ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС

ЕГЭ: факторы неудачи

Экзамены идут! Время получать результаты. Как ни твердят нам, что качество образования – это не оценки детей, но и оценки тоже. В регионах так и подходят к вопросу. В высших эшелонах власти тоже есть мнение: все, что дает результат ниже 10-процентной планки, надлежит убрать – школы, директоров, учителей. При этом управленцам еще только предстоит овладеть грамотой использования статистических данных. Тонких моментов много. Некорректно, например, суммировать баллы ЕГЭ по различным предметам – это разные системы КИМов, разные баллы. Или другое заблуждение: очень популярна диаграмма роста среднего балла по годам – для сравнения школ муниципалитетов. Если не учитывать, что в 2007 году система шкал поменялась, то динамика есть, и это приятно. Но точные расчеты на динамику не указывают....

 

Причины неудач, на взгляд педагогов

В фокус внимания исследователь Сергей Боченков поместил 248 «двоечников» ЕГЭ из 48 школ трех разных регионов страны и поинтересовался у учителей, насколько ожидаемыми оказались для них неудовлетворительные результаты их учеников. Ответы: в 70% случаев по русскому и математике «так и знали»; для предметов по выбору, наоборот, почти 70% неудач явилось неожиданностью для учителей.
В исследовании перечислены причины неудач выпускников, с точки зрения педагогов: имел низкие оценки по большинству предметов давно, хотя нормально учился в младшей школе – 45%; пропускал уроки по болезни – 33%; растерялся, разволновался на самом экзамене, оказался не готов к данной форме контроля знаний по предмету – 32%. Трудности в учебе связаны с задержкой психического развития – 22%. Есть более высокие приоритеты, чем ЕГЭ, человек нашел себя в спорте, музыке, творчестве, искусстве или в других сферах жизни – 11%.
Можно по-разному относиться к этому перечню, например, говорить, что учителя винят кого угодно, но не себя. Ищут причины, имеющие наименьшую связь со школой и учениками, – ссылаются на случайный характер неудач. Несложно подчеркнуть острый момент: падение интереса к учению при переходе из начальной школы в среднюю происходит у половины учеников. Но дальнейшие результаты исследования и его обсуждение показали: только учителя и рассматривают ученика как неотъемлемого участника образования, от которого многое зависит: он не может учиться; не хочет; ему это не нужно; он нездоров. Возможно, негативное поле учения создает и сам ЕГЭ, постоянное напряжение по поводу подготовки к нему в семье и школе. Однако таких исследований пока не проводят. Пока исследуют внешние ресурсы.

«Мотивация, семейные характеристики и др.»

Итак. Дети из полных семей (их у нас 70%) сдают ЕГЭ лучше. Однако выпускники, являющиеся единственными детьми в семье, показывают относительно более высокие результаты, чем выпускники, у которых имеются братья и (или) сестры. Факт, который показывает наглядно, сколь высока доля участия родительского кошелька в подготовке ребенка к школьному экзамену. Далее: чем выше уровень образования родителей, тем дети учатся лучше. В зарубежных исследованиях это давно общее место: чем выше материальные и социальные ресурсы семьи, тем больше шансов у детей. Но вот интересный момент данного исследования: высокие результаты ЕГЭ как по русскому языку, так и по математике демонстрируют выпускники со средним уровнем материальной обеспеченности семей. Низкий понятно, а вот высокий почему не способствует учебе? Следующий интересный момент: количество книг в доме, оснащенность рабочего места ребенка компьютером коррелируют с высокими результатами ЕГЭ по русскому, но не влияют на успехи по математике. Также и проживание в сельской местности: ЕГЭ по математике дети сельских школ сдают не хуже городских, чего не скажешь о ЕГЭ по русскому. Зато, как ни странно, русский лучше сдают дети из семей, где дома говорят на двух языках (в исследовании – Республика Чувашия). Дополнительное образование, безусловно, повышает шансы ученика. Однако самый мощный стимул, как удалось выяснить, – мотивация к изучению предмета. Правда, речь идет исключительно о прагматичных вещах: представление выпускников о собственной образовательной и трудовой траектории после окончания школы. Понятно, что такое представление приходит только в последних классах – со всеми вытекающими проблемами образования в классах среднего звена.

Ломоносов больше не придет?

Кто бы спорил: благополучная, обеспеченная семья, образованные родители и ориентация окружения на получение образования способствуют учебе вообще и получению более высоких результатов на ЕГЭ в частности. А 85% выпускников с низкими результатами ЕГЭ никогда не прибегали к услугам дополнительного образования (семьи с низким материальным ресурсом), 48% из них видят себя работниками сферы услуг, а 39% не имеют сформированных представлений о дальнейшей жизненной траектории. Не случайно учителя так и говорят: «Двойку на ЕГЭ у нас получают только дети, которые никому не нужны, в том числе и себе». И если учесть, что детей с низким результатом (это не только двойки) у нас примерно треть, не пора ли задуматься о них, «безрессурсных», с точки зрения магистральных опор ЕГЭ: семья, достаток, заинтересованность близких в судьбе.
Но наше образование сегодня так устроено, что осуществляется поверх голов детей. Оно мотивирует взрослых, учителей и родителей. Они должны, с них спрос. Сам ребенок ничего не значит, ничего не может. Его не спрашивают, на него не рассчитывают, с ним не считаются. Он живая кукла. Он целиком в руках взрослых. Куда поступать, что учить, сколько времени заниматься – за него все решено. И даже в голове этого нет: он чего-то хочет… он мечтает о профессии… он собрался поступать. Нет!
«Вот сейчас они сдадут экзамены и начнут прикидывать, куда могут подать документы» – именно с этой фразы начался семинар в ГУ-ВШЭ. И она никому не показалась абсурдной.

На семинаре побывала Людмила КОЖУРИНА