О ЧЕМ ПИШУТ? ЧТО ЧИТАЮТ?

У книжной полки

Е.И. Николаева
Кнут или пряник?
СПб.: Речь, 2010

Эта пара слов в переводе на педагогический язык означает «наказание» и «поощрение». Они издавна существуют в разных культурах для того, чтобы человек научился вести себя в соответствии с социальными нормами. Проведя краткий экскурс в историю, автор рассказывает о разных формах наказаний от античности до нашего времени. Но насколько действенна эта мера? «Действительно ли боль от обиды трансформируется со временем в опыт?» Автор полагает, что наказание часто приносит больше вреда, чем пользы.
Прежде всего потому, что далеко не всегда преследует декларируемую благую цель исправления нравов. Наказание может применяться и для манипулирования, унижения, оскорбления. Эти мотивы взрослый должен постараться исключить, когда применяет наказание. И конечно, сначала как следует разобраться, в чем причина провинности. Возможно, например, что он сам дал нечеткие или невыполнимые инструкции ребенку. «Наказание должно быть соразмерным проступку и целесообразно по форме. Например, ограничение некоторых прав ребенка, временное усиление контроля, некоторая сдержанность в общении, строгое замечание, выговор». И цель его не в том, чтобы сорвать досаду, а чтобы ребенок задумался над своим поступком.
Наказание такой потенциально опасный метод, что вообще-то лучше избегать его всеми силами, применять только в крайнем случае. Оно может привести к эффекту выученной беспомощности, лишить ребенка какой бы то ни было инициативы и умения справляться с проблемными ситуациями.
Чтобы проникнуться важностью этих отчасти отстраненных рассуждений, полезно прочитать главу, в которой рассказывается о том, что чувствуют взрослые и дети во время наказания и поощрения (которое тоже имеет свои подводные камни). Приведенные диалоги поневоле заставляют задуматься о силе и последствиях этих мер воздействия.

Психология и педагогика: пространства взаимодействия
М.– Ульяновск: Школьные технологии,
2010

В книге собраны материалы четырехдневного «круглого стола» с прологом и эпилогом, как писали в старинных романах. Но содержание более чем современно, неформально и актуально для образовательной практики.
Сейчас «круглым столом» что только не называют, вплоть до самых пафосных мероприятий. Ульяновцы же постарались максимально соответствовать заявленной форме. И, судя по стенограммам обсуждений, им это удалось: педагоги и психологи, ученые и практики на равных, всерьез, открыто и очень по делу обсуждали проблемы и тенденции образования.
Главными направлениями стали: анализ российской образовательной реальности; обзор инструментов, позволяющих ее видеть; прогноз нашего образовательного будущего на основании оценки инновационных идей и возможностей.
Помимо очень интересного, содержательного анализа, с которым обычному учителю не часто приходится сталкиваться (он видит либо частности своей школы, либо читает формальные документы), в стенограммах дискуссий видно столкновение разных позиций, развитие идей. Позиции в научном споре подкрепляются знанием практики. За живым движением мысли следишь, как за развитием детективного сюжета. Кроме того, из текстов выступлений можно узнать, над какими проблемами работают давно известные тебе авторы, и познакомиться с новыми для себя именами.
Теоретические диалоги, доклады, лекции дополнены описанием практик, разработанных участниками встречи. Причем, по словам редактора, «психологи прислали вполне педагогические тексты, а педагоги представили вполне психологические наработки» – в духе заявленной темы.