Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №23/2010
Вторая тетрадь
Школьное дело

НАШИ УЧЕНИКИ ВЫХОДЯТ НА СТАРТ


Булыгина Людмила

Олимпиадная страда

Нетипичный учительский опыт

Школьный декабрь головокружительно короткий. Контрольные, пробные, срезовые всех мастей, всевозможные конкурсы местного, но немаловажного значения и, конечно, городские и региональные предметные олимпиады.
Об олимпиадных проблемах мы не раз писали, письма и статьи педагогов публиковали, детские мнения приводили, однако воз и ныне там: одних и тех же учеников посылают на 20 разных олимпиад, и порой перегрузка доходит до того, что с утра у ребенка олимпиада, а после обеда – важный для школы конкурс.
Нет того, чтобы озаботиться здоровьем детей и издать приказ о невозможности участия одного ученика школы более чем, допустим, в трех уровневых олимпиадах. Нет, потому что нужны результаты любой ценой.
И это вторая неизбывная проблема: нечестность заинтересованных взрослых, подсказки, подлоги, интриги. А все оттого, что произошло выворачивание изначальной цели наизнанку. Школьные предметные олимпиады не одаренных выявляют, как должно, они качество работы школы и учителя определяют. И уж тут не до детей, не до совести и милосердия.
Не до одаренных,как оказывается: задания на олимпиадах дают просто трудные, на знание программы вперед, желательно – вузовского курса.
А вовсе не умные да тонкие и креативные.
Так что олимпиадников у нас «делают», как раньше «делали» медалистов, – всяк в меру своего разумения, не исключая «любой ценой». Однако нет худа без добра. Сегодня во многих школах практикуется целенаправленная систематическая работа с «олимпийским резервом», поощряются педагоги-тренеры, способные увлечь ребят интеллектуальной работой, начиная с младших классов, подготовить их к успешным выступлениям на будущих олимпиадах.
Правда, эти практики мало описаны. Во-первых, потому, что подобные «кружки» себя не афишируют: тут завистники, там соперники. Во-вторых, учителя, взявшиеся их вести, – энтузиасты, мало задумывающиеся о практической пользе, в основном – о профессиональной самореализации в процессе работы с мотивированными детьми. Что же происходит с учителем на таких занятиях? Что с ребятами? Сегодня у нас есть возможность заглянуть «в лабораторию» реального учителя-тренера.

И еще работать хотят!

…«А прикольно было!» – если в конце восьмого урока слышишь такую фразу, а после еще остается народ на «попрограммировать немножко», то это и есть мое учительское счастье. Что-то сдвинулось на облаках, раз в такую погоду, да еще и в холодной школе люди делали практические задания, теорию отвечали и еще работать хотят – все, можно выдыхать. И если дальше хотя бы десять таких дней до Нового года – мы в космосе, ребята!
Ребята же очень разные. Мальчик занимается у нас в компьютерном кружке с первого класса, выучил уже все, что можно, продолжает заниматься, бегает со своим ноутом на программирование к разным учителям, проект в прошлом году представил по зарабатыванию денег в интернете, причем сам реально заработал для начала, учится в спецматклассе… Но вот пришло юное дарование. За два месяца выучил язык программирования, за две недели «въехал» в олимпиадные задачи, обогнал уже всех и, если добавить еще пару дней в неделю, то выскочит на призовое место сразу. За все шестнадцать лет преподавания у меня такого мальчика не было. А он и на олимпиаду-то идти не хочет: «Еще поготовлюсь». Спросила его, чем собирается заниматься в жизни. Говорит: «Ну, обычно: построить дом, вырастить дерево, воспитать сына».

Не спи, не спи, учитель

Придумала систему обучения, подходящую для нынешних детей, которые, как известно: а) ничего не хотят; б) хотят все и сразу. Точнее, я увидела ее во сне, четко и ясно, да, как Периодическую таблицу, которая сначала, как говорят, приснилась Пушкину, но он в ней ничего не понял, а потом вот Менделееву. Так что я коротко.
Активности мыслительного процесса способствуют три состояния: расслабление, физнагрузка и положительные эмоции. Все это школа отбирает на входе и предлагает собранность, напряжение, статичные состояния. И вообще «кто в армии служил, тот в цирке не смеется». За девять лет получаем тонну штампов, из-под которых интеллект уже не просвечивается. Наводим порядок для начала в своей голове. Я вот собралась с утра забирать олимпиадников с уроков, но увидела: физкультура. Нет уж, святое дело, пусть поиграют, программирование подождет. И раз уж сама я могу делать что угодно хоть целый день, если в хорошем окружении, то переносим эту особенность на занятия с детьми. И вот результаты сегодняшнего дня: задач решили больше, чем запланировали, формулы выучились сами, причем по одной из самых сложных тем. С трудом удалось их вытолкать домой в половине пятого. Само поведение изменилось: расслабились, повеселели и заметно активизировались.

