ОТКРЫТЫЙ ДИАЛОГ

Детство как проблема. Социальная, психологическая, культурная...

В Московском городском психолого-педагогическом университете прошла научно-практическая психолого-педагогическая конференция «Другое детство». Организаторами конференции выступили Департамент образования города Москвы, Психологический институт Российской академии образования, Санкт-Петербургский государственный университет, а также Московский городской психолого-педагогический университет, в котором и собрались участники конференции – психологи, педагоги, врачи, юристы.

 

Опираясь на идеи Выготского

Название конференции сразу заставляет задуматься: другое детство – что это значит? Другое – по сравнению с чем?
Научный фундамент, на который в явной или скрытой форме опирались организаторы и участники конференции, составляет культурно-историческая теория прославленного нашего психолога Льва Выготского, в которой он сам и его последователи много внимания уделяли проблемам особенного, нетипичного развития. Какого именно? В книге «Педагогическая психология» Выготский писал: «Понятие нормы принадлежит к числу самых трудных научных представлений. Встречается бесчисленное множество различных вариаций, уклонений, и часто очень трудно сказать, где уклонение переходит те границы, за которыми уже начинается область не-нормального».
Несмотря на объективные трудности понимания нормы, совершенно очевидно, что уклонение от нее, ненормальная ситуация – та, когда ребенку трудно и плохо.
«Другое» детство – это трудное детство. Трудное из-за социального и медицинского неблагополучия, но также и по совсем другой причине – из-за ранней и яркой одаренности.

Отчужденные от семьи

Доктор психологических наук Людмила Обухова изучала мифы и реальную жизнь подростков, отчужденных от семьи, – «детей улиц», воспитанников приютов, сирот при живых родителях: «Вне семьи развитие ребенка идет по особому пути. У него формируются специфические черты характера, поведения, личности, о которых иногда нельзя даже сказать, хуже они или лучше, чем у обычного ребенка, – они просто другие». Например, нередко встречается вариант развития, который психологи называют «перевернутой ситуацией». В неблагополучной семье меняются роли, и уже в предподростковом возрасте, с 10–11 лет, дети становятся «опекунами» своих опустившихся родителей. Они жалеют их, заботятся о них, даже в прямом смысле воспитывают. И при этом – трудно поверить, но таковы факты, наблюдаемые психологами, – любят их и уважают.
Трудные, отчужденные от семьи дети всегда «взрослее» своих сверстников. Они умеют добывать деньги – и порой немалые, презирая при этом «честный труд», на который направляют их социальные работники. Они понимают свое особое положение и часто растут с уверенностью, что все перед ними виноваты, поэтому им все позволено, а окружающим остается только «замаливать свою вину». К сожалению, многие благотворительные акции, предназначенные таким детям, только укрепляют их в этом «потребительском» убеждении.
Психолог Нина Юдицева изучала, как формируются у неблагополучных подростков, в том числе совершивших правонарушения, отношения в системе «Я – Другой». Каково же «Я» у таких подростков? Вариантов несколько. Во-первых, неразвитость, «безличность», непонимание собственных интересов и подверженность влиянию окружения, группы (таких ребят оказалось до 60–65%). Во-вторых, «растворение» в коммуникации, авантюристичность, любовь к приключениям, ситуативное реагирование по типу «как жить? – по обстоятельствам!» (таких ребят до 15%). Наконец, эгоцентризм, приоритет собственных интересов в ущерб взаимодействия с окружающими, пренебрежение интересами всех Других. Среди неблагополучных подростков «эгоцентриков» оказалось около 15%, а среди осужденных за противоправные действия – больше 26%.

Отличаются ли ценности благополучных и неблагополучных подростков?

А каковы ценностные ориентации подростков из благополучных семей и социальных сирот? Сильно ли они различаются и в чем именно? Этому было посвящено исследование профессора психологии Марины Егоровой.
Так вот: ценности благополучных и неблагополучных подростков не различаются, по сути, ничем. В ходе экспериментальных исследований обе сравниваемые группы уверенно выбрали в качестве высших ценностей собственной жизни две: здоровье и наличие хороших и верных друзей. Вслед за ними социальные сироты называли интересную работу и счастливую семейную жизнь, а подростки, воспитывающиеся в семье, выбирали ценности «развитие» и «материально обеспеченная жизнь». А как этих ценностей, этих целей достичь? Тут должны помочь так называемые «инструментальные ценности» – ценности-средства. Выяснилось, что те и другие ребята высоко ценят жизнерадостность, ответственность, независимость, а подростки, воспитывающиеся в семье, – еще и такую ценность, как «широта взглядов». Вместе с тем и благополучные, и неблагополучные подростки на самые последние места поставили такие ценности, как творчество, познание, чуткость, красота природы и искусства.
Особенности личности подростков из неблагополучных семей изучала психолог Татьяна Смыкова. Ее исследование выявило как ожидаемые, так и неожиданные моменты. Для трудных подростков типична низкая выраженность познавательных интересов.
В частности, характерными особенностями трудных подростков оказались такие, как неуверенность в себе, робость, застенчивость и преобладание такой мотивации, как избегание неудач.

