РЕПОРТАЖ

Вдохновитель жизни, или Открытая педагогика Александра Петрынина

Этой осенью Хабаровскому краевому центру психолого-педагогической реабилитации и коррекции исполнилось 20 лет. Для многих сотен детей это единственный Дом, который приберегла для них трудная судьба, а Александр ПЕТРЫНИН, создатель Дома и вдохновитель жизни в нем, – уникальный шанс выбраться к нормальному будущему. Мы встретились и поговорили с Александром Геннадьевичем.

«Судьба и все такое»

Эта фраза пробегает в рассказе о себе Степана, выпускника Хабаровского краевого центра психолого-педагогической реабилитации и коррекции. Что сказать, места здесь такие, с высоким уровнем криминальности. Территория перенасыщена исправительными учреждениями, сюда ссылают, тут проходит наркотрафик из Китая. Соответственно – социальное неблагополучие, сиротство, лидерство территории по подростковой преступности. Трудно многим детям. Кого не могут защитить собственные родители, у кого родителей вовсе нет. Порой нет дома, только ночевка в киоске, пока там работает мать. И преступная среда встречает их с распростертыми объятиями. Для них Александр Петрынин 20 лет назад и основал свой центр, чтобы – в прямом смысле – было где приклонить главу.

Он говорит: «Социальные встряски неизбежно порождают беспризорность, двадцать лет назад были пиковые данные: 80% молодежи с судимостью! Сейчас уровень ниже, но не потому, что проблемы решены, а потому, что преступность стала латентной, дети состоят в закрытых криминальных группировках».

Хватило сил поверить этим брошенным, кого полюбить очень сложно, помочь им взглянуть на себя с верой. Первым делом Петрынин нашел для них искренних, умелых педагогов, понятно, что дело не в наличии педобразования, а совершенно в других качествах. Учреждение он сделал открытым, то есть вход и выход свободны, мальчики и девочки вместе. На широкую ногу поставил медобслуживание. И дальше – жизнь, трудная, сообразная контингенту, без особого волшебства. Но все-таки педагоги достигают пороговой социализации детей: большинство выпускников работают, имеют семьи. Ремиссия от токсикозависимости – 65%, тогда как в спецучреждениях для малолетних – 4%.

Здесь каждый день ЧП по расписанию

В общем, основная задача центра – не допустить детей в места лишения свободы. Туда, где они будут ходить в телогрейках и в черной спецодежде, жить за колючей проволокой. Петрынин рассказывает про туберкулез и многое другое, потому что «наши дети часто посещают пенитенциарные учреждения». То есть достичь цели получается не всегда. Опыт ранних лишений, голода, употребления психотропных веществ, жизни, когда матери торгуют своими дочерьми, – это в одночасье не снимается. Петрынин рассказывает: «Детей мы обследуем, и у всех в крови высокий уровень тестостерона, «гормона агрессии», у девушек тоже, все против них: и наследственность, и внешние факторы». Я спрашиваю о том, какой внешний фактор главный. И слышу:

– Пренебрежение к личности человека. Отсюда все: и наркотизация-алкоголизация, и дерзкие преступления. Потому и называются «дерзкие», что «пренебрегая личностью»…

– Есть какие-то особые компетенции у педагогов-реабилитологов?

– Да. Человеческое отношение. Принять любого, дать настрой на преодоление горя и несчастья…

– Преодоление – чем?

– Приобщением к красоте мира, человеческим отношениям. Мы много путешествуем, это сильнейшее средство реабилитации. Ездим и близко, на Японское море, и далеко, в Москву, а также за границу летаем. Ребята живут ожиданием поездки, знают, что взять всех не получится, поэтому стараются быть лучше, отказаться от вредных привычек, продержаться. Мечта – сильный воспитывающий фактор. А исполнение мечты, поездка, ребят приподнимает. Отношение к миру и к людям меняется в корне.
Здесь надо сообщить читателю, что сам Александр Петрынин, его облик, манера говорить, смотреть – отдельное «средство реабилитации». С ним – покой и надежда. Легкий аккуратный человек с одухотворенным лицом, именно «настоящий учитель». Не «новый», «современный», а один такой на все времена и народы. И он размышляет:

– Что надо воспитать в первую очередь? Не поведение, нет. А произвольность и рефлексию. Внимание к себе. Отсюда краткость перечня требований к наставляющему взрослому: искренне желающий и профессионально умеющий. Методики – дело второстепенное. У нас сотни авторских публикаций по подготовке педагогов для работы с детьми, склонными к криминальному поведению. Но это лишь орнамент к сути, которую я только что выразил в двух словах.

Где мы и кто мы?

– Впереди, конечно, понимание человека и его места, а не рецепты, – продолжает Александр Петрынин. – У Макаренко, например, масса рецептов для педагогов, работающих в закрытых учреждениях. Но мы не закрыты, мы в условиях открытого образовательного пространства, это принципиально важно для нормальной социализации. Но базовый принцип – воспитание через доверие – макаренковский. Лучшего средства реабилитации не придумано. Хотя полюбить наших детей очень трудно, обычная реакция – отвернуться, а то и потребовать изоляции.

