Дидактика 2.0: учить, чтобы что?

Второе полугодие традиционно богато на конференции, в том числе научные. Не каждый наш читатель выкроит время на их посещение, но не интересоваться, над чем думают, что обсуждают ученые, он, конечно, не может. Поэтому сегодня – наш обзор V Всероссийской научно-методической конференции «Современная дидактика и качество образования: эффективные средства обучения», которая прошла в конце января в Красноярске.

Расчистка места: ребенку нужен простор

Наличная система образования безнадежно устаревает, соблюдение принципов классической дидактики омертвляет образовательный процесс, а свежесть несут дистанционное обучение, персонализация, обучение при помощи видеоигр – то есть дидактика 2.0, деятельностная дидактика. Два обязательных элемента – предмет+мышление… О том, что конференция посвящена именно дидактическому мышлению, говорил Павел Сергоманов, заместитель директора Департамента управления программами и конкурсными процедурами Министерства образования и науки РФ. В ином ключе выступил заместитель министра образования и науки Республики Армения: новая образовательная практика случится тогда, когда один человек станет главным ресурсом образования другого. Например, учитель – это ресурс, средство? Безусловно. Но как ученику его «освоить»? Обычно довольно того, что есть образцы и подражание им – разве мало? Критически мало, несовременно. Надо научить ребенка обращаться к другому человеку как к источнику развития. «Будущее – это когда люди охотно помогают друг другу, а наивысшая ценность – непосредственные отношения людей. Новое – это всегда про человека, а не про технику», – завершил Манука Мкртчян.
Кстати, факт: исследований о том, действительно ли компьютер на уроке помогает научить, до сих пор не проведено, об этом парадоксе говорили другие участники.
Но вернемся к нетривиальной задаче: а каковы основания выбора, у кого, где, как и чему учиться? Как определяется потребность? Кем и как должен быть сформирован «ученик выбирающий»?
У государства есть проект системы образования, у школы есть проект относительно ученика, у родителей… а вот чтобы у ученика был проект относительно себя?
Татьяна Ковалева, президент Межрегиональной тьюторской ассоциации, профессор МПГУ, была как раз в теме, ведь индивидуализация – ее конек. Еще раз – что это такое: «Вот, допустим, я умею, научился. А хочу ли, нравится ли мне, нужно ли – не важно. Все стилевое давно покинуло педагогику. «А ты что, особенный?» – это педагогическое порицание усвоено с детского сада. Проявлять свою непохожесть нельзя. Индивидуализация же – это внимание к субъективному в ребенке, к его собственным ресурсам развития».
Деловая часть доклада состояла в предъявлении личностных ресурсных карт школьников, по которым они работают с тьюторами. Своего рода субъективные реальности: «Карта школьных проблем», «Мое образование», «Вне­школьная жизнь» – разные рефлексивные представления, выраженные в трех обязательных категориях: «место», «вектор» и «масштаб» (требования к карте). Море Друзей, Заливчик Семьи и школа где-то на полюсе; или сплошная дорога усилий без развилок – интересно. Но цель такой работы – повернуть человека к своим образовательным нуждам, к выстраиванию индивидуальной образовательной программы. Карта ресурсная, это само за себя говорит: где места образовательного интереса, какова их значимость, как они связаны, когда осуществляются переходы. И если наступают изменения (поймал новый интерес, например), карта переделывается. Не игрушка, по ней можно трудиться, а главное – включенность в свое образование возникает.
Из такого опыта Татьяна Ковалева заключает: «Проблема сущности содержания образования первична, качество вторично. При измерении качества важнее опосредованные, а не прямые характеристики. Так, например, показателем качества может служить доверительность между участниками образования».