Дети постиндустриального общества

Доктор психологических наук Елена Смирнова словами «другое детство» назвала детство в принципиально новой социокультурной ситуации: стремительный переход к постиндустриальному, информационному обществу. Все живущие ныне взрослые имеют совершенно другой опыт детской жизни. Исследовательница отметила целый ряд противоречий и парадоксов современного детства, которое формируют для своих детей взрослые, прожившие собственные детские годы в иных условиях.
Первый парадокс – противоречие между возрастающей значимостью детства и полным игнорированием специ­фики детского возраста. Буквально с первых дней жизни ребенок сталкивается с благами цивилизации, о каких и не подозревали 20–30 лет назад. Но при этом снижаются границы возрастных требований к способностям и умениям детей. То, что раньше считалось желательным для детей 6–7 лет (умение читать, считать, писать), сегодня требуется от малышей 3–4 лет. Требуется – кем? Родителями, а также производителями товаров для детей. Но требования, не соответствующие возрастным особенностям, блокируют традиционные и действительно развивающие формы активности ребенка.
С другой стороны, повышенная требовательность к умственному развитию сочетается со слишком «щадящими» требованиями к самостоятельности: дети заметно позже приучаются к навыкам опрятности, у них наблюдается несомненное недоразвитие навыков самообслуживания. Стремление оградить ребенка от любых рисков, облегчить ему жизнь оборачивается тем, что ребенку просто негде проявить инициативу и самостоятельность, что он живет словно под колпаком, отгораживающим его от реальности. Его задача, уверены взрослые, – усваивать знания и «развиваться». Но вот беда – под колпаком не очень-то «разовьешься».
Еще одна тенденция, еще один парадокс – превращение средств деятельности в ее цели. О чем идет речь? Прежде всего о телевизоре и компьютере. Они зачастую оказываются вовсе не источником получения информации, вовсе не средством приобщения к широкой действительности. Они становятся просто источником сенсорных впечатлений, мелькающих картинок, потребление которых превращается в самостоятельный род занятий. Пестрый экран, на котором мелькают картинки, все больше подменяет для ребенка игру, активную продуктивную деятельность, общение с родителями, с бабушками и дедушками.
Перечисленные тенденции, считает исследовательница, уже отражаются на особенностях развития современных детей. Воспитатели дошкольных учреждений отмечают снижение уровня развития ролевых игр, общую пассивность дошкольников. Педагоги отмечают резкое снижение фантазии и творческой активности младших школьников. Однако сегодня это еще не научные систематизированные факты, а пока только первые наблюдения педагогов и родителей. Поэтому важнейшей задачей становится изучение особенностей современного детства и влияние информационных технологий на различные аспекты развития ребенка.

Младший школьник и компьютер

Светлана Котова, доцент Института детства (Санкт-Петербург), посвятила специальное исследование роли компьютера в жизни младшего школьника. Сегодня около 70% первоклассников, воспитывающихся в семье и проживающих в крупных индустриальных городах, имеют компьютер дома. Они активно и технически умело получают электронную информацию.
Однако процесс поступления к ребенку этой информации носит бессистемный, хаотичный, фрагментарный характер, а содержание информации оказывается недостоверно или прямо нелепо.
По результатам исследований, проведенных в Петербурге среди младших школьников, 28% ребят используют компьютер постоянно, каждый день. Еще 25% садятся за экран компьютера не реже трех раз в неделю. 46% младшеклассников объяснили, что игра за компьютером помогает им отвлечься от неприятностей, школьных и домашних обязанностей; 68% признали, что игра за компьютером отнимает очень много времени в ущерб учебе. Признавая это, 33% ребят отметили, что у них появляется раздражение, если взрослые делают им замечания по этому поводу или пытаются отвлечь от игры, 7% называли даже большую злость, а 15% заявили, что попросту не обращают внимания на замечания родителей и вообще никаких чувств по этому поводу не испытывают.
«Другое» детство – это и детство одаренного ребенка. Развитие одаренного ребенка – это психологическая и педагогическая проблема. Так поставила вопрос доктор психологических наук Нина Шумакова, перечислившая и проанализировавшая типичные трудности одаренных детей в семье и школе: чрезмерная интеллектуализация в ущерб игровой деятельности и освоению социальных форм взаимодействия, переживание тоски и скуки в школе, где, с одной стороны, одаренные не испытывают достаточной умственной нагрузки, а с другой – испытывают беспомощность и неуспешность во многих делах, требующих неинтересных им навыков.