ВНЕ КАНОНА

Учительский конкурс как фактор профессиональной деформации

Учитель, хоть сколько-нибудь успешный в своей работе, рано или поздно сталкивается с настойчивым предложением администрации участвовать в том или ином профессиональном конкурсе. Кто-то довольно охотно соглашается, но многие воспринимают это как дополнительную и отвлекающую от работы нагрузку. Отказываться? Есть серьезный риск испортить отношения с директором. Да и на каком основании? Ведь конкурсы стали неотъемлемой частью школьной реальности, считается, что это необходимое и полезное для педагогов дело. Но может быть, имеет смысл выслушать и тех, кто высказывается против подобной формы профессиональной самопрезентации? 

Учительские конкурсы: кому и зачем это нужно?

Пожалуй, ни одна сторона школьной практики не вызывает столько ажиотажа и административных восторгов, как разного рода профессиональные конкурсы. Их расплодилось множество, с финальным вручением подчас весьма дорогостоящих призов. Не успевает молодой учитель толком осмотреться в школе, как оказывается участником «Педагогического дебюта» или еще какого-либо шоу в этом роде. Между прочим, исходя из этой логики, завершаться педагогическая карьера должна, я полагаю, участием в конкурсе «Педагогический финиш», после чего победителя с особой торжественностью провожают на пенсию. Представляете, как красиво можно было бы это «подать»? По счастью, до сих пор никто не додумался, а потому учителя моего возраста, коих, увы, в школе более чем солидный процент, могут работать, хотя бы в этом отношении, спокойно…

В номинации «экстерьер» победил…

Прежде всего неплохо бы определиться, о чем идет речь. Заглянув в словари С.И.Ожегова и В.И.Даля, легко понять, что конкурс предполагает в первую очередь сравнительную оценку с целью выделения лучшего. Вот здесь-то и кроется первая проблема: принципиальная невозможность оценки и сравнения результатов педагогического труда в конкурсном формате. Для какого бы то ни было сравнения необходимы критерии, причем критерии объективные и равно применимые ко всем участникам. Однако по самому характеру профессиональной деятельности объективных критериев работы учителя просто нет. Можно сравнить и оценить работу, скажем, доярок – кто больше надоит от равного количества коров (да и то с оговорками). Несложно получить объективный критерий для конкурса школьных аттестатов – средний балл. А вот найти объективный показатель для оценки и сравнения субъективного по сути своей учительского труда пока никому не удалось. Даже для профессиональной аттестации педагогов не получилось, что уж говорить о конкурсах!
В сущности, профессиональные конкурсы учителей мало чем отличаются от собачьих или кошачьих выставок-конкурсов, где компетентное жюри оценивает экстерьер участников и кто из них лучше, по мнению того же жюри, выполнил комплекс зачетных упражнений. Обидное, конечно, сравнение, однако принципиальных отличий я не вижу. Разве что комплекс упражнений для учителей-конкурсантов посложнее, чем для лабрадоров, а критерии оценки экстерьера еще более размыты. Можно, например, проиграть чисто выбритому конкуренту из-за собственной бороды, поскольку большинство членов жюри бород не одобряют…
Впрочем, на собачьих выставках степень сравнимости участников, пожалуй, выше. По крайней мере в тех случаях, когда все они принадлежат к одной породе. С учителями и этого нет. То есть, «порода», безусловно, одна. А вот все остальное – разное. В конкурсе могут параллельно участвовать математики и историки, географы и филологи, учителя физкультуры, начальной школы и информатики.
Разумеется, кое-какие общие моменты в их работе есть. Например – все они работают с детьми. Но этим, думаю, общность и исчерпывается. Даже в пределах одного города, особенно такого, как Москва, материальная и социальная базы школ несравнимы.
Смешно говорить о равенстве или хотя бы сравнимости условий для работы учителей в битком набитом IT-средствами престижном Центре образования и школе в спальном районе. Разумеется, количеством компьютеров на ученическую душу это различие не исчерпывается. Куда существеннее именно разная социальная база. О различиях между городскими и сельскими школами, между однотипными школами в разных регионах огромной страны и говорить не приходится. Тем не менее в конкурсах от регионального уровня и выше учителя всех этих школ участвуют, так сказать, на равных. А насколько серьезно можно говорить о сравнении урока математики в восьмом классе с уроком физкультуры в третьем?

