ПРИМЕТЫ ВРЕМЕНИ

Под аккомпанемент дуделок из акации...

Совсем недавно лето было временем тайных детских ритуалов и ремесел, пространством для создания особенных вещей, которых не найти больше нигде и никогда.

Сначала сплошной вандализм и варварство: отыскать в башенке мальвы и сорвать самый большой и красивый цветок, правда, не совсем раскрывшийся, чтобы колоколом расширялся книзу. Это будет платье до пят. На верхушке той же башенки обязательно найдется плотный зеленый бутон с лоскутком лепестка на острой макушке. Берем спичку, а еще лучше – зубочистку, протыкаем цветок, соединяем платье с остроконечной головой, и кукла готова. Можно сорвать еще плод той же мальвы, похожий на ватрушку, и у куклы появится зеленый тюрбан.
Кукла из мальвы живет недолго, всего пару часов. Сначала она похожа на яркую дневную бабочку, потом на тяжелого ночного бражника, потом – на тряпочку. По­этому играть в королеву и ее пышную свиту надо быстро, пока куклы не завяли.
И – подальше от взрослых. Они ругаются. Нельзя обдирать чужие палисадники. Про свои говорить нечего. Впрочем, своих у нас и нет. Мы все – дети из многокватирных «хрущевок», соседствующих с частным сектором. Частный сектор от нас страдает, ходит жаловаться родителям, гоняется с хворостиной, обещает пустить по забору колючую проволоку и подключить к ней ток. Потому что сегодня – мальва, а завтра – малина, клубника, яблоки и прочие плоды непосильных трудов.
Ладно. Зато по обочинам полно лопухов, и они-то бесхозные. А из трех лопушиных листьев можно сделать зеленый колпак. Он бархатный и прохладный изнутри, в полуденную жару ничего лучше не придумаешь.
Желтая акация за школьной оградой цветет в мае. Цветы пахнут медом и сладкие на вкус, а в июне появляются зеленые стручки, и тут главное – не упустить момент: если стручок перезреет и подсох­нет, пищалки из него не выйдет. Свистки с самым громким и противным голосом получаются из незрелых стручков. Делать их умеют не все. Надо с особым мастерством приоткрыть створки, вычистить крохотные бобы, откусить кончик, так что большинству свою пищалку приходится просить у мастера этого непростого дела. Зато акациевые свистки слышно на соседних улицах...

