Великая Отечественная.

Куда ведет школьный курс истории?

«Если мы не будем говорить о страшной цене, заплаченной за победу, – получится, что победа нам безразлична»

– В прошлом году к юбилею Победы был объявлен ряд издательских программ, говорилось и о грантах ученым-историкам, ведущим исследования по Великой Отечественной. Вы эксперт Российского гуманитарного научного фонда, все эти исследования проходят через ваши руки. Появилось ли что-то интересное, принципиально новое?
– Ни одной новой исследовательской работы о Великой Отечественной войне я за последние годы не видел – ни в России, ни за рубежом. Думаю, это общее явление для всего мира. Например, недавно в Доме ученых мне показали новую книгу, которая – в очередной раз – развивает версию о превентивном ударе СССР против гитлеровской Германии. Разумеется, эта книга создавалась не на гранты государственных фондов. Но к этой теме есть интерес – значит, читатели считают это новым словом о войне.

– Может быть, сегодня невозможно сказать что-нибудь новое о Великой Отечественной войне?
– Согласен. Мы дошли до того этапа, за которым нет принципиально нового исторического знания: отсутствуют новые источники, нет новых подходов к материалу. Складывается странная ситуация: руководители научных коллективов обсуждают как «новизну» то, что уже отражено во многих школьных учебниках истории. Совсем недавно в Российской академии наук обсуждали новые подходы к ХХ съезду партии (в связи с его пятидесятилетним юбилеем). На заседании говорилось о том, что мы осветили в учебнике, изданном «Просвещением», еще в 1995 году! То же самое и с Великой Отечественной: уже десять лет мы не показываем только политическую историю, говорим школьникам об истории экономики, культуры, повседневного быта тех лет.

– Отрадный факт – когда в школьном учебнике рассказывается о том, что считает новостью Академия наук…
– Это – достижения девяностых годов, их надо сохранить. Теперь некоторые авторы, к сожалению, понимают новые подходы к истории Великой Отечественной войны по-другому. Например, они вводят в учебник новых героев Великой Отечественной войны, которых не знают даже профессиональные историки. А Зою Космодемьянскую, лишь потому, что кто-то ее раскритиковал, – из учебника убирают. Что изменилось в отношении к другим героям войны, к которым привыкли прежние поколения? Эти люди не совершили своих подвигов? Почему о них нужно стыдливо умалчивать?
Конечно, говорить нужно обо всех. Но нельзя таким образом отдавать дань политической конъюнктуре.

– Что вызывает интерес в истории ХХ века и Великой Отечественной войны у ваших студентов и аспирантов? Над какой исторической проблемой они работают или хотели бы работать?
– Самые интересные научные работы – о повседневном быте, о жизни людей. Но это отголоски тематики, которой наши историки начали заниматься около десяти лет назад. Интересные диссертации посвящены персоналиям ХХ века. Такая защита нередко проходит как вечер памяти человека, которому посвящено исследование.
– Для того чтобы оценить многих исторических деятелей ХХ века, россиянам понадобится, возможно, еще один век…
– Это так. Историю пишут победители. И подробно объясняют, почему они победили и чем были плохи те, кого они победили. Некоторым историческим фигурам приходится ждать своей беспристрастной оценки более двух сотен лет. Например, лишь недавно в серии ЖЗЛ вышла первая монография о Петре Втором. Не знаю, сколько уж придется ждать репрессированным вождям послереволюционных лет. Каменев, Зиновьев, Троцкий – сейчас в научных кругах говорят: зачем на них вообще тратить время? А на меня в свое время произвело глубокое впечатление знакомство с внуком Троцкого. Дед был убит в его присутствии. Каждый раз он рассказывал об этом со слезами на глазах.

– Наряду с забытыми деятелями есть и другие. По отношению к ним российское общество до сих пор расколото на две части, без примирения. Как сегодня научная общественность относится к фигуре Сталина?
– Недавно я выступал с лекцией в Доме ученых. Оказалось, что абсолютное большинство в этой аудитории, знающие, подготовленные люди, воспринимают Сталина как сильного государственника, который четко представлял национальные интересы и боролся за их реализацию. Но как только я заговорил о негативном опыте сталинского периода, люди растерялись. Они не могли ответить на эти вопросы.
Так стоит ли удивляться, что старшеклассники считают Сталина одним из самых ярких исторических деятелей ХХ века? В их сознании Сталин олицетворяет послевоенный СССР, победившую страну, сверхдержаву. Но какой ценой была достигнута победа – подростки не подозревают. Конкретными фактами из истории Великой Отечественной войны многие выпускники – имеющие прекрасные оценки по истории – не владеют. В прошлом году, беседуя с абитуриентами, я столкнулся с тем, что некоторые из них смешивали Великую Отечественную с войной 1812 года…

– Это вас поразило?
– Пожалуй, нет. Одна из причин низкого уровня исторического образования лежит на поверхности: в школьном курсе истории используется формализованная оценка знаний. А формализовать некоторые сферы человеческого знания – например, историю или литературу – невозможно. Задача исторического образования состоит вовсе не в том, чтобы запомнить как можно больше дат и имен, а в том, чтобы сформировать представление человека об историческом прошлом страны, осознать свое место и роль в историческом процессе, в сегодняшнем мире. Это – самоидентификация человека в пространстве и времени.