Никто не вождь, никто не лидер

Николай Пак, проректор по информатизации Красноярского государственного педагогического университета, обратился к понятию «смарт-общество» и проблеме использования коллективного разума в образовательных целях, а точнее – к новому принципу обучения «многие – для многих». Тип, отношения, средства – все другое. Во-первых, процесс освобождается от ритуальности. Учитель не шаман, не лидер, не вождь. Второе – уходит зависимость от расстояний и условий жизни. Из глухой сибирской деревни можно перенестись в Академию Хана думать над тем же, над чем сверстники из Парижа. Конечно, дидактические задачи другие: как учить видеть процессы без посредника? Уже есть умные учебники в формате рекурсивного разворачивания гипертекста, когда текст подстраивается под ученика; теперь дело за ментальным учебником.
Пример был показан: весь учебник – схема на одном экране. Элементы схемы – окошечки: «числа», «текст», «рисунок», «звук», «видео» – все пять сигналов на выбор, кому как удобнее изучать материал. Жми – и начинай познавать.
 Были названы некоторые принципы ментального учения: знания на основе обобщений частного; объяснение сути различных интеллектуальных операций. Дело в том, что «живой учитель» многое в объяснении опускает, мол, «и так понятно», и принципиально важные для понимания «мелочи» остаются невыраженными.
Ну а главный дидактический принцип не стареет: не создавайте отрицательную мотивацию!

Доверие и достоверность в дефиците

Образование теперь претендует на личностные результаты, и первый вопрос – как померить. Минуточку! А что это, какое оно – не важно? Неужто список качеств и «проценты гражданственности», к примеру?
Геннадий Блинов, заведующий Центром программ развития человеческого потенциала территорий Краевого института повышения квалификации (Красноярск) вопрошал: «А какая может быть претензия? Что копаться в личности – это всегда латентные скрытые вещи. Проверять нужно, задает ли учитель, школа возможности на разворачивание личностного развития. Проверять наличие развивающих сред».
Тут кстати вспомнили про Финляндию, где нет контроля над детьми, а они первые в международных исследованиях; и про вальдорфскую систему, где детей не проверяют, но к учителю и к среде требования очень высокие; и Тубельского, который предлагал мерить то, как школа создает условия для достижения поставленной цели. Другое дело – есть ли они у нас, цели? Мы говорим на автомате: качественное образование. И где тут цель? Где ответ на вопрос «зачем»? У Тубельского был ответ: качественное – это работающее на самоопределение ученика. Что значилось и на вывеске его школы.
Важно этот зазор обнаружить, и вот почему. Геннадий Блинов: «Управленческая действительность – это одно, педагогическая – другое. Не надо школе подражать управленцу», – то есть пусть сверху проверяют качество, выраженное количеством, у школы же представление о качестве должно быть своим, завязанным на цель. «Для этого созданы все условия, говорил Геннадий Блинов, – стандарт дан не на содержание, а на три «Т» (требования к условиям, к программам и к результатам). Школа сама занимается содержанием: вот наши программы, вот такие планируемые результаты, такие у нас КИМы… вот чем мы занимаемся и вот предмет контроля. Но чтобы так себя держать, школе надо много поработать над формулировками в своих программах».
В идеале. А на деле? Участники сетовали: точно, простые процессы замерить легко, а сложные – невозможно. Практика пошла по пути упрощения процессов или к уплощению их видения – а это не во благо. Проверяют все больше качество оформления разного рода количеств: легче проверить, как оформлено, а не как дела обстоят. Теперь все сидят и красиво оформляют.
Между тем региональные руководители сетовали: не идут умные и молодые в школы. Управленцы взяли под козырек, обеспечили по разным программам условия – и зарплату, и комфортное жилье – что же еще надо? Нет, уходят, говорят, самореализации хотят. Обидно, правда? Школа перестала восприниматься как место развития личности учителя.

Чем пахнут КИМы?

