ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС

Перевести стандарт на язык педагогики

В последнее время педагогам приходится работать в достаточно сложных условиях: меняются учебные планы, программы, вводятся новые стандарты. И хотелось бы понять, чего на самом деле ждут от школы авторы документов, чиновники, общество, в конце концов. В стандартах нового поколения множество умных слов, с одной стороны, привычных уже глазу и уху. С другой стороны, смысл их туманен, поскольку в педагогических институтах лет десять назад такого не проходили. И разбираться самостоятельно некогда – уроки, дети, тетради. Последняя надежда на июнь. Есть шанс собраться всем вместе в пустом кабинете, положить на парты находящиеся пока в стадии проекта ГОСы и начать медленно читать, обсуждая, выясняя, пытаясь «дойти до сути». Чем не вариант заседания кафедры или фрагмент педсовета?

Душевное настроение

Новые стандарты утверждают, что задача системы образования состоит не в передаче объема знаний, а в том, чтобы научить учиться. А дальше – слова про духовное развитие личности, про опасность обнищания души при обогащении информации.
На первый взгляд все понятно и правильно. Про «учить учиться» уже несколько десятилетий речь идет. Непонятно, правда, как это делать. Тем более что все строже требования к отработанности конкретных навыков, к точности выученного, к безошибочности.
Но это лишь одна сторона проблемы. Вторая возникает при сопоставлении соседних предложений. Как связаны то самое «учить учиться» и духовное развитие личности? А дальше душа упомянута. Она-то при чем в данном контексте?
Можно принять за высокопарную, ничего не значащую риторику, можно отделаться общими фразами. А можно, отбросив в сторону сомнения в последовательности намерений авторов, всерьез «зацепиться», задуматься над тем, как связаны учеба (сфера интеллекта), душа (чувства) и дух.
Дух – для многих вовсе незнакомое понятие.
– Я вообще впервые в контексте стандарта образования, учебных задач сталкиваюсь с понятиями «душа, дух».
– А родители учеников моего класса прочитали стандарт, спросили, почему столько написано про духовность. Значит ли это, что мы становимся религиозной школой? Я не знала, что ответить.
Споры и консультации со словарями прежде всего заставили педагогов признать, что существует множество довольно противоречивых определений таких знакомых, важных и, оказывается, очень субъективных понятий: душа – дух. Что имеется в виду в стандарте – дело темное. Но для себя делаем вывод, что дух – нечто, заставляющее человека стремиться ввысь, прикладывать усилия ради достижения совершенно непрактичных целей. В любом случае волевые качества, способность напрягаться – это сфера духа. Без духовного усилия нет личности. Нет развития. Получается, образование, требующее от ребенка усердия, терпения, самоограничения, преодоления страха и лени, и в самом деле тесно связано с духом человека – не только интеллектом.

