ОТКРЫТЫЙ ДИАЛОГ

Взломщики реальности

Молодые люди у всех на глазах – собственные дети,  чужие. А если еще профессия «балует» общением  со школьниками, студентами, детдомовцами, безнадзорными, хулиганами – «портрет» складывается  в голове сам собой. И вот ты смотришь на них, слушаешь, и невольно «пальцы просятся к перу, перо – к бумаге», и написанным  хочется поделиться… 

Взлом без кражи

А что им осталось? Все уже поделено, места распределены, и пробраться к интересному и достойному можно лишь путем хакинга (взлома) реальности. Раз стандартные ходы не для них, значит – нестандартные. Потому что покорствовать они не могут, их стремление к повышению качества жизни и требовательность к комфортному существованию неистребимы.
Они торопятся жить, несмотря на инфантильность; знают, чего хотят, в их повседневной жизни должен быть драйв (адреналин, экстрим); успешны – энергичные. Они добровольно отказываются от тяжелых наркотиков и традиционного алкоголя в пользу энергетиков: таурин, кофеин, психостимуляторы.
Они увлечены процессом ради процесса, а представление о цели им мало знакомо. Мышление ассоциативное и метафорическое, «зачем» и «почему» не их лексикон. Вот они моментально самоорганизовались, провели мероприятие, оказали волонтерскую помощь и разбежались. Но поближе познакомиться друг с другом не захотели. Есть культ супергероя – и довольно.
Я смеюсь над ними: «синтетики». Пытаясь в короткое сообщение вместить максимум информации, в единицу времени – максимум коммуникации, привыкшие жить на синтезированной музыке, такой же информации, письменности, они легко совмещают несовместимое и в разговоре то и дело подсовывают синтезированные выводы. Логики и сложноподчиненных мыслей практически нет. Важный человек – диджей, ведь он классно синтезирует из готового!
Недавно разговаривал с ребятами из села. Спрашиваю, что, по их мнению, надо сделать, чтобы они не уезжали из родных мест. Они говорят: «Какая разница, где жить. Комбайном можно управлять по Сети. Теплицей по Сети. Фермой по Сети». То есть жить надо, где тебе лучше, а работают пусть дроны (именно дроны, а не роботы, это их лексика). Сами они уже научились находить работу за рубежом. Ульяновские мальчики и девочки работают на благо Кремниевой долины, ГУГЛа и т.п. не выходя из дома. Работа без начальника и под заказ – этого они ждут и от своего государства.
А власть в России как раз собирается запускать механизмы электронной демократии, которые, может быть, и «круты» для бюрократических голов, но если подумать: вдруг в эту надуманную виртуальную демократию совершит гейм-вояж какой-нибудь игровой клан?

