1812 год: близкие голоса далекой эпохи

До недавнего времени историческая наука проявляла лишь второстепенный интерес к отдельной личности: мужчинам, женщинам, детям, военным и штатским, участникам
и свидетелям этой трагической эпопеи… Все говорит о том, какое небывалое испытание представляла война 1812 года для тела, духа и души. Таким человеческим измерением история долго пренебрегала, жонглируя полками и соединениями, как оловянными солдатиками… 

Мари-Пьер Рей, профессор Сорбонны, из выступления в Екатеринбурге на научной конференции, весна 2012 года

Три года назад Эмма Михайловна Жилякова (выдающийся томский филолог, один из самых авторитетных специалистов по творчеству В.А. Жуковского) впервые опубликовала полный текст «Дневника семейства Протасовых и А.П.Киреевской 1812 года в Орле». Тираж издания*, где появилась эта уникальная публикация, 800 экземпляров – при масштабах нашей страны это почти ничто. «Дневник…» же достоин тиража, каким издаются учебники истории и литературы. И вот почему.
«Дневник…» на одном дыхании прочитали бы даже те из ребят, кому не очень интересна литература и история, – ведь этот дневник написан их ровесниками. Для школьников будет настоящим открытием узнать, что и двести лет назад было что-то вроде «ВКонтакте», только на бумаге. И события далекого времени сразу невероятно приблизятся, перестанут быть скучным набором дат и фамилий.
А если посмотреть на «Дневник…» глазами учителя литературы, то ясно, что перед нами – сокровище, которое мы и не мечтали найти: документальный источник романа «Война и мир», его семейных глав. Причем источник, с которым не был знаком Лев Николаевич Толстой (что лишь подтверждает гениальную точность попадания писателя в атмосферу описываемого времени).
Читая «Дневник…», ловишь себя на чувстве, что ты попал в «Войну и мир», но не с парадного хрестоматийного крыльца, а со двора, с «черного хода», который почему-то был для тебя до поры заколочен.
Трудно не узнать в семействе Протасовых-Киреевских семью Ростовых, в Маше и Саше – Наташу и Соню! И как не увидеть в отце семейства Киреевских, в Василии Ивановиче, сходство и с добрым графом Ильей Андреевичем Ростовым, и с жертвенным, благородным Пьером. А в его молоденькой супруге, Дуняше Киреевской, несомненно есть что-то от княжны Марьи…
Только все это не литература, пусть и великая, а сама жизнь, и оттого сопереживание героям тут еще пронзительнее, чем если бы перед нами было художественное произведение.

* * *

Представлю чуть подробнее авторов и героев «Дневника…». Повествование ведут три сестры.
19-летняя Маша Протасова – вечная любовь В.А.Жуковского; девушка мечтательная, задумчивая, нежная.
17-летняя Саша Протасова – это ей Жуковский посвятил свою знаменитую балладу «Светлана» (поэт закончил ее как раз в 1812 году). Смешливая, быстрая, очень красивая.
А также их двоюродная сестра и сердечная подруга 23-летняя Дуняша (Авдотья) Киреевская – жена Василия Ивановича Киреевского; восторженная, яркая и сильная личность.
Изредка делает записи и мать Маши и Саши, тетя Дуняши – Екатерина Афанасьевна Протасова.
Летом 1812 года Протасовы жили в своем имении Муратово. Когда французы стали стремительно продвигаться в глубь России, к Екатерине Афанасьевне пришли муратовские крестьяне и стали уговаривать ее спасаться от неприятеля в Орле. «Орел, – рассуждали мужики, – город губернский, там, небось, губернатор что-нибудь сделает, а здесь тебе с барышнями оставаться невозможно». Екатерина Афанасьевна спросила: «А вы сами, что же станете делать, если неприятель сюда придет?».
«Возьмем все, что унести можно, скот угоним и уйдем в брянские леса».
 «Но как же мне ехать? У меня, вы знаете, нет лошадей».
Тогда крестьяне дали своей помещице лошадей и подводы, помогли собрать и уложить пожитки. Так Протасовы оказались в Орле, в доме своих друзей Плещеевых. С ними в одном доме поселились Киреевские.
11 сентября из армии приезжает в Орел и Василий Андреевич Жуковский (он приходился братом по отцу Екатерине Афанасьевне и дядей Дуняше), командированный с пакетом к губернатору. «Дневник…» свидетельствует о том, каким обожанием и уважением пользовался молодой поэт в доме Протасовых-Киреевских.

