ЦЕЛИ И ЦЕННОСТИ

Воспитание сегодня: куда дуют ветры перемен?

В московской школе № 825 (школа Караковского) прошел II?Международный Новиковский cимпозиум «Культурология?воспитания: как современная культура меняет воспитательные практики».  Выступающие на форуме ученые и педагоги говорили об?укладе современной школы, о том, как меняется взгляд на?содержание воспитательной работы и,?конечно, о?роли?учителя в?воспитании школьников. Мы приводим некоторые фрагменты выступлений и?обсуждений.

Возможна ли живая педагогика без риска?

В начале конференции  профессор НИУ «Высшая школа экономики» Борис Куприянов выступил с докладом «Тот, кто ищет: к вопросу о трансформации образа современного учителя». Докладчик начал с обозначения тенденции: сегодня заметно увеличение разнообразия видов педагогической деятельности. Чем больше видна разница между тренером, коучем, модератором, тьютором, супервизором, тем сильнее необходимость удерживать то сущностное, что является базовым в профессии педагога. Что же это? Вероятно, ответ всем известен: доброжелательное, уважительное отношение к детям, порядочность, искренность, стремление к истине… Этот список бесконечен. Но сам образ хорошего педагога единственен для каждого. У каждого свое представление о том, что значит помогать ребенку расти.
Потому-то и стоит уйти от абстракций и обратиться к конкретному персонажу. А в качестве примера был взят литературный герой, учитель Служкин из романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил».
Что по факту? Служкин не только не вписывается в представления о хорошем учителе (обычное дело), он и не пытается, не стремится предстать перед детьми тем, чем не является. Не дает образцов поведения, не включает набор стереотипных учительских реакций. Он с детьми – какой есть, весьма и весьма несовершенный. Но искренний, естественный. Ему жаль, что для учеников он все же «учитель из школы», то есть «должен влезть на ящик и, указывая пальцем, объяснять». Сам-то Служкин уверен, что такие «указатели судьбы» только сбивают человека с дороги. Притом сами дети отнюдь не горят желанием искать свою дорогу, авторитаризм им милее выбора. И это очень серьезная коллизия современной педагогики: направлений и ответвлений деятельности все больше, цели ставятся верные и точные (чего стоит «познай себя»), но они через нормирование и регулирование не только не достигаются, но и профанируются. Как уйти от обезжизневшей педагогики?
На вскидку Служкин мало кому понравится. Он и не нравится: не профессионал. Свободолюбив и вступает в конфронтацию всякий раз, когда должен кому-то подчиняться. Лиричен, порой «разрывается от любви» – будь то жена, Пушкин, дети, природа. Часто находится в напряженном состоянии рефлексии – изобретает метафоры и максимы, которыми реагирует на шаткую реальность. И еще он всегда сомневается в себе. Это сомнение позволяет не судить других жестко, не раздражаться оттого, что человек не соответствует ожиданиям. Наконец, сам способ его существования с детьми – сопроживание. Ничего общего с рационально-отстраненной позицией эксперта, профессионала. Но может быть, это как раз то, чего так не хватает школе, детям?
…В ходе обсуждения доклада учителя говорили о том, что этот «педагогически неправильный» тип учителя был довольно распространен в советских школах, но в современных ему нет места: «Логика процесса совсем другая: назначили цель, провели семинар, отчитались, забыли. Дети остаются на обочине: в отсутствие смыслов, в окружении бесконечных имитаций... Служкин заостряет себя до предела, до ситуации «на том стою», чтобы оставаться с детьми честным, пусть и не идеальным… В школе есть нормы, которые – по ощущениям даже – лучше не переступать, в то же время незаметно начинается растворение всего индивидуального в тебе, и вот ты уже становишься не человеком, а оператором правил… Сегодня директора ищут ярких, необычных людей, мечтают об атмосфере подлинности в школе. Но яркие люди – сложные, неудобные, легкоуязвимые…»

Почему так важны форматы образования?

