Продленное время души

Под Новый год бывают такие редкие дни, когда привычный хаос забот, впечатлений, разговоров и вроде бы совершенно случайных движений сердца вдруг собирается в очень чистый и ясный луч. И сразу что-то очень важное проясняется или вспоминается. Чаще всего – из детства. И хочется задержать себя в этом состоянии, побыть в ласковом луче.
Но это не просто воспоминание. Это какое-то продленное время души.
На днях годовалая внучка потянулась к книге Чуковского. Из книжки выпала газета – новогодний номер «Вечернего Свердловска». Бог весть как эта газета попала в книжку и пролежала в ней сказочное число лет – тридцать три года! Дата выхода номера: 31 декабря 1980 года.
И сразу вспомнился газетный киоск около университета, где, верно, я купил эту газету. Наверняка за «Вечеркой» стояла очередь. А рядом – елочный базар, оперный театр, а мимо, дребезжа и позванивая, бегут трамваи новогодними гирляндами.
Я только что сдал зачет. Следующий был только 3 января, и впереди было два счастливых дня свободы и праздника. «Вечерка» была простеньким приложением к счастью. Я в газету и не заглядывал, наверное. Просто засунул дома в первую попавшуюся книжку, как осенью прячут между страниц кленовый листок.
Если я и заглянул в «Вечерку», то, должно быть, на последнюю страницу, где печатался репертуар театров.
 В театре оперы и балета – премьера балета «Пушкин», в драмтеатре – «Остров сокровищ» и «Аленький цветочек», в музкомедии – «Бременские музыканты», в ТЮЗе – «Сказка о царе Салтане», в театре кукол – «Три поросенка» и «Маленькая фея». В филармонии выступает Большой детский хор Всесоюзного радио и телевидения, в цирке – «Медведи-наездники»…
Только сейчас обращаешь внимание на то, какой детский и семейный репертуар был во всех театрах в новогодние праздники. Абсолютно везде можно было пойти с ребенком, не опасаясь нарваться на что-то слишком взрослое…
Был в истории нашей культуры и Золотой век, и Серебряный, а то был Детский век. Пока он нами совершенно не оценен и не понят. Очевидно, прошло еще слишком мало времени, чтобы веселое сияние этого культурного феномена открылось нам во всей полноте. Пока мы просто пользуемся дарами того времени – скорее по инерции, чем осмысленно. Мы удивляемся тому, что все, что смотрят и читают наши малыши, создано в 1960–80-е годы...
А в той давней новогодней «Вечерке» – даже заголовки полны детскости и простодушия: «Счастливого плавания, малыши!» (про открытие нового детского сада с бассейном), «Веселые каникулы», «Обыкновенное чудо», «Хорошо бы без происшествий» (заметка начальника ГАИ о безопасности движения), «Звезды Звездного городка»…
На первой полосе – стихи поэта Льва Сорокина «Чистая страница»:

…Не нам,
Пусть сыновьям и дочерям,
Шлагбаум ярый
Опустить удастся,
Чтоб всем последним
Татям и рвачам
Однажды в Новогодье
Не прорваться…

Спортсменка, игравшая в нашей волейбольной сборной на Олимпийских играх в Москве, пишет: «Грустно расставаться с 1980-м, он такой счастливый в моей жизни…»
Незатейливый юмор на последней странице: «Синтетическая елка – это же самая настоящая липа!»
А вот финал репортажа «Опыт Деда Мороза»: «Раньше в каких костюмах обычно приходили на елку? Снежинки, зайчики, лисички. И сейчас есть такие, но сегодня среди ребят я видел пограничников, моряков, космонавтов, хоккеистов. А костюм одного весьма серьезного паренька сразу даже не сумел определить. Оказалось, это водитель-испытатель. Вот кем хотят стать, о чем мечтают в канун нового года наши дети. Таким образом, проводя елку, я встречаюсь не только с Новым годом, но и с двадцать первым столетием. Ведь именно эти мальчики и девочки, для которых я сегодня сказочный Дед Мороз, через два десятка лет будут строителями новой жизни – жизни лучшей, чем в сказке…»
В недавние годы много потешались над бесконечными советскими планами по строительству счастливой жизни, по этому общенародному желанию встать на цыпочки и заглянуть в завтрашний день. Так молодые родители заглядывают через забор детского сада, чтобы посмотреть на своих малышей.
Сейчас мы совершенно потеряли интерес к будущему. Мы его так же суеверно боимся, как и своего прошлого. Мы запираемся в настоящем. Сергей Сергеевич Аверинцев называл такое состояние историческим провинциализмом. Человек отказывается от прошлого и будущего, от вертикали времени, и живет по горизонтали, не ведая ни корней, ни неба.

Мы забыли пушкинское:
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
 Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило…

В тот же день вечером мы с внучкой разглядывали старые новогодние открытки. Она смотрела на картинки, а я читал, что написано на обратной стороне.
 Из поздравительных открыток, написанных в декабре 1980 года:
«…Купил недавно в граммофоне две пластинки – «Лютневую музыку» и «Реквием» Моцарта (английская запись с лучшими исполнителями мира). Уже успел послушать – блаженство. Музыка мне дает многое, и стихи, конечно…»
«…Эрик плавает на научно-исследо­вательском судне «Академик Сергей Королев». Его адрес: Москва 705, НИС «Академик Королев»…»
 «…У нас дома особенных перемен нет. А на работе всяких событий, конечно, много. Например: Ростислав Плятт опять упал и сломал себе в локте левую руку, пришлось его заменить в «Клубе знаменитых капитанов», но, кажется, перелом руки без смещения…»
«…После Киева мы наперебой болели и только в ноябре принялись за дело. Сейчас сидим в экспедиции в Батуми. Дуют ветры, ревет море, а мы ждем солнца… Ну, может быть, Новый год окажется милостивый, а то зима у нас в этом году – не южная…»
«…Вы правы: настоящие друзья – дорогая часть жизни, даже далеко, на большом расстоянии чувствуешь биение и тепло их сердец…»
«…Сейчас будем елку украшать…»
И правда – пора елку наряжать!