***

Каждый год в детстве с конца весны и до середины осени всегда открывалась эта особая мастерская. Она ничего общего не имела с благими намерениями взрослых – ежегодными выставками цветов и даров природы, деятельностью кружков «Умелые руки», изготовлением забавных вещиц на уроках труда. Это было что-то совсем другое – незаконное и неразрешенное, передаваемое из рук в руки исключительно внутри круга. Тайное знание переходило не от взрослых, а от детей – к другим детям. Папы и мамы не учили делать мальвовых кукол, лопушиные шапки и акациевые свистки. Секреты ремесла передавались внутри своей собственной, детской цивилизации, которая каждое лето переживала период расцвета, обособляясь на всякого рода задворках, в лабиринтах гаражей и сараев, на пустырях и в заброшенных садах. Особые умения были такой же частью транслируемого знания, как истории про гроб на колесиках и красную руку, теории относительно того, откуда берутся дети, и веселый словарик нехороших слов.
Именно летом пробуждалась необъяснимая жадность при виде шишечек хмеля, желудей, ягод паслена, бронзовых жуков и голубиных перьев, отливающих сизым перламутром. Нести эти сокровища домой вряд ли имело смысл: из вывернутых перед стиркой карманов им была одна дорога – в мусорное ведро и на помойку. Лучше было найти осколок стекла, выкопать ямку и соорудить из всего имеющегося «секретик». Как я сейчас понимаю, особо продвинутые взрослые эту вечную детскую забаву называют словом «инсталляция».
Впрочем, забавы оказались не такими уж вечными. Несколько лет подряд я не могла понять, чего мне не хватает в привычном летнем пейзаже за окном прежней квартиры, выходящим на школу, где я училась. А потом стало ясно: дело не в пейзаже, а в звуках: каникулы больше не начинаются под аккомпанемент акациевых жалеек-пищалок-дуделок. Акации за оградой оказались на месте – наверное, выросли из тех стручков, которые уцелели в пору моего детства. И стручки на них висели гроздьями – зеленые, в самый раз.
«Умеешь делать из них свистульки?» – спросила я у мальчишки с цветным рюкзачком. Он уставился на странную тетю во все глаза. Я была не просто из цивилизации взрослых. Его детская цивилизация оказалась совсем другой, и я была родом из совсем другого детства.
Где прошел этот культурный разлом, сейчас понять довольно сложно. Если навскидку, то до конца девяностых акациевые дудочки нарушали покой окрестных улиц ежегодно. То есть все рожденные в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые еще принадлежали к той, прежней, цивилизации детей. Наивное объяснение, что не хватало игрушек и развлечений, сразу оставляем в стороне. Это полная чушь, даже в отношении самых молодых, которые иногла любят пожаловаться на свое трудное перестроечное или постсоветское детство. У всех перечисленных поколений детство было обеспеченным и во всех смыслах сытым. Мир самодельных летних вещей создавали именно ухоженные домашние дети, вырвавшиеся из-под родительской опеки. Просто тогда не читали книжек про льва, колдунью и платяной шкаф, но в лето сбегали, как в Нарнию.
Это было бегство из культуры в природу, из искусственного мира квартиры и школы в джунгли полыни и лебеды, в таинственные дебри каникул, и там, только там можно было вести жизнь естественного человека.
Вот с естественным-то человеком нечто и произошло. Понятно, что с самого начала это миф о детстве человечества и отдельный миф детства как природного или хотя бы полуприродного существования. Понятно, что человек в диком виде в природе не встречается, а встречается только в искусственно созданной им для самого себя среде…
Но степени искусственности, расстояния от последнего форпоста природы, конечно, бывают разными.
Скачок, видимо, произошел совсем недавно.
Несколько лет назад все пересылали и пересказывали друг другу трогательный ролик с YouTube (или это была реклама?): мальчик смотрит на бабочку, которая сидит по ту сторону оконного стекла, и делает привычное движение пальцами, чтобы она расправила крылья, как будто это не окно, а сенсорный экран…
Собственно, это и был знак скачка. Знак перехода из одной цивилизации в другую.
Сегодня в дебри и джунгли превратился интернет. Вместо акациевых свистулек – рингтоны телефонов и смартфонов. Вместо кукол из мальвы и шляп из лопухов – компьютерная графика. Передают друг другу не секреты изготовления самоделок из цветов и листьев, а адреса страниц в соцсетях и сайтов он-лайн игр. Эта реальность превращается в новое лето и новую Нарнию для бегства через волшебный шкаф.
Все перекочевало туда – и «страшилки», и словечки, и шутки. И летняя мастерская стала по большей части виртуальной. Кто свою программу напишет, кто нарисует собственного персонажа в игре, кто раскрасит в немыслимые цвета свой блог.
Новая, виртуальная, детская цивилизация не хуже и не лучше прежней, летней, дворовой и садовой. Она просто другая. Со своими ритуалами, искусствами и ремеслами.
Прежними остаются стремление этой цивилизации к независимости и наивное желание взрослых ее контролировать. Это при том, что взрослые сегодня разбираются в новой цифровой жизни намного хуже детей. Даже молодые родители часто консультируются насчет гаджетов и сети с десятилетними отпрысками. Особенно весело смотрятся на этом фоне престарелые депутаты, пекущиеся о детской безопасности, и даже не первой молодости айтишники из всевозможных комитетов и лиг, предлагающие недорого купить «оградительный» софт.
Ага, видали мы бабку с хворостиной. То есть нынешние дети, конечно, не видали, но обойти родительский фильтр им не так уж и сложно. И вовсе не потому, что для ребенка важны так волнующие и занимающие взрослых наркотики, порнография и насилие. Дело в той же территории, на которую взрослым нет доступа.

***

И все-таки, чего уж душой кривить, жаль уходящей натуры, прервавшихся тайных ритуалов и умений, очарования самодельности и кустарности.
 Опять-таки это не про кружки по интересам и не про школьные мероприятия, которые с каждым годом становятся все более мучительными: видимо, и здесь что-то происходит, космически масштабное, ни от кого конкретно не зависящее, как погода.
– Вот, сидела до поздней ночи и мастерила этих птиц, тридцать штук, – жалуется учительница начальных классов. – А потому что дети не будут сейчас этим заниматься ни за что. И родители тоже не будут. А отдел образования прислал разнарядку – каждый ребенок должен прийти с птицей, которую сделал сам.
Но даже если и удалось бы переложить ответственность нв плечи семьи, то вышла бы примерно такая картина: папа с мамой клеят-вырезают бумажную птицу, постоянно сверяясь с чертежами, которые ребенок нашел в интернете.
Конечно, мастерская лета открывалась не по разнарядке. Прекрасные и недолговечные вещи, которые в ней появлялись сотнями и тысячами, окончательно исчезали осенью, чтобы снова быть воссозданными в следующем году.
Но ведь даже если предложить мальчишке с рюкзачком – давай покажу, как сделать свистульку, он, скорее всего, не захочет. И не потому, что от взрослых такие знания-умения-навыки не принимаются по умолчанию. Просто в мобильный или планшет закачаны новые игрушки – это да, а про акациевые стручки – отстой, то есть неинтересно…
Или все-таки вдруг кому-то покажется интересно?