Мир, в котором нет прописных истин

Возможно, вы уже знакомы с учебниками обществознания для 10 и 11 классов коллектива авторов под руководством профессора ГУ-ВШЭ Леонида Полякова.
Один называется «Человек в глобальном мире», другой – «Глобальный мир в XXI веке». Первый призван помочь ученику в личностном самоопределении, а второй рассчитан на личность, ищущую свое место в глобальном мире и изучающую этот мир. Курс этот во многих отношениях необычный. В учебниках вы не найдете разделения общественной жизни на отдельные сферы (экономика, политика, право, социология и пр.), ибо предметом изучения полагается сама человеческая жизнь, а не множество социально-гуманитарных наук.
В каждой главе рассказывается о том, с чем человек обязательно встретится в жизни. Например, глава «Мир занятий и профессий»: рынок труда, его законы, регуляторы и пр. Предполагается также, что ученики перестанут зубрить определения и начнут наконец читать новости, следить за политической и культурной жизнью страны и мира – будут активно самоопределяться, участвуя в обсуждениях и проектах. Не сказка ли? Об этом мы разговариваем с Леонидом Поляковым.

– Леонид Владимирович, говорят, ваш учебник учит думать – правильно думать о мире и человеке. Вы ставили такую задачу?
– Наша главная мысль о том, что мы уже 20 лет живем в другом обществе, и хотелось бы, чтобы молодые люди входили в мир, понимая, что он собой представляет. Это становящийся глобальный мир, в котором нет прописных истин, железной логики и единственной идеологии. Но большинство продолжают жить в старом мире готовых штампов, передвигаясь с кочки на кочку, как по болоту, от одной чужой мысли к другой, опасаясь самостоятельно думать. Мы предлагаем картину глобального мира во всех его измерениях. Это учебник о современной жизни.
– Вроде бы думать об обществе и о себе в обществе учит литература, и писатели считаются инженерами человеческих душ…
– Не спорю, в нашей культуре нет ничего более великого и красивого, чем русская классическая литература. Но она выполняла функцию учебника жизни в обществе, где не было политики. Вместо нее было иносказание. А для современного человека русская литература давно перестала быть светом в окошке, потому что делать жизнь по ней больше нельзя, общество заинтересовано в полезных людях, и надо выкинуть из головы предрассудки о том, что кто-то придет и скажет, что делать, научит, укажет путь и так далее. Окно в мир стоит на столе, и я за секунду могу перенестись куда угодно, найти любую информацию, познакомиться и пообщаться с человеком, находящимся на другом конце земли, – 20 лет назад для большинства это было фантастикой. Мир изменился, изменились и мы. Сегодня дать школьникам наглядное, достоверное и аргументированное представление о новом мире не может ни одна дисциплина, кроме обществознания. Но оно должно перестать быть изложением прописных истин, необходимых исключительно для зазубривания. Но поразительно: для тех, кто пишет учебники, реальность – терра инкогнита. Определения из вузовских учебников, схоластика, зубрежка… в результате никому ничего не надо. А когда никому ничего не надо, рассчитывать не на что.
– То есть, по-вашему, именно схоластическое образование повинно в том, что молодые люди не вписывают себя в мир, отгораживаются от общества, не ходят на выборы, не платят налоги, не доверяют ни банку, ни учителю, ни отцу родному. Зачастую нигде не работают и растворяются в маргинальных мирах…
– Вы говорите «не доверяют», «не ходят» – но это тоже способ делания мира. Мир – это не закон природы, он создается нами самими, в том числе – неделанием. Поразительная вещь: коммунистический Союз сменился толстовской Россией! «Государство – это зло, воплощенное насилие… Мы не верим, мы не платим налоги, нам наплевать». Всеобщее неучастие и делает нашу жизнь такой, какая она есть.
Я думаю, учителя – главные люди в формировании представлений молодых людей об обществе. Среди них много прямо-таки героических людей, которые вопреки бессистемности программ придумывают что-то и спасают ситуацию. Но в целом мировоззренческая оснастка слаба. И очень много нервных людей вокруг. Однако счастье, что в органайзере молодого человека есть обязанность прийти на урок обществознания. Что там? Если говорят простым человеческим языком о существующей реальности, о том, как на самом деле все в этом мире устроено, – равнодушных не будет. К сожалению, очень долго «на самом деле» нам было не важно, а несуществующее в жизни – ценно. И в образовании сложилось: надо известную мудрость (знание) обнародовать и добиться адекватного восприятия. Это будто бы поддерживает культуру. Нет, не поддерживает, не продвигает, потому как мимо человека, мимо современной жизни.