Пределы не поставлены

Особенность их мышления – иррациональность, благодаря чему я и называю их про себя «поколение Пи». Во-первых, их пределы, как и пределы числа «Пи» неизвестны, равно как не исследованы и их возможности. Они не могут быть «хуже» или «лучше» предыдущих поколений, они вообще иные. Во-вторых, в их иррациональности есть внутренняя логика. В-третьих, их совершенно напрасно воспринимают как «пустое множество» – они многомерны, и эта их многомерность не осязаема теми, кто живет в параллельной реальности, нами то есть. Наконец, «Пи» – это сокращение от «человек постиндустриальной эпохи».
Стиль жизни: мальчик Соло, девочка Соло со всей атрибутикой. «Парасайто сингуру» и «фритерсы». Первое – форма социального паразитизма; японское выражение, использующееся в отношении неженатых молодых людей, живущих с родителями и наслаждающихся беззаботной и комфортной жизнью за их счет. Второе – «свободные трудяги», нанимаемые на работу на неполный рабочий день или работающие временно.
Такой стиль совершенно непонятен достаточно многим.
Хотя новое поколение и предощущалось. Харлан Эллисон написал «Парень и его пес», Стругацкие неоднократно подходили к этой проблеме – то в «Гадких лебедях» писали про мокрецов, то в «Хищных вещах века» про деформацию среды обитания под культ потребления и развлечений, то в романе «Волны гасят ветер» создали образ «странников». Однако эти образы предвосхищают только очень узкий круг фактов нашего времени. Никто, например, не объяснил явление «цепи отказов».
Но именно отказ молодых от напряжения любой власти – любой! – озадачивает сегодня наших политиков. Как заниматься партстроительством, если молодежь отрицает жесткую централизацию? Куда приведет сетевое мышление, сформированное субкультурой тусовок-флешмобов в оффлайне и социальными сетями в онлайне? Государство и спецслужбы ищут «иностранных агентов влияния» среди НКО, СМИ, волонтеров и оппозиционеров и растерянно разводят руками, не понимая самой сути произошедшего изменения.
Непонятен властям и их «альтруизм по приколу», хотя ученые уже давно выводят понятие «справедливость» из приматологии: это инстинкт. Пора бы усомниться в тезисе о том, что в основе развития лежит конкурентная борьба индивидов, хотя бы не строить на его основе экономическую политику. Ровно наоборот: атмосфера конкуренции, царящая в корпорациях, не соответствует естественным устремлениям людей и приносит больше проблем, чем пользы. Ведь даже в обезьяньей стае господствует не право сильного, а «социальная экономика», в которой сильные делятся со слабыми.
А молодежь плохо воспринимает идеологию, потому что в постиндустриальном мире ей нет места. Там иные измерения: «качество жизни», «качество потребления», «мера справедливости», «мера комфорта». В этих пределах находятся все производные постиндустриальной эпохи. Например, государство – это сервис. Плохой или хороший, а человек важнее. И если сервис не на высоте, то менеджерам этого несоциализированного сервиса будет худо.

Как же их учить?

Педагоги еще раньше, чем власть, осознали непробиваемость поколения гаджетов. Многие дети живут на пересечении сразу нескольких временных потоков и не в одной реальности. Они, скажем, сидят на уроке и тут же со своего телефона обмениваются эсэмэсками, у них подключен Facebook, работает какой-то чат – то есть три-четыре реальности сразу, и они не собираются отказываться ни от одной, как и от привычного уже состояния «в курсе».
Учителей ужасают смайлики в тетрадях, их не радует феномен компьютерно-сетевой тенденции к сочетанию фонографии с пиктографией и применение символов логики на письме. Но главное – о, это способ обучения. Они его выбирают сами. Латентное научение в Сети происходит много быстрее и успешнее, чем в классе или по учебнику. Совершенно непонятно, где кто научился, чему именно, у кого.
Они в пространстве пяти графических систем одновременно: традиционной письменности, пиктограмм, математической символики, символики языков программирования и эмотиконов (смайлик – самый известный). Элемент их культуры, свойство личности – неология, то есть творческие и инновационные процессы, постоянное изобретение.
Скажете – «геморрой»; скажете – «эврика»; но точнее – «матрица». Ведь изобретательство требует эрудиции, информированности, свободы – и это все наживается в процессе, если не бить по рукам.
Но поскольку взрослым со всем этим надо как-то обращаться, а не умеем, мы ставим запреты и навешиваем оскорбительные ярлыки. Хотя – вернусь к началу – то, что называют наглостью и вседозволенностью, радикализмом даже, справедливо назвать социальным хакингом. Взломом традиционной системы общественных отношений. При том что лозунг «сломай систему» вовсе не означает революцию.
Их читерство в оффлайне (применение недозволенных или нестандартных методов и приемов для повышения эффективности своих действий) проистекает из того, что пользование реальными социальными лифтами затруднено до предела.
И когда на каждом шагу встречаются еще и административные барьеры, которые нужно суметь обойти, молодежь запускает навыки, приобретенные в ходе коммуникаций на игровых серверах, удивляя окружающих результатами развиртуализации этих навыков.
По-моему, бессмысленно спрашивать: «Что делать с этим поколением?» Ответы ищите в области иррациональной логики и современной философии. Если недосуг изучать – ищите их в своем сердце. Любящем, понимающем, задающем верные интуиции.