РЕПОРТАЖ

«Зеленую дверцу» закрыли. Откроется ли она вновь?

C 1995 года в Москве работал центр ранней социализации «Зеленая дверца», созданный по модели французского педиатра и психоаналитика Франсуазы Дольто.
Целью работы центра было помочь детям, у которых возникали самые разные проблемы, когда их отдавали в ясли или детский сад.
В «Зеленую дверцу» приезжали со всей Москвы и даже из Подмосковья – около восьми тысяч человек в год.
С введением нормативно-подушевого финансирования центру было предложено получить официальный статус. Однако те ограничения, которые этот статус накладывал, противоречили главным принципам работы «Зеленой дверцы». Разрешить конфликт не удалось, и сегодня центр прекратил работу…

 

Не вписались в норматив…

Если же взглянуть на ситуацию с центром с точки зрения закона, то окажется, что проблемы просто не существует. Ведь в перечне типов и видов образовательных учреждений нет никакого «центра ранней социализации».
В 1995 году энтузиасты из российского общества Корчака, загоревшиеся идеями Франсуазы Дольто, пришли со своим проектом в управление образования Центрального округа Москвы. Там их выслушали – и дали две комнаты и несколько ставок в детском саду № 1948. Так до сегодняшнего времени центр и существовал на птичьих правах, что, однако, позволяло его сотрудникам развивать проект именно так, как того требовали дело, идея, а не инструкции и регламенты.
С введением подушевого финансирования все изменилось. «Деньги идут за ребенком» – но только за «учтенным» ребенком. А те восемь тысяч детей, что ежегодно посещали «Зеленую дверцу», ни в каких официальных бумагах не значились и не могли принести детскому саду № 1948 ни копейки.
В окружном управлении образования предложили «Зеленой дверце» переоформиться в ЦИПР – центр игровой поддержки ребенка (таких центров по нескольку штук в каждом столичном микрорайоне). Тогда бы все осталось на своих местах – в двух обжитых и привычных комнатах детского сада № 1948.
Но сотрудники «Зеленой дверцы» отказались, объяснив, что центр игровой поддержки ребенка и центр ранней социализации – это две совершенно разные формы работы с детьми и «Зеленая дверца» просто не сможет продолжать свое дело, став ЦИПРом.
На первый взгляд проблема кажется несколько надуманной. Так ли уж важно, какой аббревиатурой назовут то, что ты делаешь, особенно если это действительно нужно людям? Но именно на примере принципиальных отличий «Зеленой дверцы» от типового ЦИПРа легче всего объяснить уникальность этого проекта.

О принципах устройства центра

Центры игровой поддержки ребенка создаются по всей Москве для тех, кому не хватило места в детсадах. Чтобы попасть в ЦИПР, необходимо взять в поликлинике справку о здоровье ребенка, получить временную путевку в комиссии по записи детей в дошкольные учреждения и оформить документ, подтверждающий, что ребенок не посещает детский сад.
В «Зеленой дверце» принимали всех, не спрашивая не только справки от врача, но даже и фамилии. Единственной формой учета посетителей была небольшая доска, где записывали имя и возраст ребенка и указывали, с кем он пришел – с мамой, бабушкой или няней. Анонимность и свободный доступ были одними из важнейших принципов работы центра. А еще  – свободный график.
В ЦИПР, как и в садик, направляют только по месту жительства. «Зеленая дверца» принимала всех, не спрашивая прописки. Но, может быть, имело смысл согласиться на смену статуса, чтобы сохранить «Дверцу» для семей, живущих поблизости?
– Главный принцип – это свобода: захотели – пришли, захотели – ушли, – отвечает руководитель «Зеленой дверцы» Ольга Варпаховская. – Если же между желанием и приходом в «Дверцу» стоит неделя беготни по инстанциям, то свободы не получится. А если детям не понравится, они не смогут просто уйти, ведь справки получены с таким трудом! Для нас бесконечно важно то, что мы принимаем всех, а не тщательно отобранных детей.
Происходящее в «Зеленой дверце», объясняет Ольга Георгиевна, это не обучение, не воспитание, не консультирование. Это общение: здесь родители учатся разговаривать с собственными детьми. Поэтому документы нарушают и другой принцип работы «Зеленой дверцы» – анонимность. Здесь люди – и приходящие, и принимающие – знают друг друга только по именам. Временное освобождение от социальных, профессиональных, национальных ролей, считают в «Зеленой дверце», помогает высказать то, о чем мы обычно молчим.
Ошибка взрослых заключается в том, что они много говорят о ребенке, но почти никогда – с ним самим. Многолетний опыт работы «Зеленой дверцы» показал, что большинство отклонений в поведении детей вызвано либо тем, что они не услышаны родителями, либо тем, что в семье есть проблемы, которые замалчиваются.
– Здесь я научилась общаться со своим ребенком, узнала, как и о чем с ним можно разговаривать. Раньше я испытывала материнские чувства, но не знала, как их выразить, какой найти язык, – записала в импровизированной «книге отзывов» одна из мам.
– Часто родители считают, что ребенок слишком мал, чтобы понять их взрослые беды, и поэтому предпочитают молчать или, что хуже, лгать, – говорит Ольга Варпаховская. – И то и другое бессмысленно. Обмануть ребенка невозможно. Он чувствует, что что-то не так. И кричит о помощи: агрессией или замкнутостью, потухшим взглядом или повышенной возбудимостью. Не бойтесь, что ребенок вас не поймет.
В «Зеленой дверце» не одна одинокая мама смогла впервые поговорить с ребенком о его отце. По признанию Ольги Варпаховской, каждый такой разговор оставляет ощущение чуда. И кто знает, свершилось бы это чудо или нет, если бы хоть одна деталь, включая свободное посещение и анонимность, была изменена.
Но вернемся к ЦИПРу. Взрослый здесь играет доминирующую роль, ведет ребенка к определенной цели, не считаясь с его желаниями. Воспитатель организует обучающие игры, психолог проводит тренинги и мониторинги. Ребенок же участвует во всем этом как более или менее пассивный (то есть послушный) объект.
В «Зеленой дверце» детям предоставляют самим найти занятие по душе. Взрослые ни в коем случае не руководят играми, не делают за детей то, что те могут сделать сами.
– Один из основных принципов, – рассказывает Ольга Варпаховская, – доверять ситуацию детям. А как иначе они научатся жить и думать самостоятельно? При этом родительское присутствие помогает им мягко, без стресса переходить в мир отношений с другими людьми. Родители всегда находятся в зоне видимости, но стараются не вмешиваться. Ребенок отделяется от них постепенно, даже забывшись в игре, он чувствует, что родной взрослый, который привел его сюда, рядом.
В этом еще одно отличие «Зеленой дверцы». Здесь ребенка не оставляют. Родители, привыкшие «сдавать» детей в садики и ясли, чтобы бежать по своим делам, остаются с ними. Как говорят сотрудники «Дверцы», это создает «ситуацию безопасности», благоприятную для знакомства с миром.
Безопасность обеспечивают еще и несколько правил, обязательных для всех посетителей «Дверцы». Нельзя заезжать на игрушечных машинках в «пешеходную зону». Играя с водой, надо надевать непромокаемый фартучек. А пить и есть – в отведенном для этого месте.
Запретов совсем немного. Их смысл ясен даже самым маленьким. Поэтому любое нарушение становится неким знаком, обращенным к взрослому…
– Там наши дети учились узнавать границы, а без них на самом деле нет свободы. Учились слушать других, понимать, учились дружить. Настроение свободы и уюта, которое было в «Дверце», не воспроизводимо в стенах детсада, – говорят сегодня родители.