– Как раз про современного человека, его реальность я и шла к вам разговаривать.
– Сегодня сформировалось поколение, у которого собственная почва. Им не так интересно, что было в прошлом, как то, что будет завтра. Они живут не во времени, а в пространстве. Событий очень много, и трудно вспомнить, что было позавчера, не то что 10 лет назад. Они очень ускорены, а старшее поколение не понимает, как можно не различать эпохи Пушкина и Ивана Грозного. Прежде да, смыслы черпали из истории, но сегодня история размывается, и это черта глобального мира. Интерес к истории проявляется, когда она всплывает в политическом контексте или когда на истории можно заработать. Все. Мы уже летим в другое место на большой скорости. Посмотрите на лица людей в аэропортах, когда рейсы откладываются. Потеря нескольких часов – трагедия, все раздражены, никто не хочет ждать.
– Что же, люди разучились быть наедине с собой?
– Наедине с собой – это Сэлинджер, он недавно умер. Сегодняшний мир – мир борьбы и катастроф, конкуренции и конфликтов. Но этот мир не страшный, потому что он открыт. Баланс страха больше не задает равновесия, как это было в эпоху «холодной войны». Человек сам выбирает, каким ему становиться, общественным, сопринадлежащим другим или нет. Он может и в леса вернуться, если таково его решение. Но кто-то должен сказать молодому человеку: вот твоя страна, твоя земля, озеро твое, и ты – часть этого места, хотя тут, может быть, и некомфортно, и климат не лучший. Определенно сказать. А не так: вот такая есть точка зрения на ситуацию, есть другая, а еще есть такая и такая – на кого рассчитана эта «творческая провокация»? Я побывал во всех федеральных округах, видел много школ, но нигде не видел ученика, который по одному предложению Ключевского дал бы грамотный комментарий его воззрениям.
К сожалению, люди и сегодня продолжают думать, что в социогуманитарных науках следует идти от простого к сложному, от конкретного к абстрактному, что выдуманные истины можно назвать наукой и успокоиться. Великий обман. Нет такой науки.
– А великая честность?
– Сама идея существования неких знаний от имени некой единой и единственной науки принципиально не реализуема. Никакого обмана – это если педагог мировоззренчески целостен. Он не пересказывает чужие точки зрения корявым языком, пряча себя, а предстает собой, человеком грамотным, с позицией. Мы так строили учебник: множество «золотых нитей» скрыто, и с виду знание банально. Но на самом деле его никто не знает.
Что еще честно? Это неагрессивная позиция, хотя в педагогике убрать установку сообщающего очень трудно. Положение давно декларируется, но до сих пор на нулевой базе. Мы попытались сделать это в своем учебнике.
– Как? Поделитесь методическим секретом.
– Мы впервые предлагаем перестать работать со скелетами на уроках обществознания. Уберите скелет, на котором вы демонстрируете, как устроено общество, – все эти бесконечные схемы и таблицы. Общество не труп, оно – живое. Представьте, что и вы, и ваши ученики есть участники живого мира – в самых разных ролях и можно себя идентифицировать с кем-то. Наши дети просто не знают, как можно жить, поэтому превращаются в кого угодно. Серьезных моделей нет, а простые варианты, которые подсовывает масскульт, не всех устраивают. В общем, только отказавшись от палеоантропологии, можно реально развивать общественное сознание детей. Тогда не будет обязательной идеологии, которую надо «вбивать в массы», а будут разыгрываться и развиваться разные ситуации, из которых будут выводиться разные идеологии.
– Интересно, конечно, но разве это не утопия? У людей ЕГЭ, и без таблиц и заучивания наизусть никак не обойтись. Или ваш учебник для избранных?
– Ни в коем случае, учебник написан не в расчете на особо талантливых учителей и учеников, а с мыслью о том, что в той среде общения, которую мы создаем, люди сами станут такими.
Что же касается ЕГЭ – и он не догма, не закон природы. И его люди создают. Значит, будем дорабатывать КИМы. Главное – избавиться от опаснейшей иллюзии, будто бы существует некое уже готовое состояние общества, и с этим просто надо жить…

Беседовала Людмила КОЖУРИНА