Алексей Воронцов, генеральный директор Открытого института «Развивающее образование», доцент МПГУ, эксперт по внедрению стандарта, сообщил в волнении: «Детям дают срезы по новым ФГОСам, но проверяющие сами не в курсе, что надо диагностировать: нигде ни по какому предмету моделями и не пахнет». То есть опять проверяют знаниевую компоненту, хоть тресни.
И в который раз рассказывал про учебную модель как наиболее адекватное средство реализации деятельностного подхода в обучении. Без модели деятельность лишается поискового характера. Лишь преобразуя объект, можно понять его свойства, связи, отношения. Приводил примеры:
«Теперь это требование стандарта, но для учителей, которые привыкли давать знания в готовом виде, – непонятные излишества. Что вы делаете на уроке? – спросили мы у детей в декабре. «Слушаю, пишу» – это самые частые ответы учеников 1–2 классов, обучающихся по новым ФГОСам. Это не те действия, которые деятельность. Если не работаем с моделями – не работаем с отношениями; не работаем с отношениями – не работаем с понятиями, а если не работаем с понятиями, где же тогда деятельность? Но строить преподавание описательно – это, извините, XVI век педагогики».
Однако чтобы выйти за рамки «старых мастеров» – а выйдем неизбежно, потому что деятельностная парадигма – это методология стандарта для всех ступеней школы, – так вот, надо читать теорию: Выготского, Эльконина, Давыдова и педагогов, обучающих по дидактике развивающего обучения. Тогда дело пойдет не вслепую.
На конференции, кстати, был сюжет с обучением схематизации, люди спорили и сошлись на том, что учить представлению знаний в новом виде надо поэтапно, от простого к сложному, как в классической дидактике. Странно все же: схватывание и представление образа – целостный момент, требует разговора-обсуждения, а не шагов по алгоритму. Тем более после Воронцова: «Выбери средство для решения задачи (чертеж, схему, таблицу, рисунок, график, модель) – вот так примерно должно даваться задание в КИМах по новым стандартам, сразу все», – говорил ученый и предлагал учиться искусству грамотно задавать вопросы и задания у учебников «Окружающий мир» Елены Чудиновой.

Ликбез для методистов

Проверка истины, как всегда, – практика: «Вот к нам придут проверяющие и скажут…» Это никто и нигде стереть не может, потому что даже если в школу Красноярского края придет с проверкой Геннадий Блинов, обозначивший на конференции очень верные позиции, кто знает, какое у него будет в этот день настроение. И все-таки культура отношений с «поднадзорными» начинает подрастать.
Был «круглый стол» на тему «Образовательная программа (ОП) как проект процесса достижения образовательного результата ФГОС». Оказалось, самая трудная точка – понимание статуса программы: программе (как и стандарту) мы следуем, а не работаем на программу. Программа – рамка, а не содержание работы. Содержание работы – деятельность.
Алексей Воронцов: «Произносим "деятельность" – понимаем "мышление"». Деятельность не купишь, извне не привнесешь, ее можно только создавать самому здесь и сейчас. То есть никто, кроме самого учителя, эту деятельность не спланирует, не организует и не осуществит. ОП должны складываться снизу вверх.
Но что творится? Составляют ОП, скопированные с невнятных материалов, предоставленных сверху, в них и речи нет о специфике школы; они не задают процесс достижения образовательных результатов, то есть не являются работающими, не то что рабочими. Почему? Потому что у нас все делается для проверяющих. То есть некие местные начальники могут запросто заменить фразу стандарта «Программы учебных предметов должны содержать…» на «Программы учебных предметов должны иметь следующую структуру…» – и пожалуйста, давайте план с расчасовкой. «Сами измышляют, чтобы не дай бог школа не задумалась», – говорили участники.
И договорились до того, что «в коллективах школ пора запускать и поддерживать коллективное мышление». Некоторые рекомендации тут же были даны: статья Владимира Лебединцева «Разработка образовательной программы: проектирование процесса достижения результата» в «Народном образовании» № 7, 2012 (есть здесь: www.kco-kras.ru).
На другом «круглом столе» говорили об использовании современных образовательных технологий: мол, еще не все учителя готовы строить учебный процесс технологично: от четкого представления результата деятельности – к выделению определенных шагов (аспектов, элементов деятельности или алгоритма), приводящих к этому результату. Обсуждения шли в рамках выступления Людмилы Байбородовой, профессора из Ярославля. Но поскольку участниками обсуждения были в основном представители районных методических служб, вскоре речь пошла о том, как сделать работу методиста ориентированной на результат.
Что должен знать и уметь методист по каждой из эффективных технологий, чтобы не мешать, а помогать педагогу? Ведь учителя работают на разных основаниях: индивидуально-ориентированная система, коллективный способ обучения, развивающее обучение, способ диалектического обучения, ТРИЗ-педагогика и другие. Однозначно – нужно понимать, какая используется дидактика и для чего. Искали инвариант образовательной подготовки методиста, а договорились до того, что нужны совершенно другие модели работы муниципальных методических служб.

