ЗАДАНИЕ НА ВЫРОСТ

Учитель и ученик в пространстве неформального образования

Поговорка «Лиха беда начало» придумана точно не про учебный год. Здесь первые недели определяют очень многое.
Именно в это время учителя, пока еще полные сил после отпуска, особенно увлеченно планируют, пробуют оригинальные методики, интересуются технологическими новинками, используя психологические, PR-технологические, театральные подходы. Для тех, кто не прочь разнообразить палитру профессиональных методов, мы предлагаем сравнительно новый для российской педагогики подход. Автор, Вадим (Дима) Зицер, назвал его НО – неформальное образование и описал в книге «Азбука НО: практическая педагогика». Некоторые элементы его применялись в отдельных школах нашей страны, а недавно в Петербурге открылась школа «Апельсин», где технология будет опробована в полной мере. Автор – человек, много лет занимавшийся театром и психологией, что позволяет ему с иного ракурса взглянуть на привычную, устоявшуюся школьную практику.

Свет, звук, расстановка парт

Свежий взгляд человека, пришедшего из другой сферы деятельности, быстро замечает такие детали, которые кажутся нам сами собой разумеющимися, оттого что «так было всегда». Впрочем, эти будто бы мелочи могут многократно усилить или, наоборот, безнадежно испортить весь эффект взаимодействия.
Например, атмосфера урока. Ну кто всерьез продумывает ее при планировании и специально выстраивает? А потом оказывается, что дети, войдя в класс, шумели, медленно рассаживались, не могли настроиться. Учитель долго и безуспешно пытался привлечь их внимание, урок получился вялый, статичный, и все старательно заготовленные задания и методические приемы пропали зря.
НО предлагает подумать, на что мы обращаем внимание, входя в помещение. На звуки, цвет, освещение, запах. И именно эти факторы школа практически не задействует. Между тем они, какие уж есть, сильно влияют на восприятие и настроение. Вспомните хотя бы вечно жужжащие лампы дневного света: и звук, и оттенок освещения создают на редкость унылую казенную обстановку. Или сравните свои ощущения при включенном верхнем свете и около торшера, настольной лампы в полутемной комнате. Наверняка заметите, что локальный свет создает особый уют и располагает к общению. Поэтому такое простейшее действие, как создание непривычного – «домашнего» или, наоборот, праздничного – освещения, может сразу создать соответствующий настрой. А если вы еще и включите негромкую инструментальную музыку, тишина и внимание класса вам будут обеспечены.
Это гораздо проще и органичнее того начала урока, когда учитель, напрягая голос или хлопая в ладоши, взывает к детям: «Ну-ка, все глаза на доску!» Подобный «оргмомент» мгновенно вышибает учеников из позиции сотрудников и превращает в исполнителей.
Усиливает этот разрушительный эффект рассадка детей в классе: в затылок друг другу. Это неудобно и неестественно – если, конечно, на уроке предполагался диалог, а не подчинение. Если же учитель хочет организовать обмен мнениями, ребят нужно рассадить так, чтобы они видели лица друг друга, и пространство начнет играть в пользу реализации такой формы общения. И кстати, если уж решиться на подлинный, а не фиктивный диалог, то не нужно бояться шума в классе. Умеренный рабочий шум – признак того, что обсуждение на самом деле захватило участников и они вовлечены в процесс исследования.

