ЗАДАЧА НА ПОНИМАНИЕ

С чего начинается ученик?

Кзиме все первоклассники, в общем, научились читать. Им знакомы обложки учебников. Но как помочь им увидеть в этих книгах не страшных (или скучных) противников, а помощников?
Учителю начальной школы Любови Бастрыгиной посчастливилось в течение нескольких лет сотрудничать с выдающимся отечественным педагогом Евгением Шулешко (1938 – 2006), автором программы «Обновление и самообразование». У нее есть свой опыт введения учеников в пространство книги, в том числе и учебной.

Учебник и жизнь

Учебник – кем-то отобранные, ниоткуда возникшие слова, лишенные жизни. Учебник требует изучения склонений, падежных окончаний: «траве, травой». А у ребенка есть образ травы – высохшей, ржавой или зеленой, ароматной. Дадим ему возможность высказаться – и в разговоре, в письменном тексте попутно возникнут вопросы: как пишется слово, почему?
Что бы ни проходилось в классе, начинается путь с того, что близко ученику. Обучение чтению – с узнавания букв собственного имени (в знаменитом аквариуме Шулешко). Узнавания в черных закорючках на белом листе слов знакомой песенки, считалки, загадки.
В учебнике есть упражнения на внимание. Но внимание к слову, способность заметить неточность в букве начинается с внимания к человеку. Утро в классе начинается с того, что девочки встают рядышком у доски, закрывают глаза, выпрямляют спинки, делают шаг вперед, сохраняя осанку и не открывая глаз. Им предстоит ответить на вопросы учителя: «Кто сегодня пришел в сине-белой полосатой майке? У кого на брюках, на кармане, пять звездочек?» Мальчишки – в роли судей, проверяют правильность ответов. Завтра им демонстрировать свою наблюдательность. Увлекательно, полезно. Рабочий настрой сразу возникает. Вопросы день ото дня сложнее. Формулировки все более метафорические, образные.

Самодельный учебник

Первый класс начинался с книжки «Кое-что о школе». Родители (по заданию учителя) написали крошечные тексты о своих школьных символах: чернила, ручка, пенал, мел, шпаргалка… Несколько предложений: как выглядит, почему так называется, для чего служит. Крупно написанные черно-белые (отксеренные по количеству учеников в классе) строчки на альбомном листе. И совсем без картинок. Зато с подписью автора. Листы сброшюрованы в книжку. Со множеством чистых страниц – между заполненными.
На «родительских» страничках сначала ребята просто ищут гласные, знакомые буквы. Постепенно каждый в свое время угадает целое слово, предложение. Вдруг сложится текст. К нему уже можно добавить картинку – образ. Постепенно и собственные тексты пишутся – на чистых листах, предусмотренных заранее. Дети обживают школу, опираясь в том числе и на родительский опыт. Появляются общие образы.
Листы книги стали через год экспонатами музея – для новых первоклассников. С фотографиями родителей-авторов из семейных архивов, шпаргалками, пионерскими галстуками, чернильницами. Текст превратился в средство общения с другими людьми: его рассказывали, про него спрашивали, уточняли.
Движение шло не только в глубь текста, но и в глубь времен: мама писала шариковой ручкой, бабушка – перьевой, а прабабушка – настоящим пером. Хочется самому попробовать весь веер возможностей, пройтись по всем ступенькам прогресса.
Кстати, сами ученики долго, несколько лет, не пишут ручками – только карандашами. И слабым рукам легче, и страхов, огорчений меньше: ошибся – стер.
Карандашами ведется многолетний дневник – личная история, день за днем. С числами, днями недели. Поначалу вместо текстов были зарисовки. Потом мамы-папы записывали за ребенком его устные замечания. Постепенно в родительских записях стали появляться отдельные слова, строчки, выполненные автором собственноручно.
Дневники были и прописями, и книжками для чтения (вместе с учебником про школу). И материалом для разбора слов по составу, для поиска глаголов-существительных. Если хочу рассказать динамичное приключение – именно глаголов понадобится побольше. Для лирического описания прилагательные важнее.