Учи других – научишься

Вычислительную геометрию никогда не любила. Боялась этой темы всегда. Но чудо: еще пара занятий с олимпиадниками, и я переведу ее в разряд самых любимых. Как это случилось?
Формул для решения задач надо знать как минимум пятнадцать. Что-то из чего-то выводится, но на олимпиаде выводить некогда, к тому же многие темы изучаются в старших классах. Я поставила дело так. Распечатанные большие карточки с формулами выкладываются на стол. Ученики по очереди оставляют на одном столе то, что точно знают, остальное переносят на другие столы по степени незнания. Посмотрели, что и как. Быстро написали программы на те формулы, что знали. Подошли, полюбовались формулами еще раз, унесли в папку. Вывели формулы следующего стола, сели писать программы. Кто забывал формулу, тому приходилось вставать и идти через весь класс к карточке в папке. На этом месте, я думаю, организм протестовал и заставлял запомнить побыстрее, чтоб не бегать. Так повторяли до полного перебора карточек.
Но и при изучении других тем это занятие – раскладывание листов и условие «кто забыл, тот идет к общей папке и там читает формулы» – дает результат больший, чем предыдущие мои попытки разрешать решение со шпаргалкой, табличкой, выводами. Вот что работает: ходить через весь класс лень.

Конфликт интересов

Нет для меня никакой странности или сложности в том, что чем ближе к олимпиаде, тем больше детей приезжают на занятия из других школ – посчитала: из восьми. И мне нетрудно ехать заправлять принтер, потому что за неделю извели всю заправку, и мне не впервой тащиться домой в половине седьмого. Легко. Надо только забыть, что это происходит в выходные дни. И про зарплату, «маленькую, но хорошую», забыть, потому что ее где-то в финверхах забыли разрешить к выдаче. Зато через неделю мои ученики напишут олимпиаду лучше всех. Правда, мне придется пережить поползновения коллег подтасовать результаты под свои школы. Пережить – это значит буквально «следить за руками» и бить вопросами по головам.
Последние несколько лет официальное городское образование перестало делать вид, что меня не существует. До этого было всякое, вплоть до того, что мне не разрешили зайти в школу перед олимпиадой со своими учениками, и я раздавала последние указания на улице. Теперь решили, что проще мне давать раз в год грамоту и не трогать. Взамен город получает призеров олимпиады по информатике и другим конкурсам, о чем благополучно отчитывается перед областью. Бартер обе стороны устраивает, мне на руку неписаное правило меня не трогать. Но не все, видимо, информированы. Молодой человек, преподающий информатику в одной из школ, отговаривает девочку идти ко мне заниматься: я ее научу неправильно, я человек плохой, и лучше ей со мной не связываться. Странно. Обычно учителя отправляют ко мне в олимпиадную группу свои лучшие кадры как можно раньше, класса с пятого.

Если не я, то кто же

Сейчас пойду в очередной раз проверять новую систему подготовки к олимпиадам. Пока полет нормальный. Ученики подхватили идею и свято соблюдают правило «30 минут» – это для ежедневного домашнего программирования. Соответственно на занятия приходят с удовольствием, поддерживают все идеи. То мы пересаживаемся по конвейеру, оставляя открытыми тексты задач, то работаем в группах с ограничениями: самый опытный не имеет права ничего писать или набирать на клавишах, только раздавать идеи и указания. То ведем общие обсуждения-дебаты, сегодня попробую открытую защиту задач на время. В планах – отправлять своих учеников в другую школу, договорившись с учителем встретить их как можно строже и дать задачи, чтобы решали в чужом классе. Правда, на душе становится не очень хорошо, когда учитель говорит тебе: да зачем, да вы можете больше, чем я. Это как-то печально слышать.
Конечно, если меня спросить, зачем мне эта головная боль с подготовкой к олимпиаде, я буду пытаться шутить. Шутки получатся невнятные. Потому что уже много лет время с сентября по январь – это особое время для меня. И это отдельная история – как мне удалось собрать собственную голову нужным образом. Сначала каждую олимпиадную задачу я решала дома три часа минимум, рыдая и разбрасывая бумажки по комнате, перечитывая гору книжек и сайтов с минимальным результатом. А потом мои умники разбирали ее за двадцать минут и вопросительно смотрели в глаза. Весь мой «гуманитарный склад организма» протестовал против рекурсии, матриц смежности и алгоритма Дейкстры, и я доводила себя до «мы все умрем» и «какой черт занес на эти галеры». Но то время давно прошло. Правда, не будь его, времени огромного усилия, все было бы так, как обычно: в школе выживают либо тираны, либо пофигисты. Без великой идеи спасания человечества методом Гаусса или деепричастными оборотами.

Жадные алгоритмы

Идея давать 9 и 11 классам одинаковые задачи, половины теории которых не существует в школьной программе, – это плохая идея. Очень плохая. Я научилась как-то выкручиваться, придумывать разноуровневые задачки, но все упирается в язык, который каким-то чудом надо объяснить, причем не на уроке, в программе нет ничего.
И когда на занятии после двухчасового решения задач я начинаю пятнадцатиминутку свободного разговора, мои ученики подтягиваются поближе, и мне бывает стыдно за то, что я и тут перегружаю их, обманывая: «а это очень легкая тема», «через пару занятий все само пойдет». За то, что даже в эти благословенные минуты разговора не об алгоритмах умудряюсь втиснуть хоть пару предложений новой темы. Из наших разговоров:
– Смысла нет время тратить, надо сначала определить два главных вопроса: кто виноват? и что делать?
– Если бы! Вопросы на самом деле такие: на фига? и как выкрутиться?
А потом мы уходим из уже темной школы в половине шестого, провожаемые убийственными взглядами сторожа. И все устали, и хочется есть, спать и ничего не делать. Но уже на нижних ступеньках школы звучит последний вопрос дня: «А когда олимпиада закончится, мы же будем продолжать собираться и что-то другое делать? Что-нибудь вообще?»