Доклад директора школы № 825, заведующего отделом методологии и технологии воспитания личности Федерального института развития образования Дмитрия Григорьева назывался «Традиции будущего: куда ведут дороги воспитательных проектов». Но начал Дмитрий Васильевич не с футурологии, а с истории, предложив посмотреть на разные образовательные феномены с точки зрения их генезиса. Откуда в образовании пришли те или иные форматы организации образовательного процесса? Многие из них были скопированы педагогами из других, необразовательных сфер. Откуда, например, пришли в систему воспитания игры, беседы, диспуты, клубы, салоны, гостиные, вечера, огоньки, фестивали, балы? Из сферы досуга. А мастерские, станции, лаборатории, студии, выставки, экспедиции, проектные группы, планерки, редакции? Из производственной сферы. Или вот такой ряд: отряды, штабы, дружины, комиссии, штурмы, парламенты, трудовые десанты – формы, которые пришли в образование из служебного уклада, как государственно-служебного, так и военно-служебного.
Есть, конечно, и форматы, которые родились непосредственно в образовательной практике, например, в лицейской и гимназической.
Важно понять, что конкретные форматы возникли в определенной социальной среде не случайно: ценности, нормы поведения, задачи среды передавались через формат деятельности. И если вы создаете, к примеру, мастерскую, то это влечет за собой существенные, в том числе педагогические обязательства. Формат организации деятельности во многом определяет то, какая профессиональная позиция будет заниматься педагогом, как будет происходить влияние на становление личности ребенка, какие инструменты будут работать. Это существенный момент: с течением времени образовательные форматы трансформируются. Если знать историю зарождения конкретного формата, можно точнее организовать процесс.
Примечательно, что многие кадетские корпуса в современной России создавались «по образцу» военно-служебного уклада XIX века, без внимания к тому, как этот уклад изменился в следующем столетии. И как показала практика, такой подход оказался неэффективным: желаемую образовательную среду выстроить не удавалось, что приводило к закрытию учреждения.
Помимо интереса к истории проектировщикам образовательных пространств и сред полезно проявлять интерес к современным тенденциям в различных социальных сферах. Что, к примеру, меняется в сфере досуга? Исследования, сделанные Национальной ассоциацией американских исследователей досуга, обнаружили новый тренд: геймификациия. Возникают новые игровые модели свободного времени. Эксперты отмечают также тенденции к виртуализации, росту экстремальности и профессионализации досуга.
Или сфера производства. Она больше не похожа на фабрику. На многих производствах создаются команды, где нет иерархии, где в одной связке работают управленец, инженер, закупщик. Идет геймификация управленческих процессов, когда внешнему наблюдателю может показаться, что сотрудники играют, а не трудятся.
Сегодня в отдельных московских школах возникли научно-образовательные производства, детско-взрослые проектные группы. «Таким образом, – резюмировал Д.Григорьев, – чтобы ответственно и продуктивно работать в образовании сегодня, надо хорошо понимать мир социальных отношений – как традиции, так и тенденции. Настоящие прорывные педагогические инновации придут из этого понимания».

Что мешает взаимодействовать на равных?

Доктор педагогических наук Инна Шустова рассказала об опыте демократизации отношений между детьми и педагогами в ульяновской гимназии №33. В этой гимназии пытались создавать особую событийность детско-взрослый жизни, чтобы учителя и ребята общались как равный с равным.
Например, на время проведения Дня старшеклассника учителя взяли для себя новые имена: Марина стала Аринам, кто-то АйЮ, кто-то Мамочка – новое имя помогало учителю выйти из привычной статусной роли. При этом организационные функции брали на себя приглашенные студенты педвуза, а учителя вместе с детьми участвовали в различных мероприятиях. Результаты ошеломили всех. Учителя удивились умениям детей, ученики – учителям.
Межвозрастные группы – еще одна техника. На Корчаковский сбор были приглашены гимназисты из классов с третьего по одиннадцатый. И вот факты: аргументы третьеклассницы не всегда легко опровергнуть старшекласснику (дискуссия, на которой надо емко выразить позицию); или признание семиклассника, все время молчавшего, а в заключение все-таки сказавшего: «Я вообще с педагогами не разговариваю, но... авторитет должен быть не только у взрослого, но и у ребенка»...
Рассказ Инны Шустовой вызвал в аудитории дискуссию. Скептики высказывали сомнения в актуальности этого опыта:
– Мы можем предложить педагогу изменить свой стиль общения с детьми в сторону большей демократичности, но здесь возникает вопрос: а зачем учителю это делать? Нужны хорошие результаты по ГИА и ЕГЭ...
– Культура школы – это часть культуры общества, а какова сегодня культура общества? В отдельно взятой школе это, может, и получается, но для большинства школ демократизация отношений – это сказка. Мы опираемся на совсем другие практики. На такие, какие есть.
С другой стороны – лучше маленький очаг школьной демократии, чем пессимистическое брюзжание учителей про «такую жизнь». Оказалось, что и Владимир Абрамович Караковский когда-то затеял в школе, где собрались участники, такую же сказку, и другие слушатели имеют свой опыт создания свободных образовательных пространств.
– А если мы будем надеяться, что придет государство и создаст условия, то никогда этого не дождемся. Государство нам либо мешает, либо не очень сильно мешает.
Было видно: педагогов, которые приезжают на такие конференции, интересуют не установки, прописанные в официальных документах, не научные выкладки, а то, как коллеги-единомышленники воплощают в жизнь идеи, разделяемые ими самими. В том числе – педагоги ульяновской гимназии № 33.
Конечно, если говорить о тенденциях, то в последнее время «очагов демократии» в образовании становится все меньше. Но какова альтернатива?
На конференции шла речь о мощном развитии «школ долженствования», где жизнь строится по принципу «будущее оправдывает все». Это элитарные школы с жесткой дисциплиной, нацеленные на высокие учебные результаты. Говорилось и о «школах заигрывания», где с детьми играют в искренность и откровенность, изображают демократию, а потом выясняется, что учителя сами не знают, для чего они инициируют все эти игры.
Что-то не верится, что будущее образование – за такими школами. За какими? Вопрос остается открытым.