Ценности и мотивы

Дух – то, что побуждает человека к деятельности, определяет внутреннее состояние человека, его ценности.
Ценности – также часто встречающееся в стандартах понятие, поскольку речь в них идет не только об учебе, но и о воспитании, то есть о преобразовании знаемых ценностей в реально действующие мотивы поведения (следуя определению А.Леонтьева).
Учителя снова пытаются уловить взаимосвязь двух понятий: ценностей и мотивов поведения.
– А разве это не одно и то же?
– Ценности – универсальны. Противоречивы, разнообразны, но заранее существуют в культуре, ребенок с ними знакомится, вырабатывает к ним свое отношение. Что-то принимает, что-то отвергает. Мотивы – всегда личные. И ценности, и мотивы могут быть как осознанными, так и не осознаваемыми. Провозглашаемые ценности, формально принимаемые, не всегда заставляют нас действовать. Есть множество неосознанных ценностей или неоглашенных как у детей, так и у взрослых.
– При этом реализация ценности требует усилия. Здесь и воля, и умение. Дух человека.
Надоевшее слово «воспитание» обретает понятный смысл. Задача педагога – организовать знакомство ребенка с ценностями окружающего мира, дать возможность выбрать свои приоритеты и научить его реализовать эти ценности. Причем вполне осознанно.
– У меня в классе девочка. Ее высшая ценность – мама. Она учится изо всех сил, старается – ради мамы. Я веду с ней работу. Помогаю понять, чего она на самом деле хочет. Чтобы могла развести мотивы поведения. С другой стороны, может, во время учебы ценности ее как-то сместятся. Мама не станет менее значимой. Но появится ценность знания, культуры.
– Я чувствую, что в этом году у меня в классе некоторый провал. Для большинства детей учеба не ценность. Ценность – отношения друг с другом, со взрослыми. Ценность – общение. Для меня это провал.
– Получается, мы, педагоги, ранжируем детские ценности. Этими можно гордиться, а эти – мой провал. Правильно ли это?
– Не о рейтинге речь, просто у меня своя задача – чтобы у детей возникла ценность знания, культуры. Общение очень важно. Но моя основная задача иная. Ничего не поделаешь, приходится выбирать приоритеты, от чего-то отказываться.
– Хорошо, цель была другая, но попутно возникли непланируемые результаты.
– Да, попутно. Я сам увидел значимость этого общения. В следующем году думаю организовать пространство свободного общения для детей. У них почти нет такого общения в жизни. В основном они общаются со взрослыми или под надзором взрослых. Но именно в свободном общении возникают условия для развития самости ребенка.

Системные эффекты

Конструктивное общение возникает в деятельности. И образование в новых стандартах описывается с позиции системно-деятельностного подхода. И еще слова про результат как системо­образующий фактор.
И снова: есть внешняя простота и вроде бы несомненная истинность. Но есть и сомнения. У деятельности должна быть цель – и деятельность, естественно, организуется под эту цель. Все подчиняется реализации этой цели. Но в сфере образования все сложнее. Кто определит цель? Как она будет интерпретирована? Может ли эта цель быть единой, определенной на долгие годы?
– Ситуация тревожная для меня. Поскольку результативность определяет эффективность системы, получается, если я выдаю желаемый результат, я работаю. Нет – нет.
– А в то же время заманчиво действовать в разумно функционирующей системе, действия которой подчинены определенной цели.
– О результате можно судить, если есть обратная связь. Ее легко получить, когда речь идет о формальных вещах. Скажем, пресловутые ЗУНы (от которых новый стандарт, кстати, открещивается как от пережитков прошлого) легко проверяются тестами. Получается, результат для нас – тестирование, лицензирование? Такие же формальные процедуры. Но на уровне личности, на уровне личностных изменений очень сложно получить точную обратную связь, оценить результат.
Один из главных способов проверки – диалог. А что ты чувствовал? Что понял? Как действовал? Медленный процесс, тщательный. А тут программа – все уроки расписаны.
Обратная связь воспринимается субъективно. Что хочу услышать, что могу, то и слышу порой. Системный подход предполагает наличие внешних наблюдателей, предъявляющих разнообразные критерии, анализирующих деятельность учителя, ученика с разных точек зрения.
Не формальные процедуры, а системный анализ. И это прописано в стандарте. К сожалению, как будут сочетаться столь несходные способы фиксации и оценки результата – непонятно. На что все-таки ориентироваться учителю в своей работе, что будет воспринято как результат его деятельности?

Резюме

Нельзя сказать, что сомнения и тревоги педагогов по поводу нового стандарта развеялись. Зато учителя прояснили для себя, озвучили собственные концептуальные представления и принципы, познакомились с мнением коллег. Они попытались осознать, какие требования предъявляет к ним внешний мир и на какие именно «вызовы» они готовы ответить.
Важный момент диалога – выработка общего языка, появление общего ядра смыслов у достаточно абстрактных, но часто используемых понятий. Для установления такого взаимопонимания хорош любой повод. Даже новый стандарт образования. Стандарты меняются, а понимание сохраняется.