КРУГ ВОПРОСОВ

Песочница как произведение искусства

Огромное яйцо дремлет в гнезде, сплетенном из стволов рябины. Если яйцо погладить, оно просыпается и начинает говорить. Так сенсорное устройство реагирует на прикосновение детской ладони. Таинственное существо под скорлупой, лежащее в гнезде, как в колыбели, задает вопросы, выслушивает ответы, а потом снова погружается в сон…
Его создатель, российский художник Александр Райхштейн, уже двадцать лет живет в Финляндии, где прославился как книжный иллюстратор и автор арт-объектов для детей.
Впервые посетители увидели его «Гнездо» на выставке «Век зверей» в художественном музее «Атенеум» города Хельсинки (Финляндия).
Тогда заключенный в скорлупу птенец (или, быть может, детеныш динозавра?) завоевал сердца детей и взрослых, уютно посапывая и задавая им милые детские вопросы по-фински, по-шведски и по-английски.
В России он оказался благодаря усилиям галереи современного искусства pARTner project, которая в 2007 году решила показать это чудо москвичам.
«Я благодарен судьбе, которая свела меня с Александром Райхштейном. Увидев на выставке это потрясающее «Гнездо», я понял: оно должно находиться у меня в школе», – говорит директор Центра образования № 109 Евгений Ямбург.
Так загадочное, еще не родившееся на свет существо обрело в России новых хозяев.
Теперь, в особой школьной комнате для релаксации Центра образования № 109, яйцо обращается к детям по-русски и по-английски. Впрочем, иногда, погладив его, школьники могут услышать несколько финских фраз…
Эксперты считают, что «Гнездо» не просто пленительная игрушка для умиротворения детских и взрослых нервов.
Это первый арт-объект международного уровня, который сегодня находится в российской школе.
Финляндия не только страна с самой эффективной системой государственного образования. Искусство для детей здесь оплачивается из государственного кармана.
Финские муниципалитеты закупают арт-объекты для новых школ и детских садов, а государственные музеи и прославленные художественные галереи создают у себя «детские залы», в которых не иссякает поток восхищенных посетителей всех возрастов. Именно музеи наперебой заказывают работы художника из России.
Сегодня арт-объекты Александра Райхштейна выставляются по всему миру – от Швеции до Японии, от Германии до Испании и Португалии. А тот, кому не удается уехать далеко от дома, может увидеть их на красочном сайте художника www.reichstein.name.