Далее. Алгоритм Макаренко – авторитет. Авторитет руководителя, коллектива, знания. Но мы сегодня видим, что лучше работает понятие «культура»: культура доверия, культура помощи, культура знания. Разница большая, потому что очень много значит рефлексия. И надо учить проговариванию себя. Ведь ребенок чрезвычайно заинтересован в знании взрослого о нем, правда, такого, которому можно доверять. И представьте, каково взрослому, если рассказ ребенка – это похвальба: вот сколько он употребил, да вот сколько у него половых контактов было, да он вот что украл… ответственность огромная. Ты это узнаешь и не знаешь, как помочь. Вот он должен деньги, его сильно напрягли. Что можно ему сказать? А сделать? Тут высший пилотаж – предупредить самые опасные ходы. Это ведь так звучит его просьба о помощи. Вы знаете средство? (смеется) А средства очень часто зависят от погоды на улице.

Для нас очевидно, что просто запретить криминальные ценности невозможно. Нам это не пресечь. Но можно провести их замещение. Вот у нас каждый кабинет имеет не номер, а имя: Родная Словесность, Отечественная История. У нас звонки на урок – колокольчики. У нас есть Горница, Трапезная, Самоварная. Через произнесение этих слов человек присваивает их смыслы. Да, конечно, многие наши дети осуждены за серьезные правонарушения, но вот их зовут в кабинет Родной Природы, и уже никто внутри себя не подонок. Многие дети талантливы невероятно, мы каждую субботу проводим какое-то шоу. Опять же – очень большая неустойчивость интересов, что есть, то есть.

На высочайшем уровне

– Главное для педагога – очень хотеть помочь и помогать. Есть, конечно, формальные вещи, например, каждый работающий обязательно ведет педагогические наблюдения. И когда читаешь: «N. срывает уроки, всех обижает, но так хочется его обнять…» – понимаешь, что такое не подделать. А потом этот N. украл ботинки и рассказал ей, и она его уберегла от худшего расклада событий.
Все медицинские услуги у нас в центре свои, это важно. Бывает, ребенок никогда в больнице не был, на него карта с рождения не заведена. Потом: часть детей проживают дома, но бывает, до дома не доходят, не доезжают, что-то цепляют – и тут наши медики, как служба безопасности, дети им полностью доверяют. Такие случаи бывали – после операции аппендицита по снегу, в трусах, бежит парень из больницы в центр. Там, оказывается, с ним не так обращаются. Вообще-то у нас есть и «педагогическая реанимация» – временный приют для тех, кому дома быть опасно, сюда приходят и ночью, и в неадекватном состоянии, и под дозой, и всяко. Эмиссия от наркомании у нас 65%. Мы исходим из того, что в детском возрасте зависимость психологическая, а не физиологическая, то есть дети все время в деятельности, тогда это преодолевается. Выпускники приходят, говорят нынешним: было, было, но нас спасли.
Не редкость роды у девочек до 16 лет, никто еще младенца не бросил, об аборте речи не может быть. Материнство – удивительнейшее средство реабилитации: став матерью, девочка преображается, начинает чувствовать ценность человеческой жизни. Говорит мне: «Я так боюсь войны». – «А что?» – «Как же я его спасу?» Вот что делают семейные узы! Так они необходимы!

Образование как шанс не попасть в колонию

Уже пора сказать, что центр Петрынина – это и обычная общеобразовательная школа, где все, как везде: уроки, экзамены, документы. Правда, в вузы идут учиться лишь некоторые, они наперечет. В школе два учебных плана: обычный и для переростков, то есть план вечерней школы с профподготовкой. Дается пять рабочих профессий на выбор, так что самостоятельно зарабатывать на жизнь выпускники могут сразу по окончании школы.

– Все-таки за решетку некоторые попадают, 3–5%, не больше, – рассказывает Александр Петрынин. – Ну а в закрытых интернатах рецидив 40– 50%! Мы наших и там не бросаем, для проведения уроков в сизо у нас есть специальная доска, приносим, учим – а у них там огромный интерес к учебе проявляется. Скучно в камере...

…Столь глубока преданность Петрынина и его команды питомцам, что и проводив за порог, они смотрят им вслед. Лонгитюдов у них невероятное количество, но фильмы о жизни детей производят потрясающее впечатление. С 1997 года ребят начали снимать, сначала «просто так», потом с целью заинтересовать их собственным образом, что немало, само собой – мероприятия зафиксировать, а уже сейчас из этого огромного материала монтируются биографические документальные фильмы – талантливая работа Тамары Повидайко, Ирины Аксеновой, Сергея Забелина. По силе воздействия фильмы не уступают «Рожденным в СССР», и тут время сказать: настоящее – оно всюду настоящее.

Сегодня дети без попечения родителей, которые подрастают в центре, сами разыскивают братьев и сестер, оформляют опеку и забирают их к Петрынину. Петрынин, конечно, на 100% от преступления не защитит, но шанс даст, да какой…

– Вы уже получили наши фотографии??– взволнованно спрашивал Александр Геннадьевич после того, как отправил их в газету. – Какие они у нас красивые, увидели? Самые лучшие!..