* * *

Если имя Жуковского не нуждается в пояснениях, то о Василии Ивановиче Киреевском, увы, слышали немногие. А если и слышали, то лишь в связи с его сыновьями Петром и Иваном. Кстати, Ивану в 1812 году было шесть лет, Петру (в «Дневнике…» его зовут Петрушенькой) – четыре, и оба они (да еще их годовалая сестренка Маша) были конечно же вместе с родителями в эвакуации в Орле.
О Василии Ивановиче Киреевском мы должны бы помнить не только как об отце двух выдающихся русских мыслителей, но и как об одном из самых светлых личностей эпохи 1812 года. Свой подвиг 39-летний секунд-майор в отставке совершил не на передовой, а в тихом Орле.
Василий Иванович не имел специального медицинского образования, но был доктором по призванию. Еще живя в своем имении, он лечил крестьян, устроил медицинский кабинет в усадьбе. Оказавшись в Орле, Киреевский обнаружил, что городской лазарет никуда не годится: больных и раненых там не столько выхаживали, сколько отправляли на тот свет. Василий Иванович устроил скандал орловскому губернатору, но этим не ограничился. Он взял на себя руководство больницей, приемом и лечением раненых, размещением пленных. Из его имений для раненых и пленных везли продукты.
Вот что вспоминала Екатерина Елагина, внучка Василия Ивановича: «Стали приводить в Орел партии пленных французов целыми толпами. Помещали их в холодных сараях, где они умирали тифом в огромном количестве. Они умирали с проклятиями и богохульствами на устах. В.И.Киреевский стал навещать, носить пищу, лекарства…»
Василий Иванович знал пять языков, и это очень помогло ему в общении с пленными (среди них были не только французы, но и немцы, итальянцы, голландцы…). Киреевский, вспоминает Екатерина Елагина, «обращал их в христианскую веру, говорил им о будущей жизни, о Христе, молился за них. Он пожертвовал, то есть истратил для них все те деньги, которые собрал для себя и семьи своей в ожидании будущих бедствий. Говорят, что он истратил за то время 40 тысяч; заразился тифом, уже больной продолжал он дела милосердия и скончался в Орле…»
 В круговерти тогдашней бедственной жизни подвижничество Василия Киреевского как-то быстро заслонилось в сознании современников другими событиями. Киреевский оказался забыт и в России, и во Франции и скорее всего неизвестен потомкам тех, ради кого русский дворянин Василий Киреевский пожертвовал своей жизнью, оставив сиротами троих маленьких детей.
 Очень хочется, чтобы 200-летие войны 1812 года помогло восстановить справедливость. Почему бы в Орле не назвать его именем больницу или детскую библиотеку (кстати, Василий Иванович был увлеченным библиофилом и, как вспоминали его родные, любил читать книги так, как это любят делать дети – лежа на полу).
А быть может, и где-то во французской провинции люди, узнав о русском подвижнике, спасавшем от голода и болезней их воинственных предков, назвали бы именем Киреевского мост, набережную или улицу?..

* * *

Конечно, наших барышень окружали в Орле не одни лишь праведники. В эпизодах «Дневника…» перед нами появляются и совсем другие персонажи: городские сплетники, откровенные паникеры, трусоватые чиновники. Непрошеные ухажеры, желая произвести впечатление на юных собеседниц, пугают их новостями, причем часто фантастическими. То девушкам рассказывают о гибели московской милиции в полном составе, то о взятии Калуги, то о том, что часть русских аристократов перешли к Наполеону.
Но как бы ни были впечатлительны и напуганы сестры Протасовы, они не предаются унынию: деятельно помогают раненым, много и серьезно размышляют о происходящем, готовят себя к будущей мирной жизни – занимаются английским языком, рисованием, шитьем и музыкой….
«Дневник…» начинается в пору, когда пыль от двигавшихся армий и обозов беженцев стояла над русскими дорогами и застилала солнце. Обрываются записи в конце октября. За окнами начинается метель – зима в тот год пришла рано. Гости Протасовых расходятся раньше обычного, чтобы успеть добраться к своему ночлегу. Саша Протасова, рассказав в тетради о минувшем дне, ставит дату завтрашнего дня: 27-е октября.
Дальше – чистые листы.

---

*Переписка В.А.Жуковского и А.П.Ела­гиной. 1813–1852. Томский государственный университет. – М., Знак, 2009.