ТЕРРИТОРИЯ РИСКА

Детский бунт: подавить – значит сломать

В школе нам часто приходится сталкиваться с тем, что один ребенок или группа детей вдруг отказываются повиноваться взрослым. Чаще всего учителя и родители не связывают такое поведение детей со своими ошибками и обвиняют их в плохом поведении. Педагог Ольга Леонтьева и психолог-сказкотерапевт Ирина Семина предлагают называть такое открытое несогласие детей детским бунтом. Эта статья – результат их разговора о бунте ребенка-одиночки. О том, как можно бунт предотвратить, не допустить объединения взрослых «в борьбе за ребенка», а на самом деле – в борьбе против него. Потому что такой бунт, как правило, становится трагическим – в первую очередь для растущего и ищущего свое место в жизни человека.

До начала бунта

Можно ли заметить приближение детского бунта? Мы вспомнили множество имеющихся в арсенале педагога и психолога примеров и пришли к выводу: предпосылки детского бунта существуют, однако взрослые привыкли воспринимать их как капризы и плохое поведение, а не как крик о помощи.
Детский бунт можно сравнить с взрывом парового котла, в котором на клапан надет колпачок. Пар (эмоциональный) накапливается постепенно, сначала ничто не предвещает беды. Только изменяется звук, становится более громким, тревожным… Пара становится все больше и больше, ему нужен выход. А выхода нет. Выход закрыт. Тогда котел не выдерживает и взрывается.
Ребенок, который находится на грани срыва, может начать дерзить – без особого повода, как нам кажется. Может, напротив, замкнуться в себе – только взгляд выдает огромное напряжение. Его поведение начинает раздражать и учителей, и родителей, и (что самое страшное!) однокашников. Одиночество становится все более весомым, ощутимым. Одиночество становится невозможно терпеть. У многих в такие моменты наступает предсуицидальное состояние. Молчание, грубость, агрессия, аутоагрессия в такие моменты – это крики о помощи, а не хулиганство.

Случай из практики

Ребенок 5 лет мучает животных. Мама приводит его к психологу, просит помочь. После первой беседы выясняется, что мама очень авторитарная, ребенок воспринимает ее как мучителя. Так же вести себя по отношению к маме он не может – она гораздо сильнее его. Но если мама мучает его, маленького и слабого, почему ему нельзя мучить тех, кто слабее него – кошку, например? Непроявленная агрессия может быть вымещена и на других детях.
Шестиклассник рассказывает, что у него дома есть ужик, которого он кормит мышатами, появившимися на свет у него же дома (специально купил пару белых мышек, чтобы они размножались). Оказалось, что его предали дважды: сначала родной отец бросил маму и его, а потом – отчим, после того как у мамы родилась тройня. Мужчины, которых он любил, жертвовали своими детьми ради своего спокойствия и благополучия. Мальчик демонстративно начал делать то же самое.
Это еще не бунт. Это – признаки его приближения. Задача учителя – вовремя подбежать к гудящему клапану и дать выход накопившимся эмоциям. Или это уже дело психолога? У педагога больше возможностей, ведь вести работу по предотвращению бунта он может задолго до его начала. Например, может сделать так, чтобы ни один ребенок в классе не чувствовал себя одиноким, чтобы имел возможность высвободить негативные эмоции, высказать свою позицию, выслушать и понять других.

Случай из практики

Семиклассники готовили девочкам на 8 Марта подарки – красивые досочки для разделывания пищи. Оставалось их только покрыть лаком, но в школе это было сделать трудно. Один мальчик взял все доски домой и пообещал принести перед праздником в готовом виде. Но… ничего не принес, сказал, что их у него украли. На него ополчились все: и мальчики, и девочки. Классный руководитель поговорила с мамой семиклассника и выяснила, что он раздарил доски всем знакомым девочкам и женщинам (у мальчика не было карманных денег, семья жила очень небогато, а подарки ему сделать хотелось).
Что делать? Обвинять мальчика нельзя. «Спускать на тормозах» ситуацию – тоже, потому что он мог стать изгоем. Тогда классная руководительница на классном часе завела разговор о том, что нет людей, которые не ошибаются, есть люди, которые не умеют признавать свои ошибки; что признание вины – мужественный поступок, достойный прощения и уважения. И предложила тем, кто хочет такой поступок совершить, сделать это, заручившись поддержкой ребят в том, что они готовы выслушать и простить.
Мальчик, о котором идет речь, был пятым... Каждого, кто хотел снять какой-то свой груз с души, одноклассники слушали молча, сочувственно и очень доброжелательно.
Может быть, для «выпуска эмоций» надо давать детям возможность рассказать о том, что мучает, помогать учиться не осуждать, а понимать друг друга? Такую работу может провести не каждый учитель, а только тот, который сам умеет слушать и понимать и показывает это детям.