– Вы выполняете ваши произведения по заказам крупнейших музеев Финляндии и Северной Европы. Почему именно музеи являются главными заказчиками выставок для детей? Ведь в России до сих пор считается, что музей – территория традиционно «взрослой», «серьезной» культуры!
– В музеях Финляндии давно уже поняли, что для них дети – целевая аудитория. Если не наладить работу с детьми сегодня, то завтра, повзрослев, они вообще не будут ходить в музей. Их способ освоения мира – пользоваться всеми органами чувств: кусать, трогать, разбирать на части, гладить, нюхать…
Поэтому в одном зале музея детям запрещают трогать экспонаты, но в другом им предоставляют возможность все потрогать, покрутить, попрыгать, поползать… Дети – довольно умные существа. Просто им надо объяснить правила игры. Там – нельзя, здесь – можно.
– С чем, на ваш взгляд, связана подобная толерантность? Это особая музейная культура стран Северной Европы?
– Отчасти это связано с тем, что в финских музеях не собрано грандиозных сокровищ мировой культуры, как, скажем, в Лувре и в Эрмитаже. В музеях, где хранятся тысячи шедевров, сотрудники могут себе позволить многое: шикать на посетителей, одергивать детей, запрещать подходить к витринам… А финские музеи так не проживут. Поэтому они более открыты к посетителям разного возраста и придумывают новые формы работы со своей аудиторией. Например, вовлекают зрителей в работу с объектами искусства. Приглашают художников, которые согласны на то, чтобы с их произведениями играли. А я очень люблю, когда с моими арт-объектами играют.
– Россияне долго не могли привыкнуть к слову «арт-объект». Что такое детский арт-объект? Чем он отличается от арт-объекта для взрослых? Или здесь уместно то, что говорил Маршак о детской литературе: «Для детей – как для взрослых, только лучше?»
– Когда говорят: для детей нужно делать так же, как для взрослых, только лучше, я не согласен. В процессе работы я вовсе не думаю, предназначен мой арт-объект для детей или для взрослых. Мне важно, чтобы он был живой! Конечно, можно начинить его механикой, и он будет жить сам. Мне же больше нравится, когда его оживляет публика. Когда его гладят, толкают, переворачивают – одним словом, вступают с ним в контакт. Значит, получается игра. А играют у нас по большей части дети.
Дети – открытые существа, без предрассудков. Говорить с маленькими детьми на визуальном языке – одно удовольствие. Я работал три года в финско-русском детском саду «Калинка» в Хельсинки: приходил раз в неделю и делал с малышами особые художественные проекты. Как известно, все маленькие дети замечательно рисуют. У них не возникает мысли, что они чего-то не умеют: им еще этого не внушили. К сожалению, в школе эта способность куда-то исчезает.
– Известно, что в Финляндии школа или детский сад может купить для детей арт-объект у известного художника. Как это происходит? На государственном уровне разработана какая-то особая программа?
– При строительстве школы или детского сада (как и вообще при строительстве любого общественного здания в Финляндии) определенный процент от стоимости проекта отводится на покупку произведений искусства. Процент очень маленький, но сумма получается вполне достаточная, чтобы осуществить весомый арт-проект.
Когда же школьное здание уже построено, ни в одном школьном бюджете не предусмотрена статья, позволяющая учебному заведению приобрести дорогое произведение искусства у известного художника. А контролеры в Финляндии строго следят за исполнением бюджета.
За двадцать лет моей жизни в этой стране мне не удалось сделать для финской школы арт-объект масштаба «Гнезда».
Школы больше склонны использовать освободившиеся средства не для приобретения арт-объектов, а для проведения соответствующих акций. Например, художника могут позвать в частную школу, чтобы провести с детьми мастер-класс или воркшоп.
У школы или детского сада есть еще одна возможность приобрести произведение искусства – получить грант.
Именно так одна из моих работ попала в частный русско-финский детский сад «Калинка» в Хельсинки. Это «Дуб» по мотивам сказок Пушкина, созданный к 200-летию со дня рождения Пушкина и одновременно – к десятилетию этого детского садика. Это – огромный дуб более четырех метров высотой. Внутри – игровая комната, куда можно заходить через дверку. На ветке висят качели, на которых может покачаться даже взрослый. Если дернуть за веревочку, вылетают все персонажи, которые перечислил Пушкин в стихотворении «У лукоморья дуб зеленый…». Особый фурор вызывает баба-яга, когда она распахивает дверцу в стволе дуба и пересекает на бреющем полете весь зал...
Конечно, такой арт-проект можно осуществить только на грант и только в частном учебном заведении. В муниципальной школе или детском саду сразу прибегут контролеры и спросят: почему вы потратили деньги на дуб, бабу-ягу и ученого кота, а не на что-то другое? Долго придется доказывать, почему, а это не всегда просто. Даже в частном детском саду на этот случай требуются свои аргументы. Тонкость в том, что стоимость услуг в частном детском садике Финляндии остается для родителей такой же, как и в муниципальном городском детском саду. Чтобы родители могли вносить лишь символическую плату за содержание детей, частный детсад продает свои услуги городу. Вот поэтому, с одной стороны, здесь можно свободнее тратить деньги, а с другой – город тоже контролирует частный детский садик.
– Известно, что ваш новый арт-объект тоже необычен. Это огромная песочница. Она находится в России или в Финляндии?
– В Финляндии, в небольшом городе Котка, недалеко от русской границы. Там есть обычный городской детский садик с круглосуточной группой, где можно оставлять ребенка на несколько дней. Недавно рядом со старым бревенчатым зданием возвели новое, ультрасовременное. При постройке определенный процент от средств был отведен под создание арт-объекта.  В Финляндии сейчас не лучшая экономическая ситуация, и принцип процента, выделяемого на арт-объекты при строительстве общественных зданий, подвергается критике. Если его отменят, в школе и в детсаду может вообще не быть объектов искусства.
Зная это, я стал размышлять, что можно сделать с выделенными деньгами. На эту сумму – довольно скромную – я мог бы нарисовать для детсада какую-нибудь картину. Городские чиновники были бы этим вполне удовлетворены. Но работники детского сада – вряд ли.
Мне хотелось придумать такое изделие, которое полностью было бы интегрировано в жизнь детского сада. А еще лучше – такое, в создании которого дети сами могли бы поучаствовать.
И тогда меня осенило. Во дворе садика есть замечательное место вечного, перманентного детского творчества – песочница. В ней с утра до вечера что-то строится и перестраивается. Не прекращается интенсивная, креативная работа.
И я решил внести свой вклад. Только сделать то, чего дети не могут.
Я сделал песочные куличики огромного размера. Они выглядят как песок, хотя сделаны из бетона и покрыты сверху песком. Центральный куличик получился выше двух метров, и он стал художественным акцентом всего двора. Другие куличики – невысокие, разных геометрических форм, которые детям всегда полезно освоить – кубики, ведрышки, стеночки. На них дети могут залезать, играть, строить, окружать стенами… И народ уже деловито копошится в песочнице, занимается приятными работами.
– Российские художники иногда говорят, что хорошо бы защищать арт-объекты от детей. А российские чиновники считают, что это дети должны быть защищены от арт-объектов. А вы как думаете?
– Арт-объекты – это часть жизни, и они не должны быть более опасны, чем все остальное. Но не надо делать их более безопасными. Жизнь вообще опасна. Мне в детском саду города Котка говорили: а что будет, если дети залезут на эти куличики и упадут лицом вниз? Я им объяснял, что в песочнице они расшибутся меньше, чем в помещении – если бы, к примеру, залезли на стол такой же высоты и свалились на пол. Чем мой арт-объект более опасен, чем обычный стол в детсадовской группе? Но ведь от этого никто не отменяет столы! Тем не менее люди вечно опасаются, что арт-объекты привнесут в их жизнь и в жизнь детей дополнительные риски. Конечно, эти риски надо учитывать, но нельзя только из-за них отказываться от тех необыкновенных ощущений, которые дети могут получить, играя с арт-объектом.

Беседовала Светлана КИРИЛЛОВА

Полностью иллюстрированное интервью с Александром Райхштейном читайте в одном из ближайших номеров газеты «Управление школой»