КРУГ ВОПРОСОВ

«Он был убежден, что именно свобода должна быть поставлена во главу угла в системе образования»

– Можно ли назвать Сабурова характерной интеллектуальной фигурой конца XX века?
– И да и нет. Сабуров был многогранной личностью и многогранным ученым. Евгений Федорович заканчивал механико-математический факультет МГУ, однако математика оставалась для него, как он сам говорил, гуманитарным предметом, способом мыслить и выражать свои мысли, как поэт выражает их в стихах. Математика и поэзия были для него разными способами общаться с людьми. В коммуникативности для него заключалась гуманитарность: преодоление одиночества, выход за границы самого себя. Ему принадлежит высказывание: живое дело учителя – это не его предмет, это – его ученики и то, что прорастает в них.
– Известно, что Сабуров одно время с успехом занимался политикой. Почему он все-таки отошел от активной политической деятельности?
– Пожалуй, действительно необычным в жизни Евгения Федоровича было то, что он стал государственным чиновником высокого ранга. Его пригласили возглавить правительство Крыма – места, откуда он сам был родом. О его отходе от политики есть разные версии. Фактически его место занял Гайдар. Считается, что у Евгения Федоровича были разногласия с правительством по некоторым вопросам – в том числе по союзному договору и распаду СССР. Сабуров не был сторонником резкого распада СССР, он считал, что есть еще потенциал сохранения союзного договора на новом этапе. Впрочем, так же, как Гайдар, он был либералом по своим экономическим убеждениям, сторонником рыночных реформ. При этом, хорошо понимая всю несправедливость многих аспектов либерализма в социальной политике, Сабуров всегда видел необходимость их компенсации другими механизмами, позволяющими удерживать доступность и равенство социальных услуг. Особенно это касалось образования.
– Евгений Федорович известен многим прежде всего как экономист. Чем для него была экономика?
– В первую очередь наукой об организации и соотношении между собой ресурсов: финансовых, человеческих, производственных. Вот несколько теорий, которые казались ему интересными: монетаристские теории Милтона Фридмана, теория человеческого капитала Гари Беккера, теория сигналов и фильтров. Через призму этих теорий он пытался описать экономику образования.
Сабуров был сторонником контрактных отношений внутри образования, в локковском понимании контракта и общественного договора. Он считал, что для многих игроков на рынке образования просто не остается пространства: очень многое в России перетягивает на себя государство со своими интересами.
– Если говорить о различных игроках на образовательном рынке, как относился Сабуров к ЕГЭ?
– Евгений Федорович не раз подчеркивал: очень важно проследить траекторию того, как образование сопровождает человека в его вертикальной мобильности (то есть в движении вверх в образовательном и карьерном смыслах). Он задавался вопросом, есть ли у нас в стране социальные пласты или целые классы, которые не имеют возможности двигаться вверх. Если такое происходит, считал он, то всю систему надо менять.
Переход школа–вуз – один из фильтров, который, по его мнению, устроен неправильно и несправедливо. Поэтому Евгений Федорович хотел достроить систему перехода из школы в вуз другими механизмами в виде дополнительных добровольных испытаний.
В том числе – сдачей ЕГЭ добровольно, дополнительно, с получением свидетельства, которое могло быть учтено приемной комиссией вуза. Эти сертификаты позволяли бы талантливым инициативным выпускникам самостоятельно проходить сквозь фильтр школа–вуз. Такая практика, по мнению Сабурова, могла бы поменять систему сигналов внутри рынка образовательных услуг, да и российской экономики в целом.
– Можно ли говорить, что именно Сабуров был в России главным идеологом принципа «деньги следуют за учеником»?
– Вряд ли можно преуменьшить заслугу Евгения Федоровича в том, что ему уже в 1992 году удалось сформулировать и внесли в Закон «Об образовании» эту идею, выдвинутую еще в середине 50-х годов Милтоном Фридманом. Идеи Фридмана, в частности концепция денег, следующих за учеником, были широко известны в 70-е годы во всех странах мира. Многие правительства европейских и развивающихся стран реализовали эти концепции как на уровне школы, так и на уровне вуза.
Евгений Федорович хорошо понимал, что российский образовательный рынок вряд ли сразу же станет прозрачным. Но он разделял идею Фридмана о том, что за учащимся, вне зависимости от места проживания, уже закреплен объем общественных финансов (некий государственный грант), полученный за счет общего налогового бремени, распределенного на всех граждан страны. С этими идеями Сабуров в конце 80-х активно включился в реформу образования. Им были написаны, в частности, экономические разделы Закона «Об образовании».
– Что понимал Евгений Федорович под свободой в образовании?