«Это перечеркнет смысл нашей работы…»

Каждый день родителей с детьми принимали трое сотрудников «Зеленой дверцы»: психолог, педагог и педиатр. Называются они все одинаково: «принимающие». Сделано это для того, чтобы родители не ждали от них четких указаний и рекомендаций.
– Принимающие не учат родителей,  – объясняет Ольга Варпаховская. – Они пытаются разбудить их мысль. Разбудить не словами, а проживанием жизни вместе, в стенах «Зеленой дверцы». К счастью, мы собрались под знаменем Корчака, чья книга «Как любить ребенка» начинается со слов: «Не знаю». Люди, работающие в «Дверце», допускают, что могут чего-то не знать и что это может знать кто-то другой.
Что же касается ЦИПРа, то его задача заключается именно в том, чтобы обучить родителей, как играть с детьми. Здесь проводятся мероприятия и консультации, читаются лекции, пишутся и сдаются «отчеты о проделанной работе».
Все это и правда совсем не похоже на то, что происходило в «Зеленой дверце». Но, в конце концов, если дело лишь в отчетах…
– Писать липовые бумажки? – По традиции «Зеленой дверцы» Ольга Варпаховская называет вещи своими именами.  – Нет. Мы не сможем быть искренними с детьми, если только что сидели и врали, это перечеркнет весь смысл нашей работы.

Есть ли выход?

Сегодня «Зеленой дверце» нужно помещение, куда бы вновь смогли приходить дети и их родители. Самый простой, казалось бы, выход – снять самим, а арендную плату распределить между родителями. Тем более многие из них готовы давать деньги, лишь бы «Зеленая дверца» сохранилась. Есть и юридическая возможность это сделать: Ольга Варпаховская и ее единомышленники зарегистрировали общественную организацию «Мы и наши дети».
– Но мы не можем отказаться от прин­ципа бесплатности, – говорит Ольга Варпаховская. – Если родители будут платить, они будут требовать, чтобы их обслуживали. А это опять разрушит те отношения равноправия, которые мы пытаемся создать.
За границей организации, работающие по модели Франсуазы Дольто (там они называются «Зелеными домами»), существуют на деньги меценатов и частные пожертвования. Рассчитывать на что-то подобное в России пока вряд ли стоит.
Сегодня «Зеленой дверце» нужна помощь государства. Однако, к сожалению, глава Центрального окружного управления образования Москвы Вера Лопатина в течение нескольких дней, когда верстался номер, была недоступна для комментариев. Специалисты отдела дошкольного образования пояснили, что в курсе проблемы «Зеленой дверцы», но также от комментариев отказались – это «вне их компетенции».
Мы надеемся, что в управлении все-таки пойдут навстречу сотрудникам «Зеленой дверцы». И уникальный центр – настоящее педагогическое открытие всероссийского масштаба – будет сохранен именно в том виде, в каком он существовал раньше.