Не ученик, а участник

Уже по этим нескольким примерам ясно, что НО предлагает не просто приемы ради поддержания дисциплины, а иной взгляд на суть взаимодействия ребят между собой и учителя с учениками. И на смысл этого взаимодействия.
Главная идея состоит в том, чтобы в классе возникло субъект-субъектное взаимодействие. Этот термин не нов для российского образования, его как заклинание произносят практически во всех школах.
Но даже самый доброжелательный и личностно-ориентированный стиль преподавания не делает ребенка субъектом, пока выбор учебного материала и способов его освоения находится в руках учителя. НО предполагает активное взаимодействие ребенка и взрослого при полном их личном равенстве. Это не означает, что педагог станет заложником детских прихотей. Просто личность учителя не более, но и не менее важна, чем личность каждого из учеников. Кстати, изменение взаимоотношений даже привычные школьные названия делает неактуальными. Ребенок в пространстве НО больше не ученик (тот, кого учат), а участник, ибо может выступать в разных ролях: ученика, учителя, эксперта, консультанта и еще во множестве ипостасей. А педагог соответственно превращается в ведущего, он не учит, а поддерживает процесс обучения. Каждый лично заинтересован в получении знаний и может выбирать объект и способ изучения.
На практике это выглядит как предоставление возможности каждому работать над темой в соответствии со своими интересами и способностями. Изучая, например, войну 1812 года, можно, объединяясь в группы, работать с историческими документами, картами, живописным, музыкальным воплощением этого события. Тот, кто интересуется историей своей семьи, может сосредоточиться на этом периоде, а потом, например, увлечься вопросом, как война влияет на семейные взаимоотношения. И учитель должен почувствовать этот момент и предложить, к примеру, почитать «Войну и мир». Такой вариант освоения темы – один из тысяч возможных. Его нельзя спланировать заранее, можно только поддерживать зарождение и трансформацию интересов ребят. Но сам учитель при этом не должен скучать, он будет вести процесс, только если найдет в каждой теме зерно интереса для собственного исследования. Вместе с детьми, но свое.
Хорошо бы в начале каждого дня задавать себе вопрос: зачем я иду сегодня на урок? Что я исследую? И если педагог идет с чем-то понятным и определенным, то и детям будет интересно. Это состояние рабочего азарта невероятно заразительно. Как и тот настрой, когда взрослый заранее знает, что он будет делать каждую секунду предстоящего дня, – тут уж ни для какого интереса и исследования места нет.
Бывает, конечно, и так, что в классе оказывается подросток, который с ходу все отвергает и ничего не хочет, ему ничего не интересно. Но такое поведение означает, что это мы, взрослые, виноваты, нам же и исправлять. Не будем заставлять его, построим занятие так, чтобы он мог покопаться с чем-нибудь выбранным самостоятельно. Такому ребенку нужно время, чтобы ожить и убедиться: его выбор уважают. И если рядом в классе идет действительно азартная, интересная работа, он рано или поздно присоединится. Ну не может человеку одиннадцати, двенадцати, четырнадцати лет быть неинтересным все.

Гуманистом быть естественно

Действительно, логично и красиво: использовать естественное стремление учителя и ученика к самопознанию как мотивацию. Но воспроизводится отчего-то совсем другая система, в которой все неформальное сильно болеет и быстро умирает. Может быть, в наших суровых климатических условиях гуманитарный подход обречен?
– Это схоластические знания обречены, – считает Дима Зицер. – А в процессе образования должен быть актуальным вопрос «зачем?», любое знание должно быть частью моего личного познания.
И, как театральный человек, тут же рассказывает историю о мальчике, которому родители из-за частых ангин никогда не покупали мороженого, подсовывая вместо него глазированные сырки. И вот однажды в большой компании не предупрежденные заранее взрослые парнишке наравне с другими детьми дают настоящее мороженое. Он пробует и возмущается: «Это же просто замороженное молоко!» Он твердо знает, что всю жизнь мороженым считалось что-то другое. Ему объясняют: мол, извини, но вот это и есть мороженое.
Мир рушится. Занавес.
– Так может быть, дать учителям попробовать настоящего мороженого, то есть взаимодействия с учениками? Ведь существующую систему образования – ее же надо было придумать! Кто помнит речь директора на торжественной линейке в свой первый школьный день? А школьные правила, о которых узнаешь, придя в класс: прежде чем говорить, поднять руку… Гуманистом быть естественно. И наоборот, противоестественно поддерживать такую систему, в которой приходится обманывать, чтобы поддерживать дисциплину и заставлять себя слушать.
Хотите поспорить, узнать поподробнее, как устроено НО, заходите на сайт http://zicerino.com/.