НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Риски виртуальной идентичности

Социальные сети сегодня уже не просто среда, не отчужденная от человека сущность, не инструмент. Они подражают человеку и вступают с ним в полноценный контакт. Влияют, обмениваются, формируют...
Мы беседуем с кандидатом философских наук Егором ЛАВРЕНЧУКОМ.
В поле его профессиональных интересов – разработка экспертной оценки социальных рисков проникновения социальных сетей в повседневную жизнь.

– Социальные сети сейчас изучают много, а покрывает ли масштаб исследований масштаб феномена?

 – Дело в том, что мало ставить объектом исследований социальные сети, их нужно учитывать как часть реальности. Есть парадокс велосипедиста. Вот едет человек на велосипеде. На дороге лежит камень, колесо попало на камень, велосипедист упал. Такую ситуацию как правило не рассматривают, потому что речь идет только об одном субъекте. А камень не субъект? А дорога, и погода, и устройство самого велосипеда не участники? Так же и социальные сети: они незримо фигурируют всюду. И чем скорее мы уйдем от схематизма в определении отношений человека и среды, тем больше сможем спрогнозировать.

– А как социальная сеть имитирует живой объект?

– Одна из наиболее бросающихся в глаза отличительных особенностей живых существ – это автономность. Наличие оболочки, которая отделяет внутренние процессы от внешних. Выделен и такой критерий живого, как способность к самостроительству, самопроизводству, созданию себя через себя самого, по-гречески – к аутопойэзису, этот термин принят в философии. А в биологии, как известно, те же свойства описываются понятиями «изменчивость» и «способность к репродукции». Впрочем, оболочка у социальной сети не материальная, а скорее умозрительная. Но все равно понятно – кто в системе, а кто нет. И самовоспроизводство ее характеризует. Современные сетевые объекты сейчас вступают в отношения с субъектами-пользователями на правах абсолютно равного участника коммуникации.

– Иными словами, между тобой и другим пользователем встает некто третий, кто изначально должен был быть просто средством коммуникации?

– Да. Не просто технический объект. Вот телеграф не подражает живому. Сложный объект, через который проходят огромные потоки информации, и все же он не способен к самостроительству, так как он линеен и совершенно предсказуем. В свое время телеграф тоже вызывал недоверие и даже страх у участников коммуникации, но сам участником коммуникации не становился. Был техническим средством. А социальная сеть не просто передает сообщения от одного пользователя к другому, она диктует им поведенческие модели. В зависимости от ее интерфейса, возможностей, выбранных опций выстраивается ваша коммуникация с другим человеком. И то, как она выстраивается, зависит уже не от вас, а от вас и социальной сети. Человеческие отношения опосредуются, создается новый тип информационного поля, интер-техно-субъектный.

– Это небезопасно для человека?

– Опасности как таковой нет, но есть новый вызов, новая большая ответственность. То есть если для вас новизна – опасность, то да. И все-таки: что происходит, когда человек становится пользователем социальной сети? Он делегирует ей собственную идентичность. Сеть, в свою очередь, распределяет, интегрирует, расширяет и меняет рамки пользовательских образов. То есть система потребляет смоделированный субъектом-пользователем образ и возвращает ему образ, модифицированный сетью.
Так люди приобретают ощущение принадлежности «к чему-то большему, чем все остальное», но лишаются гарантий собственности на идентичность. Так человек становится достоянием системы. А если та часть смыслов, которая выносится в поле интернет-коммуникации, израсходует смоделированный психикой образ? Она получит в том же поле свое виртуальное, техносоциальное продолжение.
И тут мы подходим к новой ответственности. Для того чтобы остаться идентичным самому себе, сохранить свое Я, надо очень четко осознавать рамки собственной автономности. Собственную оболочку, свои суждения, свой выбор. Грубо говоря, только целостная личность может спокойно бросаться в пучину отношений с социальной сетью, не боясь растратить и «завиртуалить» собственную личность.

– А ведь какая модная тема – обучение в социальных сетях! Будто бы будущее за мобильными образовательными учреждениями?

