ТЕОРЕМА СОЦИУМА

Отказ от контакта

Общественное мнение изучать сегодня трудно. Люди не доверяют ни опросам, ни опрашивающим. Ни друг другу, ни институтам. Ни власти, ни социуму. И тем не менее изучать необходимо. 
В Москве прошла IV Международная социологическая конференция «Продолжая Грушина».

Русский Гэллап

В советской России изучать общественное мнение стали в середине шестидесятых, первым главой отдела изучения общественного мнения Института конкретных социальных исследований АН СССР стал Борис Андреевич Грушин. Нередко называют его русским Гэллапом – это был уникальный историк советского послевоенного общества, которому довелось услышать голоса поколений.
Одна из фундаментальных работ Грушина «Четыре жизни России»: труд, обобщающий сотни проведенных прикладных исследований и открывающий панорамы массового сознания россиян при Хрущеве, Брежневе, Горбачеве и Ельцине. Борис Грушин сумел дойти до корней российской ментальности, приоткрыть завесу тайны 1985 года: как люди, столько лет жившие в СССР, с такой легкостью решились изменить государственный строй?
Грушину принадлежит меткое понятие «социотрясение». Он был его свидетелем: общество, привыкшее к многолетнему самовоспроизводству, вошло в зону небывалой турбулентности. Им была выведена и формула предназначения социологии: сейсмограф, который с высокой точностью предскажет новую тряску общества.
ВЦИОМ, его детище, по-прежнему самый крупный исследовательский центр в России, однако и он, как вся отечественная социология, переживает сейчас непростые времена. Ведь качество социологических исследований во многом определяется характером самого общества, и кризис в социологической науке является отражением глобального морального кризиса, который переживает социум.

Общественная мораль

Руководитель Центра комплексных социальных исследований ИС РАН Владимир Петухов дал полную, но неутешительную картину современного общества. За последние годы перестали быть актуальными базовые моральные нормы и принципы, мы наблюдаем расцвет прагматизма, растет уровень «толерантности» в отношении людей, отступающих от этических норм «для пользы дела», но люди ждут, что кто-то придет и наведет порядок. Кто? Докладчик напомнил, что основой негласного социального контракта начала двухтысячных годов стало принципиальное невмешательство властей и общества в дела друг друга. Общество и государство умудрялись сосуществовать как будто совершенно автономно друг от друга. Естественно, такие отношения способствуют распаду обеих сторон. Сейчас государство пытается вернуть свое влияние на частную жизнь семьи и индивида, но лишь раздражает людей новыми законодательными инициативами.
Учитывая мультикультурность России, можно также говорить, что моральная мотивация выступает не объединяющим, а скорее разъединяющим основанием – в силу локализации и множественности моральных порядков, считает Сергей Патрушев, заведующий отделом сравнительных политических исследований ИС РАН.
Россия находится на этапе поиска нового морального порядка, причем возможно, что этот самый порядок есть не столько содержание, сколько форма, при которой соблюдаются и уважаются правила, понятные с точки зрения целей их введения.
Но это тоже проблематично, ведь один из самых тревожных симптомов болезни общества – тотальное недоверие. Об этом говорила Валентина Шилова, старший научный сотрудник Центра социологии управления и социальных технологий ИС РАН. Подозрительность людей, отказ от контакта друг с другом и с различными социальными институтами – это еще и факторы, которые делают невозможным изучение общественного мнения, поскольку без доверия респонденту и доверия респондента исследования быть не может.

Общественное мнение: формировать или фиксировать?

Да, вопросы морали не только являются предметом изучения социологов, но и наполняют систему изнутри. И социология продолжает отвечать на вопрос, какова ее миссия – наблюдать или совершенствовать? Должен ли социолог беспристрастно регистрировать факты социальной реальности, или он имеет право формировать эту реальность, влиять, вмешиваться, воспитывать общество?
Формирующий опрос – это технология, целью которой является не выяснить, а изменить общественное мнение. Повлиять на позицию при помощи особым образом сформулированного вопроса. Например, все вопросы с началом «Считаете ли вы, что…» – влияющие. Или батарея вопросов, в которой впереди идут вопросы о количестве авиакатастроф, стихийных бедствий и чувстве личной безопасности, а под конец – «Довольны ли вы нашим президентом?».
Руководитель Агентства региональных исследований (АРИ, Омск) Виктор Корб полагает, что формирующая социология необходима, обществу следует помогать осваивать навыки рефлексии, самопрезентации и самоорганизации.
Профессор кафедры практической философии НИУ ВШЭ Олег Матвейчев уверен, что все социологические опросы влияют на респондентов, так не лучше ли признаться в этом и легализовать влияние? А что касается морали, то мнение о том, что формирующие опросы снижают доверие к социологической науке, несправедливо. Больше вреда репутации наносят фальшивые данные опросов.
Но есть и обратная сторона медали. Доказано, что эффективность формирующих опросов определяется растущим самосознанием граждан. А люди за 20 лет заметно изменились. Избавились от былой наивности, научились распознавать прямые воздействия, сопротивляться, вырабатывать свое мнение – хотя бы претендовать на его наличие. Теперь, если социолог или политтехнолог захочет сформировать общественное мнение, ему потребуются не лобовые, а более маневренные, завуалированные движения.
И это факт: формирующие опросы заставляют респондентов больше лгать. Даже мягкие и хитрые воздействия вопросом не проходят даром. Увлекшись формированием, мы вселяем недоверие. И чем больше люди обжигаются о манипуляции, тем труднее впоследствии не только расположить их к себе, но и установить с ними контакт.
Компромиссный вариант предложил заведующий отделом социологии Фонда ИНДЕМ Владимир Римский. Делу может помочь повышение уровня публичности профессиональной деятельности социологов. Стоит чаще разъяснять гражданам цели и техники своей работы.