Что ж, к воспитанью перейдем

На таких конференциях не стоит искать руководства к действию – но людям важно собраться для того, чтобы уловить проблемы, над которыми можно думать дальше. Звучало: как же много позиций держит учитель: проектировщик, планировщик, управленец процесса, оценщик, а еще и воспитатель. Только суперучитель способен удержать все. И как бы хорошо было, если бы он мог заниматься своим непосредственным делом – учить. Но не выходит.
Андрей Остапенко, профессор Кубанского государственного университета (Краснодар), сделал доклад «Путь к полноте образования человека». Как, собственно, оценить воспитание? Например, 20 лет назад все отвечали за развитие всесторонне развитой личности, этим и занимались. Сейчас, кажется, достаточно, если ученик умеет читать, писать и решать в столбик. Сейчас освоение средств поставили на место целей, и бессмысленно требовать высоких задач: поиска истины, созидания, ориентированности на Другого. То, что невозможно привить иначе как собственным примером, собой – трудолюбие, человеколюбие, – не требуется. Проницательный учитель не нужен. Требования к учителю сегодня – дальше ЗУНов не ходи, флажок! Стандарт новый: «образование – общественное благо», а установки старые. Между тем именно внутренние установки учителей – главное условие воспитания детей. Низшее не порождает высшее.
Пессимизм развеивали другие участники конференции. Так, Андрей Андрюшков, научный сотрудник Института инновационных стратегий развития общего образования РАО, уверен, что подходить к воспитанию как к деятельности, которая дает результат, можно. Другое дело – в стандарт вписаны такие понятия, которые не имеют даже традиции употребления, например, «российская идентичность». Между тем по школам уже пошли прокурорские проверки по исполнению ФГОСов – вот уж дикая ситуация.
Нереально – сформировать гражданское самоопределение ребенка за год-полтора, нужна большая вдумчивая работа школы по встраиванию тысячелетней истории государства в воспитательный процесс: в какой стране живем, чем можем гордиться.

Обучение в пути: олени и оленные люди

Российские школы есть и в Арктике, и там тоже сдают ЕГЭ. Обсуждались основные дидактические средства школьного образования детей-тундровиков. Кто не знает – вместе с кочующими ненцами Ямала приенисейские ненцы владеют самым большим в мире стадом северных оленей (из мирового стада в 1,8 млн домашних северных оленей две трети оленей – на территории Ямала и западного Таймыра). Ненцы живут за счет крупностадного оленеводства и за более чем 400 лет ими создана кочевая цивилизация, которая развивается в том числе за счет соседства с русской оседлой. Образование – своего рода проход из одной цивилизации в другую. И в этом специфика: предметно-классно-урочно-интернатное устройство не отвечает нуждам ненецкого мира.
Но есть ли другой способ обучения? Есть, отвечали на конференции. Дидактика коллективного способа обучения (КСО) полагает, что основными средствами обучения являются люди, взаимообучающие друг друга. Главное, чтоб людей хватало, а не педагогов.
Итак, подход КСО к организации школьного обучения: каждый ребенок целенаправленно и планово движется по своему учебному маршруту, встречаясь в сводных группах с другими, для того чтобы учиться у них и учить их. Семейная община ненцев – главный образовательно-трудовой коллектив ребенка-тундровика, постоянный отряд, постоянная учебная группа. Семейная община поддерживает отношения с ненецким образовательным центром по поводу школьного обучения своих детей. А Ненецкий образовательный центр организует круглогодичную карусель коллективных учебных занятий на путях, в стойбищах, факториях, поселках и городах Севера.
Дидактика коллективного способа обучения позволяет неоднократно свободно прекращать обучение и возобновлять его. Жить в тундре и осваивать программы профессионального образования независимо от возраста.
Валентина Няруй, заместитель директора Регионального института развития образования Ямало-Ненецкого автономного округа, говорила о своих наблюдениях в меняющейся школе: неверно, что чем меньше детей, тем лучше им учиться; что правда – для личного маршрута нужны другие ресурсы, нежели привычные в классно-урочной работе, а их пока не наработали. Проблема – как сделать образовательные процессы доступными в любое время. Как научить ребенка приспосабливать учебный процесс к себе.
…Хорошая конференция: на ней самый верх и самый низ сошлись в точке неизбежного очеловечивания образования. И все дидактики – под эти знамена.