– Он был убежден, что именно свобода должна быть поставлена во главу угла в системе образования, а экономические механизмы должны стремиться лишь к тому, чтобы ее обеспечить. Недаром его книга, написанная в 2005 году, называется «Школа и свобода». Свобода для него заключается в свободе выбора образовательного учреждения, программы, в праве за свои деньги диктовать эту программу образовательному учреждению (в том числе участвовать в оценке его качества). Главным для Сабурова было не ставить заслоны и барьеры перетеканию ресурсов, программ, лучшей практики. По его мнению, надо было сделать это перераспределение максимально прозрачным, в пользу лучших. Эту идею свободы можно увидеть также в его статьях об игровом обществе. Он считал, что мы все движемся к игровому обществу и именно за технологиями игры и смены ролей будущее образования. Ведь он сам имел много социальных ролей, умел их менять и свободно жил в этом многоролевом пространстве.
– Евгений Федорович был сторонником сокращения на 25% обязательных образовательных программ. Чем он это объяснял?
– Он говорил, что обязательное образование – это пространство необходимости, оплачиваемое государством. Дополнительное образование – это всегда пространство развития. Всякий раз общество вынуждено выбирать между поддержкой обязательности и дополнительности, необходимостью и развитием. Если обязательное образование занимает слишком много времени, сокращая ресурс дополнительного образования, тогда, по мнению Сабурова, наступает предел стандартизации. После этого творческий потенциал, возможность развития становятся ограниченными. И поэтому, по его мнению, необходимо давать больше возможностей для развития дополнительного образования. Да, в этом секторе сложнее комбинируются ресурсы. Мы обсуждали с ним, как можно сделать так, чтобы малообеспеченные семьи получали бы субсидии на выбор программ, а бизнес был бы заинтересован в дополнительном образовании. Но главным ему казалось то, что в России просто зашкаливает обязательность в образовании. Сабуров был одним из сторонников того, чтобы сократить на 25% обязательные программы и направить оставшиеся ресурсы на дополнительное образование – туда, где у ученика есть выбор, есть право на ошибку.
– Считается, что Сабуров внес ряд изменений в концепцию человеческого капитала. В чем заключалось, по его мнению, соединение человеческого капитала и школы?
– Он был активным сторонником концепции человеческого капитала Гари Беккера. Евгений Федорович много анализировал его работы, обсуждал их со своими ребятами на экономическом факультете в Российской экономической академии им. Плеханова. Как известно, в теории человеческого капитала значимой считается длительность профессионального образования, а характеристикой капитала является число накопленных лет профессионального обучения. При этом школьные годы, как правило, считались только багажом, единым для всех.
Евгения Федоровича такой подход не устраивал.
Он был убежден, что в школе складывается много важнейших навыков и компетенций. Более того, школа определяет дальнейший выбор человека на продолжение обучения. И поэтому в теории человеческого капитала ему хотелось придать школьным годам особую характеристику качества: коэффициент, который учитывал бы интересные образовательные программы. Например, год обучения по той или иной программе, развивающей креативность, засчитывался бы школьнику за два.
Евгений Федорович всегда считал, что для человеческого капитала чрезвычайно важно дошкольное образование: та ситуация, в которой человек начинает двигаться по образовательной лестнице.
– С этим как-то связана его теория об образовании как о наследстве?
– Евгений Федорович писал о том, что образование не только составляет для человека безусловную ценность на протяжении всей его жизни, но и наследуется им на протяжении нескольких поколений. Это наследованное образование связано не столько с профессиональными навыками человека, используемыми им в его трудовой деятельности, сколько с теми ценностями, которые он получает и передает по наследству. Это – образование бабушек и дедушек. Это – трансляция собственного образования детям, внукам.
– Можно ли сказать, что Сабуров-поэт оказывал влияние на Сабурова-ученого и общественного деятеля?
– У него была яркая, наполненная и очень драматичная поэтическая жизнь: ведь в 80-е и 90-е годы среди разных поэтических направлений было много столкновений и споров. Задуманная незадолго до его смерти «Энциклопедия русской поэзии конца 20 века» включает и его стихи. У Евгения Федоровича вышло несколько книг, в том числе одна – уже после смерти – цикл «Художник в старости». Я думаю, именно потому, что Сабуров был поэтом, он был ярым противником того, чтобы за уроками литературы в современной школе сохранялась идеологическая роль, которую этот предмет унаследовал от советской школы. Он мечтал о том, чтобы литература стала для школьников возможностью поэтического прочтения и прочувствования мира. Поэтому он хотел, чтобы дети сами выбирали произведения и чтобы жанр школьного сочинения стал принципиально иным.

Беседовала Светлана КИРИЛЛОВА