Отчего все его боятся?

В последнее время тон жизни незаметно смещается к безапелляционности – «я так считаю». И очень часто личная агрессивность поразительным образом опирается на гуманитарную риторику, обосновывается красивыми словами о справедливости и гуманизме. 
У чутких людей эта адская смесь верных слов и ненависти, эта злоба в оболочке добра вызывает внутренний протест, но подкопаться, во-первых, очень трудно, во-вторых – зачем.
Взрослый может просто отойти от неприятного человека, а вот среди детей, в детском коллективе защиты от демагога практически нет. Чистое поле, и чем заслониться, где спрятаться от напасти? Как следовать совету взрослых «не обращай внимания», если непонятное и неприятное Оно (дело ведь в явлении) гипнотически приковывает и страшно напрягает.
Первый шаг поддержки ребенка – непредвзято, честно рассмотреть происходящее. Потом – думать. Есть такие дети, есть другие. В зоне риска оказываются те, кому не удается осуществить себя в какой-либо деятельности, быть уверенным в своем Я. Отсюда же возникает и стремление отдать свое Я чему-то большему, чем ты сам. И пока дети в школе, мы просто обязаны раскрывать способности каждого, давать им их силу, а это творчество, творчество и еще раз творчество.

В одной хорошей школе – действительно хорошей, просто замечательной – учится один мальчик – назовем его Мальчик. Он учится в 4 классе, и он убежденный вегетарианец, то есть не ест мяса и рыбы, «трупы несчастных животных».
Его старшая сестра все же продолжала питаться традиционным образом, но Мальчик был так настойчив, так неотступен в пропаганде вегетарианства и надзоре за пищевой нравственностью, что в конце концов сестра сдалась и последовала его примеру. Теперь она тоже не ест мяса и рыбы, хотя ей очень хочется.
Не о чем было бы и рассказывать, если бы Мальчик ограничился рамками семьи. Но и в школе, на большой перемене, когда класс собирается завтракать, удесятеряет бдительность. В классе разные дети, есть и такие, которые достают бутерброд с мясом и пытаются его съесть на глазах у своих одноклассников, как будто это что-то обыденное, что можно делать без стыда и страха возмездия. Но глаза героя нашей истории зорко бдят:
– А что это у тебя! Фу-у-у, это курятина! Ты не хочешь знать, как мучается курица, когда ее убивают! Ты ешь курицу, значит, ты сторонник насилия, ты за войну!
В этой школе физическое насилие не приветствуется, и Мальчик, не встречая отпора в виде тумаков и затрещин, всегда оказывается наверху – он очень громко кричит, поток его речи остановить невозможно, он никого не слышит, да и что можно услышать, если и так известно: убивать животных и есть их нельзя! Так делают дураки, подонки и разжигатели войны.
Короче, в классе остались единицы, кто ест, что хочет, не обращая внимания на Мальчика. Это дети или с очень сильным темпераментом, которые на крик готовы в любой момент ответить еще более громким криком, или такие, которые не слишком восприимчивы к психологическому прессингу. Впрочем, невосприимчивых и всегда готовых на отпор детей наш Мальчик старается не замечать. Он сосредотачивает свои усилия на детях мнительных, обладающих повышенной чувствительностью и испытывающих коммуникативные проблемы.
Еще есть дети задумчивые, или созерцательные, которым постоянный надзор и обличительные крики мешают оставаться в своем сокровенном мире. Так вот они предпочитают «не связываться» и уступают. Мальчик и тут торжествует!
Я как-то случайно услышал разговор двух учеников по поводу бутербродов с копченым сыром, «колбасным»:
– Нет, я не беру в школу бутерброды с этим сыром, нет!
– Чего, боишься? Он же знает, что это не колбаса, я вот беру – и ничего!
Дети очень боятся гуманизма Мальчика.
А ведь он еще следит за тем, чтобы в классе не случалось потасовок, толчков-пинков и даже обзывательств – в случае обнаружения он немедленно сообщает учителю. Ну а если ничего не происходит, он сам начинает кого-нибудь цеплять, доводить – и то правда: если дети не совершают дурных поступков, то наверняка думают о них, желают их совершить, и как им в этом не помочь!
Раз я подвозил домой после уроков сына нашей подруги, он из этого самого класса, и парень этот получил какой-то замечательной силы пояс за успехи в дзюдо, а недавно он победил всех в своей весовой категории, несмотря на выбитое плечо, – у него есть характер! Так вот он чинно, вразвалочку приближался к моей машине, как вдруг, заметив кого-то, съежился и опрометью кинулся за автомобиль, присел и затаился. Через некоторое время вылез из убежища, сел в машину, и мы поехали.
– От кого ты прятался? – спросил я его.
– Ой, там проходил этот, Мальчик, ну его!
Сам же Мальчик очень мнителен и даже раним. Любое суждение в свой адрес он воспринимает трагически, как страшную несправедливость. Получив вполне безобидное внушение от учителя, он может часами преследовать его, повторяя с невозможной настойчивостью:
– Я ничего не сделал, за что вы меня наказали? Я же не виноват! За что?
Уверен, что и учителя побаиваются Мальчика, стараются с ним не связываться. В этой школе немало умных, даже талантливых педагогов, они очень внимательны к детям, но поведение Мальчика для них пока еще является уникальным. Я подчеркиваю это «пока еще», потому что у такого типа ребенка, несомненно, есть будущее. Ведь с точки зрения норм поведения в школе все нормально.
Должно быть у ребенка свое мнение? Должно, и хорошо, когда ребенок его отстаивает!
Должны дети говорить учителям о нарушениях других детей? Должны, а как же учитель может сам уследить за всеми.
Правильно ли просить взрослых разрешать детские конфликты? Конечно, правильно, дети еще малы, чтобы видеть общий план ситуации ссоры.
Все так. Отчего же все его боятся? Как найти на него управу?
Я вот тоже думал, что ничего не боюсь, потому что столько всего повидал на своем веку. Но оставался в приятном заблуждении, пока не познакомился с Мальчиком.