Запрос науки или заказ работодателя?

Дискуссия о границах дозволенного продолжалась на каждом заседании. Однако когда начали обсуждать исследования в социальных сетях, заговорили о том, что интернет-пространство само подсказывает исследователям, какие методы на его территории работают, а какие нет. Разница большая: если проводить исследование «лицом к лицу», внимание акцентируется на методах интервьюирования: как задать вопрос, чтобы получить ответ, а в социальных сетях акцент смещается в сторону более мягких техник: наблюдения и контент-анализа. Важнее не то, как ответят на наши вопросы респонденты, а что они говорят вообще. Это объяснял руководитель отдела по работе с органами государственной власти Управления социально-политических исследований ВЦИОМ Кирилл Родин. Исследователь пристально наблюдает за тем, что говорится людьми по собственной инициативе, и обнаруживает бесценный щедрый источник анализа. Разумеется, метод предусматривает повышение ответственности исследователя: при использовании мягких методов ты не можешь позволить себе выключиться из процесса, нельзя исключить из поля зрения вопросы, не относящиеся к делу. К тому же мягкие методы не дают прямых ответов на интересующие исследователя вопросы.
Политики невмешательства придерживается и эксперт в области разработок и применения интернет-технологий Palitrum Lab Хачатур Арушанов. Уже доказано: оперативная социология в социальных сетях позволяет с высокой точностью вычислить предполагаемый исход выборов, замерить отношение к тому или иному событию. Например, при помощи автоматических методов определения тональности ученые замерили кривую эмоций населения России во время Олимпиады – не спросив ни одного респондента, а только прогнав через систему все высказывания блогеров. И никакого влияния на аудиторию, только оперативная диагностика.
Директор проектов фонда «Общественное мнение» Лариса Паутова поделилась своим опытом проведения исследований в соцсетях. Запрос сейчас, по ее мнению, не на крупные социологические центры («большие градусники и простые показатели»), а на поиск нужных заказчику людей. Требуется внедриться в активную целевую группу, вовлечься в различные процессы, даже повести за собой, чтобы найти тех, кто требуется заказчику. Другое дело – надо еще и вовлечь такого человека в новое дело. Например, пытались провести лонгитюдное исследование в интернете для Высшей школы экономики: требовалось найти в социальных сетях всех выпускников школ определенной возрастной группы и уговорить поучаствовать в исследовании. Найти нашли, но только некоторых удалось уговорить – в основном не откликаются.
Когда помощником социолога становится инструмент пиарщика, агитатора и пресс-секретаря: контекстная реклама, баннеры, привлекательные акции – угодить заказчику получается, констатирует Лариса Паутова.
Но если без новомодных примочек ты непривлекателен, не пора ли задуматься – почему?

Больше чем социология

Целью конференции «Продолжая Грушина» было осмысление проблем современной социологической науки, однако, решая собственные задачи, социологи обозначили круг проблем, до боли знакомых представителям всех гуманитарных сфер.
Столкнувшись с современными веяниями, люди не знают, что делать. В условиях, когда старые подходы перестали работать, а новые не известны, труд профессионала обесценивается в его собственных глазах. И что делать с реальностью? Формировать под себя или изучать, находя в ней новые опоры для новой методологии?
То же происходит в педагогике. Влиять на детей или наблюдать за тем, как они сами развиваются? Если влияние взрослого на ребенка все равно неизбежно, какое лучше – целенаправленное или спонтанное? Как честнее – легализовать свою власть «над объектом» или отказаться от нее? Да и есть ли они вообще, эти «объекты»? Какие же люди – объекты, если они отказывают нам в доверии? И как учить, исследовать, управлять, если «на той стороне» все мосты подожжены – ни проследить, ни повлиять?
 …Борис Грушин, вспоминали его коллеги, отличался чрезвычайно бережным отношением к данным, его любопытство к людям было подлинным, проблемы общества захватывали его страстно. И ему доверяли безоговорочно. На этом фоне ясно, что делать. Забыть о манипуляциях, перестать работать на выгодных заказчиков, не использовать потенциал человека в меркантильных целях…
Но очевидное, как правило, – невероятно.