СВЕТЛЫЙ КАЛЕНДАРЬ

Пушкин в гостях у дяди

…Час близок; может быть, увы,
Меня не будет – будьте вы.
Василий Львович Пушкин

Летним вечером его быструю тень во фраке с летящими фалдами, с модным хохолком на голове можно увидеть на секунду в подмосковном переулке. Куда он бежит и откуда? Верно, к друзьям на чай, оставив свой одноэтажный домик на Старой Басманной. Как презираем был вельможами 1820-х годов и этот скромный ампирный домик, и его чудаковатый хозяин! Как пеняли они Василию Львовичу и его племяннику: вы всю жизнь только бумагу мараете, а вот мы умеем жить.

Послушай, – говорил богач: –
Я знаю, ты учен, философ и рифмач;
Но что твои стихи и ум перед рублями?
Читаешь много ты, но прибыли
в том нет;

Как же знакомы нам эти упреки! И как двести лет назад богачи смотрели на Василия Львовича, так сегодня – с тем же надменным изумлением – смотрят на домик пушкинского дядюшки окрестные высотные истуканы: что, мол, эта старая хижина делает в блестящем мегаполисе? Почему на этом месте не воткнули еще один офисный небоскреб?..
Что ж, перед нами наглядный урок высшей справедливости: давно нет тех усадеб, в которых жили богачи начала XIX века, давно развеялась память о тех пышных обедах и балах, которые они давали, давно забыты их имена, а домик Василия Львовича стоит себе посреди Москвы. Возвращаются из забвения его стихи. Конечно, они далеко не так совершенны, как стихи Александра Сергеевича. Творчество Василия Львовича – это черновик племянника, подготовительные наброски к рождению гения. Но в них уже есть легкость летних михайловских облаков, они по-пушкински светлы, а иногда и по-детски смешливы, как смешлив их автор.
И мы, только заслышав о пушкинском дяде, отчего-то невольно улыбаемся, будто нам сказали что-то забавное, детское. Вот упоминания о родителях великого поэта, о его сестре или младшем брате улыбки у нас не вызывают, а скажи даже в самой серьезной аудитории «Василий Львович, дядя Пушкина…» – и какая-то смешинка пробегает по залу.
Очевидно, это все та же смешинка, что мучила Александра Сергеевича и мешала ему говорить и писать о дяде всерьез. Даже кончина Василия Львовича (он умер на руках Александра Сергеевича 20 августа 1830 года) не заставила Пушкина говорить о дяде лишь исключительно в скорбных тонах.
Конечно, он тяжело переживал эту утрату. Василий Львович умер в канун свадьбы племянника, намечавшейся на сентябрь (ее пришлось отложить на полгода). Во всем этом Александру Сергеевичу виделись грозные предвестия. Но памятуя о том, что покойник предпочитал слезам улыбку, Пушкин пишет: «В довершение всех бед и неприятностей только что скончался мой дядюшка Василий Львович. Надо признаться, никогда еще ни один дядя не умирал так некстати…»
Продолжая это суждение в дядином духе, Александр Сергеевич мог бы добавить: «Впрочем, еще ни один дядя и не рождался так вовремя – кто бы свел меня с Карамзиным? Кто бы ободрял меня за первые стихотворные опыты и тащил их в печать? И главное: кто бы меня отвез в Лицей?..»
Напомню, что именно Василий Львович взялся устроить судьбу Александра и определить его в Императорский Царскосельский лицей. 16 июля 1811 года дядя и племянник отправились из Москвы в Петербург. Через неделю они прибыли в столицу, и Василий Львович повез Александра на приемные экзамены, которые проходили в доме министра просвещения. Там Александр познакомился с Иваном Пущиным. Василий Львович сделал все, чтобы укрепить первую мальчишескую дружбу: он катал ребят на ялике, водил их гулять в Летний сад, разрешал им носиться по дому.
Можно спорить о художественной ценности произведений Василия Львовича, но что бесспорно: у этого человека был редкий талант – дарить людям радость. Если Жуковский был Пьеро русского Парнаса, то Василий Львович с удовольствием исполнял роль Арлекино. Он не боялся быть смешным. Прекрасно зная о насмешках, которыми осыпал его Александр, никогда на него не обижался.
Когда Александр угодил в свою первую ссылку, многие сочли молодого человека погибшим и для литературы, и для порядочной жизни. Только Василий Львович твердо верил в племянника: «Необузданная ветреность пройдет, а талант его и доброе сердце останутся при нем всегда». Эта упрямая вера в мальчишку, чьи выходки не обещали ничего хорошего, так удивляла друзей Василия Львовича, что они вспомнили об этом даже в некрологе: «Когда еще никто не знал Александра Сергеевича.., поэт наш говаривал нам неоднократно: посмотрите, что будет из Александра!..»
Александр Сергеевич отвечал дяде не только шутками, но и искренней привязанностью. Пушкин причисляет дядю к классикам, и это до глубины души трогает старика. Василий Львович благодарно отзывается посланием «К  А.С.Пушкину»:

Поэт-племянник, справедливо
Я назван классиком тобой!

Пожалуй, только у дяди в его московском доме на Старой Басманной поэт чувствовал семейное тепло. Именно сюда он приезжает 8 сентября 1826 года после освобождения из михайловской ссылки и аудиенции у Николая I.
На наше счастье, этот неказистый деревянный дом (Василий Львович сам называл его «смиренной хижиной») сохранился ангельским попечением Александра Сергеевича Пушкина. Понятно, если бы не имя Пушкина, домик давно бы сровняли с землей, как сровняли тысячи московских домиков.
И вот долгожданная радость: 6 июня в доме на Старой Басманной откроется филиал Государственного музея А.С. Пушкина – Дом-музей Василия Львовича Пушкина. На пушкинской карте России появится новый адрес!
Замечательно, что здесь подлинны не только стены, но и дубовые доски, по которым ступали Александр Пушкин, Денис Давыдов, Адам Мицкевич, Антон Дельвиг, Петр Вяземский, Иван Пущин… Филенчатые двери, которые они открывали. Угловая печь, прислонившись к которой Александр Сергеевич читал дяде новые стихи и рассказывал о своей невесте Наташе Гончаровой.
Создание нового музея – это многолетний труд многих специалистов, но знаю, все они согласятся с тем, что музей не мог бы состояться без подвижничества Наталии Ивановны Михайловой, доктора филологических наук, заместителя директора Государственного музея А.С.Пушкина по научной работе. Идею создания музея В.Л.Пушкина она высказала еще двадцать лет назад. Наталия Ивановна надеется, что новый музей полюбится московским школьникам, ведь только здесь можно будет почувствовать себя юным Пушкиным, который пришел в гости к любимому дяде. Тема «Пушкин в гостях у дяди» – это не только тема экспозиции, это формула той особенно теплой, домашней атмосферы, которая должна быть воссоздана в доме на Старой Басманной.
Кстати, книга Наталии Ивановны Михайловой «Василий Львович Пушкин» (М., «Молодая гвардия», 2012, серия ЖЗЛ) – это не только строго научное, но и яркое, увлекательное повествование о бескорыстном служении поэзии и людям, о любви и дружбе, о том, как кровное родство возвышается родством духовным.
Наталия Ивановна рассказала мне такую историю, связанную с появлением книги: «Описывая Москву до войны 1812 года, я написала, что тогда в городе свободно паслись коровы, козы и «простосердечные овцы». Мне казалось, что это слово характеризует не только тогдашних овец, но и то время. Но редактор вычерк­нула «простосердечные». Остались просто овцы…
Мне жаль этого выпавшего слова, столь подходящего и к буколической картинке допожарной Москвы, и к самому Василию Львовичу. Его ведь тоже долго вычеркивали из истории русской литературы, как слишком простосердечное, наивное явление…

Я счастья всякому желаю,
А зла, Бог видит, никому…