Рассказывая детям о войне...

Этические законы не менее требовательны, чем юридические – сегодня о них. Дело в том, что в преддверии праздника великой Победы и после него довелось говорить с учителями об особенностях патриотического воспитания в наших школах: оно идет по плану календарных мероприятий, под нажимом и очень часто – в довольно грубых формах.
А тема тонкая. Нам пришло письмо:

«Девятиклассница делала проект о партизанских отрядах в наших краях, рыдала – и когда писала, и когда докладывала, все плакали тоже. Но было мнение одной учительницы, что это нехорошо. И вообще, говорила она по поводу других докладов, документальные кадры с многотысячными очередями в крематорий или фрагменты фильмов о войне, снятые натуралистично, жестокие сцены из книг – это не та информация, с которой детям необходимо обязательно знакомиться.

Только что же нехорошего в переживаниях, ведь много детей, в семьях которых о войне и вообще об истории страны не говорят. Как вы думаете, что опаснее – ничего не знать или быть «эмоционально перегруженными»? Воспитывая в детях патриотизм, мы должны говорить только про праздники или про смерть и ужасы тоже?»
Комментирует письмо детский психолог Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ:

– Я исхожу из того, что детям можно и нужно говорить про все. Но понятно и экологично. Не просто «чтобы ребенок не испугался или чтобы не узнал чего-то вредного», хотя это тоже. А чтобы не возникло непосильных переживаний и неподъемных мыслей, не исказилось развитие, чтобы ответ не опередил вопрос и не сломалась самостоятельность – много всего.

Сами по себе переживания, даже тяжелые, не есть зло. Слезы, пролитые над повестью «А зори здесь тихие», или ужас, испытанный при виде кадров из Освенцима, необходимы для развития души. Другой вопрос, что кто-то готов пережить и осознать это в 8 лет, а кто-то только в 18; у кого-то есть тот, кто поможет справиться, у кого-то нет. Поэтому условие экологичности не в самом материале, а в правилах встречи с ним.
Свобода знать или не знать тяжелый материал (ребенок может уйти).
Возможность поддержки в переживании (рядом близкий понимающий взрослый – обнять, подержаться за руку).
Наконец, главное: право ребенка не быть средством в этом процессе. В такой ситуации взрослый не имеет права думать о воспитании патриотизма, о национальной идее, о подрастающем поколении и подобном. Ни при каких обстоятельствах мы не можем и не должны использовать чувства и страдания детей для того, чтобы добиться каких-то там великих или не великих воспитательных целей.
И еще: прежде чем говорить с детьми о жертвах и страданиях во имя Родины, взрослый сам должен пережить вопрос о том, как такое возможно в мире, как жить после такого и в чем же искать точку опоры. Если он не способен встречаться с такими вопросами, то не должен открывать эту тему детям.