– Здесь все не просто. Во-первых, раньше обучение было связано с постоянством места. Но благодаря виртуализации учебного процесса утрачивается прежде критически важное «пространство встречи». Люди чаще встречаются в сети, а не в аудитории, и это накладывает отпечаток на весь процесс.
Во-вторых, переселяя образовательный процесс в социальную сеть, мы должны отдавать себе отчет, что участниками системы будут не только учитель и ученик, но и сама сеть. Это неотменимо: сеть имитирует живой объект, она вмешается в отношения, способна исказить информацию, направить образовательный процесс в другое русло, не туда, куда выбирают учитель или ученик. То есть вы уже точно не останетесь наедине друг с другом в процессе обмена знаниями и ощущениями.
В-третьих, совершенно меняется роль и образ педагога. Нельзя сказать, что нивелируется, но педагогу просто придется мириться с тем, что он постоянно раскрыт, он как бы всегда на уроке и всегда не на нем. Ученики всегда могут пронаблюдать какую-то сторону вашей жизни, дать обратную связь, задать вопрос, но это сближение не обязательно помогает освоению учебной программы.
Например, учитель как личность, как просто человек хотел бы опубликовать на своей страничке анекдот, или поставить «лайк» на фотографию, или внести в список любимых композиций какой-нибудь тяжелый рок, но вынужден постоянно оглядываться, ведь за ним наблюдают его ученики. Личность педагога оказывается постоянно открытой. И это то, что мы получаем в обмен на новую коммуникативную свободу. Ощущение себя в доме с прозрачными стенами.

– Как сказать, быть может, эти новые свойства образовательного процесса органично впишутся в мир? Или есть риски?

– Нельзя просчитать риски внедрения социальной сети без учета ее самосозидающего аспекта. Потому что минимизировать риски через саму сеть крайне сложно. Никакие запреты и заслоны роли не сыграют. Объекты такого класса принципиально не просчитываемые и не прочитываемые до конца. Это продукты саморазворачивающихся процессов, которые безостановочно продолжают разворачивать свою сущность.
И тут двух мнений быть не может. Как ни банально, но ключевую роль играет свойство личности, которая вступает в отношения с сетью.
Совершенно очевидно, что такой непредсказуемой системе я бы не стал доверять воспитание человека. Воспитывать должны реальные люди, реальный материальный мир, в котором главную роль играет живое.
Для детей сегодня надо создавать такие условия, в которых возникали бы, росли и укреплялись способности к самостроительству, саморазвитию, саморазворачиванию и, конечно, к автономии. Тогда вырастет человек, который не растворится в виртуальной системе при соприкосновении с ней, сумеет понять, где заканчивается его воля и начинается воля виртуального объекта. Тогда он не перестанет быть собой, а человечество – человечеством.

P.S. В связи с вступлением в силу Закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» эксперты Роскомнадзора и Лиги безопасного интернета рассказали в «РИА Новости» о том, как идет работа над единым реестром запрещенных сайтов.
Работа идет хорошо: пользователи интернета уже прислали сотни тысяч заявлений со ссылками на информацию, которую надо запретить. Правда, многие ссылки не по теме (напомним, отслеживается пропаганда детской порнографии, наркомании и суицида), а некоторые «с юмором»: сайты госучреждений, Третьяковской галереи и самого Роскомнадзора. Тем не менее добровольных кибер-чистильщиков хватает. Не хватает экспертов: это ведь какие нервы надо иметь, чтоб отсмотреть сотни тысяч черных сайтов! Неудивительно, что бывают ошибки. История с запретом Ютуба и последующими извинениями – одна из них.
Лидирует наркотическая тематика. Эксперты предполагают, что изобилие ссылок на сайты, где можно купить наркотики (даже по кредитной карте) или узнать, как и из чего их по-быстрому приготовить, связано с тем, что потерпевших от наркомании у нас едва ли не треть страны.
И все-таки одними доброхотами задачу, поставленную государством, выполнять как-то несерьезно. Создается уникальная штука: «Поисковик плохого контента». То есть поисковик как поисковик, но со спе­цифической задачей. Чтоб улавливал все урлы со всеми их дублями, а то бывает, до 500 зеркал имеется.
Предполагается, что со временем у нас будет свой «белый» интернет, в котором разместятся только полезные и безопасные ресурсы.
Конечно, журналисты спрашивали: а как же тема трагизма жизни в мировой культуре, музеи и библиотеки? Кино? Отвечали, что и сейчас в запасниках музеев много такого, что редко выставлялось, а теперь, значит, никогда и не выставят.
Также интересовались целесообразностью самой идеи – запрещать. Нет ли других способов оздоровления общества (у нас «взрослое видео» смотрят в два раза больше, чем в Америке, а там – 30 тысяч просмотров в секунду, да и население у нас в два раза меньше). Отвечали оригинально: конечно, предложение провоцируется спросом, и надо уменьшить спрос; для этого необходимо поставить фильтры. Так мы обезопасим пользователя.
А вот острый вопрос интернет-мошенничества обсуждать отказались: это не тема безопасного интернета. Пользователь пусть сам отвечает за свою безграмотность и наивность…