Выбор лучшего предполагает,что остальные сортом пониже

И все же значительно важнее в этом вопросе не организационно-технический, а психолого-педагогический аспект. По самой их сути учительские конкурсы любого уровня лично я считаю педагогически вредными. Попробуйте, к примеру, представить себе Всероссийский конкурс «Самая лучшая мама (папа, бабушка, дедушка, брат, сестра)». А теперь вообразите своего ребенка в роли соответственно сына (дочки) победителя. Полагаете, ребенок до вашей победы в конкурсе не знал, что его мама самая лучшая? Знал, конечно, как и дети остальных участников конкурса знают, что самая лучшая мама – его.
Учитель не родитель, конечно, однако аналогия, по-моему, здесь вполне уместна. У каждого ребенка – свой Учитель. Вполне допускаю даже, что это может быть «Учитель года», поскольку на следующий год в этой роли может оказаться другой человек.
Всем случалось видеть, как первоклассники виснут на своей учительнице. Это потому, что она для детей – Учитель года. Текущего и последующих. Только не стоит их спрашивать, почему именно она – вразумительного ответа не будет, только посмотрят на вас с недоумением, мол, это же каждому понятно. А на ее коллеге, работающей в соседнем классе, почему-то не виснут. Хотя в классе идеальнейший порядок и успеваемость вполне приличная, ребятишки не шалят, на переменках ведут себя «как полагается». В смысле – полагается с точки зрения школьной администрации. Исходя из особенностей возрастной психологии, им как раз полагается вести себя несколько иначе…

Урок лицемерия

Непременный элемент учительских конкурсов – спектакль под названием «конкурсный урок». Подготовка к нему занимает массу времени, которое, разумеется, вычитается из нормального учебного процесса. Попутно дети получают урок очковтирательства, поскольку отлично знают, что к рядовому повседневному уроку это действие имеет примерно такое же отношение, как выступление биатлониста в финале к изображению этого выступления актером в кино.
Особенно если для выполнения роли массовки в представлении создается «временный класс», собранный со всей параллели по критериям управляемости, успеваемости и аккуратности внешнего вида. Отрепетированный с точностью до секунды «урок» биологии с заранее расписанными ролями и мизансценами представляется на суд жюри, состоящего из учителей математики, истории и русского языка, а также пары-тройки чиновников-управленцев соответствующего уровня, в зависимости от конкретного этапа конкурса.
По завершении же всего этого и детям, и учителю необходимо время для восстановления нормального рабочего ритма, тоже немалое. Ну и ради чего? Директор в каком-нибудь очередном отчете скромно упомянет, что у него работает «победитель конкурса…»; родители (из тех, кто понаивнее) начнут плести интриги на предмет перевода детей из класса, где работает просто учитель, в класс к учителю-лавроносцу. Дети, прекрасно осведомленные о механизме и сути происходящего, усвоят краткий курс показухи.
А что же сам учитель-конкурсант? Для него существует несколько вариантов будущего. Вариант первый: он благополучно прошел все этапы и выиграл конкурс. Счастливый победитель или даже просто финалист, широко улыбаясь, принимает почести, поздравления и подарки, приходит домой, расставляет по вазам букеты и торжественно, к восторгу семьи, водружает на стол призовой компьютер. Праздник заканчивается, начинаются будни.
Учителю предстоит восстанавливать нормальный повседневный рабочий процесс, догонять планирование, от которого он отстал на несколько недель, возвращать себя и детей к обычному рабочему ритму. При этом у него появляются проблемы, которых раньше, до блистательной победы в конкурсе, не было. Через некоторое время значительная часть его уроков превращается в открытые – к нему начинают приходить гости на предмет перенимания передового опыта. Иногда – довольно значительными группами. Другие уроки объявляются открытыми по распоряжению администрации школы. Из окружного (или городского) органа управления образованием или методического центра поступает настоятельная просьба о проведении мастер-класса. В самый неподходящий момент учителя срочно вызывают к директору. Там он узнает, что завтра (а то и через два часа) приедет телевидение и его уроки будут снимать, с последующим или предшествующим интервью. Кроме того, свою призовую методику учителю надлежит оформить в виде статьи для сайта, газеты, сборника или иного профессионального издания, а иногда и для всех этих вариантов публикации.
Букеты давно увяли и выброшены, призовой компьютер покрывается пылью, жена (муж) и дети все настойчивее намекают, что семье тоже требуется хоть какое-то внимание. Наконец, в завершение триумфа, учитель обнаруживает себя сидящим в составе жюри очередного конкурса. Там ему, учителю физики, надлежит сравнить и оценить работу учителей математики, английского языка, географии и истории…
Вариант второй – неудача. На самом деле скорее наоборот. Конкурсанту, не занявшему призового места, приходится, конечно, полегче, чем победителю. Однако и для него возвращение к привычному рабочему ритму будет достаточно долгим и нелегким. Да еще добавится ощущение потраченного впустую времени, стресс от неудачи и отчетливое ощущение того, что его (ее) втянули в игру по шулерским правилам.
Так какой же во всем этом смысл? Не знаю. Аргументы сторонников профессиональных педагогических конкурсов в конечном счете сводятся к тому, что, во-первых, людям нужны праздники, а во-вторых, соревновательная атмосфера способствует творчеству. Ни то ни другое, по-моему, к учительским конкурсам отношения не имеет.
Ощущение праздника довольно сомнительное, а творчеству в нашем деле гораздо больше способствует возможность спокойно работать и располагать достаточным временем для семьи, отдыха и самообразования.