Случай из практики

Дочь классного руководителя одноклассники очень уважали, а учителя часто говорили ей: «Как ты можешь подводить свою маму?! Она такой уважаемый человек!» У девочки эти слова вызывали негодование: «Я – одна личность, мама – другая. Я нормально отношусь к критике, но только если она справедлива. Если бы меня отругали за то, что я сделала, я бы приняла и все поняла. Но почему мне говорят не обо мне, а о маме?!»
Однажды мама (учитель сильный, авторитарного типа) провела «карательную акцию» в отношении ее одноклассника. Класс решил, что сведения мама-учитель могла получить только от своей дочери, и обвинил ее: «Ты что, не можешь держать язык за зубами?!»
Разъяренная девочка влетела в учительскую и при всех закричала: «Из-за тебя, мама, меня теперь все считают стукачкой!» И – ушла из школы.
Когда мама поняла, что случилось, она собрала класс и честно рассказала, как и где она получила информацию. Это был момент искренности, момент прощения. У девочки остались хорошие отношения с классом и восстановились отношения с мамой.
Разговор о чувствах необходим, их можно не только высказывать, но и рисовать, лепить, изображать… Вариантов – бессчетное количество. Главное, чтобы в этом символическом событии были связаны воедино чувства, движения и слова. Даже если ребенок не сможет высказать свои чувства, а лишь подумает о них и поймет, что он чувствует на самом деле, это уже будет шагом к освобождению.
Создание доброжелательного детско-взрослого сообщества – самый действенный способ профилактики детского бунта. Потому что в таком сообществе у каждого есть возможность присоединиться к другим, никто не останется одиночкой. В психологии есть такой прием – присоединение, когда человеку, которому требуется помощь, объясняют, что он такой же, как все. Каждый ребенок должен иметь рядом с собой взрослого человека и в трудный момент от него услышать: «Я такой же, как ты; я просто жил дольше и, возможно, смогу тебе помочь. Ты всегда можешь обратиться ко мне, а если тебе трудно говорить, можешь написать письмо. Я обещаю, что все останется между нами».

После бунта

Но вот льется поток самых обидных, жестоких слов, агрессия ребенка вырывается наружу – котел взорвался. Первая, самая обычная реакция взрослых – объединиться и подавить детский бунт. В этой ситуации подавить – значит сломать. Но к чему это приведет? Следующим шагом может стать побег из дома, присоединение к криминальной компании (где он почувствует себя значимым и компенсирует то, чего ему не хватает), попытка суицида. Ребенок получает психологическую травму, которая может изменить всю его жизнь.

Случай из жизни

В 8 классе учился мальчик, которого воспитывали бабушка с дедушкой – его родители погибли. В какой-то момент он стал просто невыносим: взрывался по каждому поводу, грубил, прогуливал занятия, связался с дурной компанией. Учителя постоянно вызывали в школу опекунов, просили повлиять на ребенка. Те пытались его образумить, наказывали за совершенные проступки…
А через несколько месяцев мальчик погиб – разбился на мотоцикле, который ему дали в его компании старшие ребята.
Вместо того чтобы пытаться подавить детский бунт, стоит попробовать понять ребенка, а потом объединиться (в первую очередь – с ним!), чтобы помочь. Нельзя делать вид, что ничего не случилось – ситуация не исправится сама по себе.
Прежде всего необходимо выслушать все, что говорит «бунтарь». Выслушать молча, ничего не комментируя. Слова, сказанные в такие моменты, не достигнут цели, потому что когда человек кричит, он ничего не слышит, ничего не понимает – он «выпускает пар» и не готов внятно мыслить. Вспомните «Амок» Стефана Цвейга – там очень хорошо описано подобное состояние человека.
Состояние «амок» быстро пройдет. Только когда ребенок будет готов слушать, ему можно спокойно сказать: «Я тебя выслушал. Я тебя услышал. Теперь давай думать, как действовать дальше. Что ты хочешь?» – медленно, убедительно, уверенно начать присоединять ребенка к своему состоянию «спокойствие, только спокойствие».
После этого выслушать требования ребенка – вне зависимости от того, нравятся они учителю или нет. И обсуждать каждое отдельно: «Ты отказываешься учить математику, потому что тебе она не дается? Предположим, ты этого добился, давай подумаем, к чему это приведет... Ты имеешь право не учить математику, но это будет твой выбор, моя задача – объяснить все его возможные последствия».
В любом случае аргументы взрослых не должны начинаться со слов «нет», «нельзя», «никогда». Конструктивный разговор всегда начинается с согласия с партнером, с демонстрации своего уважения к его позиции. Когда ребенок не чувствует себя загнанным в угол, ему легче смириться с действительностью, понять взрослого человека и принять правильное решение. Если такой разговор планируется заранее и в нем будет участвовать не только учитель, но и родители, нужно с ними заранее договориться о том, что беседа с ребенком будет вестись в равноправных позициях «взрослый–взрослый».
И наконец, последнее, но очень важное замечание. После того как договор с ребенком достигнут, обязательно нужно выполнять свои обещания и требовать их выполнения от ученика. Это долгая работа, но она обязательно приведет к хорошему результату.