа? Это уже какое-то другое отношение к урокам, оценкам, работе. Это учеба, которая приносит удовольствие или по крайней мере ребята понимают ее смысл. Принуждение сведено к минимуму. Конечно, иногда на урок приходят один-два человека из класса. И это огорчает. Но приходят те, кто готов. И может быть, эти старшеклассники – будущие студенты – почувствуют вкус настоящих семинаров, когда в некотором смысле нужно заслужить право присутствовать на занятии.
Старшеклассники ценят эту, на мой взгляд, мизерную и незначительную свободу, возможность хотя бы иногда, раз в месяц, вместо какого-то урока прийти в библиотеку, в компьютерный класс или, например, заглянуть в студию, поиграть на музыкальных инструментах. Пускай это не стало системой, настоящим индивидуальным планом, когда каждый ученик высчитывает свою образовательную траекторию... Но посещение уроков перестало быть необходимостью априори.
Пришли коллеги на мой семинар, чтобы понять, что такое свободное посещение в 10 «А». Но никто из 10 «А» не пришел. Вот такой мастер-класс.

Общественное мнение

Три часа на педсовете обсуждали правила свободного посещения. Родителям было отправлено несколько объяснительных писем. Дети поняли суть за 5 минут. Все объяснил Рома из 9 класса:
– Очень просто. Даже если хочешь быть отличником, можно не ходить на один урок в месяц по каждому предмету!
Но и дети не приняли идею с энтузиазмом. Смотрели настороженно, долго молчали. Боялись подвоха? Понимали, что от властей в нашей стране нельзя ждать чего-нибудь хорошего?
С детьми вообще трудно спорить. Надо убеждать не ребенка, а родителя, который стоит за его спиной. Те страхи и опасения, которые высказывает подросток, это, как правило, проекция страхов и сомнений взрослых людей.

А они все ходят и ходят

Немного грустно: объявили свободное посещение, сказали – можно не ходить на уроки, а они все ходят и ходят…
Почему? Главная проблема – наша, учительская. Как сказал один коллега на обсуждении: «Что это за свободное посещение? Ученик должен сидеть! Точка!»
Годами укорененное мнение, что существует единственный путь в образовании – присутствие на уроках. Как в церкви: единственный путь к спасению души – причащение святых тайн и исповедь. Учителя ставят знак равенства между образованием и присутствием на уроках.
Согласен с тем, что советская школа была самая лучшая и результаты – самые блестящие: победы на олимпиадах, ракеты в космосе… Секрет самой лучшей школы заключался в том, что это была школа без допуска свободы, без сомнений, колебаний. Это была эффективная система казарменного типа, и эффективность ее была сопоставима с эффективностью армии в военных условиях. Там действительно все было хорошо и стройно, в смысле – в строю. Но образование без свободы – несмотря на результат – не больше чем дрессировка человеческой породы. Что остается от него? Умение вилять хвостом, больше ничего.