Учительские хитрости

Долгоиграющие проекты – это не только для ученика, но и для педагога. Скажем, регулярно, из урока в урок, подбрасывать детям определенного типа задания – не по разделу программы, а на развитие важных умений. Например, задания-«ловушки», позволяющие отличить, ориентирован ли ребенок на задачу или на действия учителя. Для ученика это ситуация, обнажающая необходимость постоянного сопоставления своей собственной и любой другой (в том числе и учительской) точки зрения, высказанной в классе. Это воспитание привычки доверять себе не менее, чем учителю, ни с кем не соглашаться просто так, не подумав.
К примеру, записана на доске история про то, как в дом пришли гости. На вешалке висит одежда. Гости уходят, с вешалки сняли семь пальто и три плаща. Сколько было гостей?
Может, десять? А может, хозяин дома тоже надел пальто и вышел проводить друзей? Или кто-то из гостей забежал из соседней квартиры. Без всякой верхней одежды. Оказывается, существует множество версий, и у каждой есть право на существование. А просто сложить числа еще не значит решить задачу. Ребенок ищет недостающие условия, задает вопросы. Именно эти умения потребуются ученику для работы с учебником.
Бывают задания-«ловушки» на различение понятийной и жизненной логики. Не критичное, не основанное на полном понимании принятие позиции учителя, научной, теоретической, вытесняет собственную, житейскую, точку зрения ребенка, плохо осознаваемую к тому же. И пока обе эти позиции не будут выведены «в поле ясного сознания» через их прямое, явное противопоставление, ребенок не начнет оперировать абстрактными категориями.
Смотрим на доску – там записаны слова «уж» и «червяк». Что длиннее? Ребенок, разумеется, ответит: «Уж». Сколько перевидал на своем веку ужей и червячков! И он не то чтобы не в силах отличить предмет от слова. Ему предмет интереснее. Лишь пройдя через множество обсуждений, споров (слово «сторож» не родственное «сторожке», потому что человек и дом не могут быть родственниками!), дети добровольно и осознанно примут иной взгляд на слово – понятийный.
Очень выручает малышей прием, подсказанный Шулешко: возможность пошептаться с друзьями, если не уверен в своих силах.

Безопасная встреча

Страницы учебника буквально замораживают малыша. А куда деваться? Мы ведь должны по нему учиться. И программа требует, и родители.
Безопасный способ – познакомить ребенка с учебником как с хорошей книжкой. Я устраиваю целую выставку, благо в последнее время появилось много разных учебников – для одного класса, по одному предмету. Входят дети в кабинет – а там на столах множество ярких обложек. Ребята растаскивают книги по компаниям, рассматривают, листают, кто с середины, кто с конца. Обсуждают, кому что понравилось – картинки, стихи, интересные истории. Всегда найдется сомневающийся: неужели это можно прочесть и все понять?
В конце года те же самые книжки снова окажутся перед учениками в кабинете. Сколько радости узнавания, гордости – теперь все понятно, знакомо. Мы всему на­учились, хотя не часто учебники возникали на уроке. Они, скорее, были помощниками для самостоятельной работы, если пропустил уроки – заболел, уехал с родителями на недельку. Они изредка были тренажерами и справочниками. И вот теперь лежат свидетельством накопленного опыта, выросшего знания.

---

Евгений Шулешко. Дети получают простор для выражения своих интересов

Удивительное дело: методику Евгения Шулешко никто властными приказами не внедряет, опыт его никто особенно широко не пропагандирует, а учителя продолжают в своих классах реализовывать идеи «ровеснического образования». Зачем-то им это надо. Зачем? Может быть, ответ вы найдете в небольшом фрагменте, который мы сегодня публикуем.

«Образность языкового мышления» – такое словосочетание выражает описание детского творчества как специфического феномена, следы которого утрачиваются во взрослой жизни. По общему признанию, только некоторым взрослым удается сохранять черты такого феномена и что-то оживлять в своей профессиональной деятельности. Называют имена людей творческих профессий. И к ним по умолчанию не относят тех, кто живет и работает с детьми до десяти или тем более до семи лет. Об этом приходится сожалеть.
Восстановление восприятия учительницами и воспитательницами своей работы как творческой связано с новой ориентацией педагогов на совместную жизнь с детьми – как представителями поколения, вступающего в будущую неизведанную жизнь.
Человек живет в своих возможностях. Для каждого ребенка они выявляются в общении, сохраняющем тот простор коммуникации и те общепонятные другим формы активности, инициативности, в которых отражаются характерные черты, возрастной облик определенного года жизни.
Итак, предлагаемый способ организации системы образовательной работы рождает новый уровень квалификации педагогов – уровень эксперта. Характер и смысл экспертной деятельности принципиально отличаются от привычной методической деятельности или административно-контролирующей.
У экспертов складывается свой язык описания общих форм организации жизни детей и взрослых. Всматриваясь в складывающиеся взаимоотношения детей, они выясняют степень инициативности в избранном общем деле, оценивают чьи-то попытки взять инициативу на себя (или через озадачивание, или через претензию на мастерство, через представительство от имени своих), возникающие формы организации совместной деятельности в виде ли общего разговора, общей игры, общего передвижения по какому-либо поводу.
Кроме того, разные формы детско-взрослых отношений обязательно должны дополняться формой «мы сами».
В такой форме самоорганизации нет места для взрослого, он лишь присутствует в качестве наблюдателя со стороны, но приобщенного, не постороннего, ибо в это время все свои. Здесь каждый сам находит время для свободного выбора и самостоятельного действия-обращения к одному из действующих лиц или намеренного изменения обстоятельств, развивает избранную всеми ситуацию. Обстоятельства могут быть любыми. Они лишь форма выражения, оформления ситуации, которая разыгрывается ее участниками, но не указание на ее содержание. В такой обстановке дети получают простор для выражения своих интересов, а взрослые учатся согласовывать свои действия с темпом жизни детей.

Из книги «Понимание грамотности», издательство: Речь, 2011 г.