– Как вы относитесь к отмене устного экзамена по истории и введению обязательного ЕГЭ по этой дисциплине?
– Похоже, тем, кто принял решение об отмене устного экзамена, история как анализ исторического прошлого просто не нужна. Они не заинтересованы, чтобы старшеклассники, сдающие этот предмет, знали что-то другое, кроме дат и имен. Один известный историк сказал на частной встрече с депутатами Госдумы: если стране не нужна история, то история, которая «не нужна», сама даст о себе знать. Чуть позже.
Даты и имена ничего не дают ни уму, ни сердцу. На ЕГЭ они отмечаются галочками, а на другой день забываются совершенно.

– Вы часто встречаетесь с зарубежными коллегами. Как они оценивают учебники по истории ХХ века в России? Согласны ли они с основными подходами?
– В прошлом году один из американских профессоров сказал мне: «Я не хотел бы, чтобы по таким книгам мой сын изучал историю своего народа. Мы в США не можем позволить себе показывать в школьных учебниках негативные факты из истории страны. Учебник должен закрыть глаза на какие-то вещи!»
Я спросил его: мы должны или не должны отрицать тоталитаризм в нашем прошлом? Должны, ответил он. А если должны, то как объяснить молодежи, что это не должно повториться? Он вздохнул и сказал: по таким учебникам я все равно не мог бы преподавать…
К сожалению, и у нас в России все чаще высказывается подобная точка зрения. Авторам учебников исподволь дают понять, в каком направлении следует работать. Поэтому все чаще историки ХХ века сосредотачивают внимание школьников исключительно на военных успехах.
Другая точка зрения, которая ярко была выражена в учебнике Игоря Ивановича Долуцкого, – проблема цены, которой был достигнут успех. Цены людских жизней, нравственной цены.
На мой взгляд, забывать о победах в войне безнравственно – ведь это предает память людей, которые погибли ради этих побед. Но если мы не будем говорить о страшной цене, заплаченной за победу, – получится, что победа нам безразлична.
В советское время у молодежи формировали патриотическое отношение к прошлому, говоря на уроках истории полуправду или неправду. Мне хочется, чтобы мы в школе растили патриота, человека, гордого за свое прошлое, говоря всю правду и о трагическом, и о героическом.

– В 2003 году, когда был снят гриф с учебника истории России ХХ века Игоря Долуцкого, в стране заговорили о новой волне давления на создателей школьных книг по истории. Особенно на авторов, занимающихся советским периодом…
– Никто не рассылает авторам учебников указания, как освещать разные этапы советской истории. Прямого давления на научные коллективы я не встречал. Но из уст высокопоставленных лиц историки постоянно слышат пожелания, что необходимо проявлять больше патриотизма, описывая достижения советского периода. Другой факт опосредованного влияния: в прошлом году было предложено перегрифовать все учебники по истории. Издателям сообщили, что Министерство образования и науки якобы не является правопреемником прежнего Министерства образования РФ, которое ставило гриф. Но если Минобрнауки не правопреемник, то надо подавать на перегрифовку учебники по всем предметам, а не только по истории. Ведь нельзя играть по разным правилам. Сразу стали раздаваться голоса о том, что такой избирательный подход – в интересах тех, кто пытается на «освобожденное» поле внедрить свои собственные книги. После того как начались протесты и издатели потребовали объяснений, Минобрнауки как будто отошло от идеи повторной научной экспертизы всех учебников истории. Но эта идея, насколько я знаю, не умерла. Причем ее авторы постоянно кивают в сторону первого лица в стране, ссылаясь якобы на его мнение. Так ли это – никто ведь не знает. Учебников истории, выпускаемых «Просвещением», это пока не коснулось. А вот книга, объявленная в свое время «единственным победителем» конкурса на лучший учебник истории России ХХ века, не прошла перегрифование в РАН и РАО. Многие в этой связи полагают, что это и есть запоздалая реакция на те нарушения конкурсных правил, благодаря которым этот учебник был тогда назван лучшим.

– Но возможно ли воспитать патриота, дав ему в руки учебник истории ХХ века?
– Нельзя пробудить чувство гордости за Родину, лишь создавая новые учебники истории или финансируя особые государственные программы. Возьмите программу патриотического воспитания, рассчитанную до 2010 года. Я ее недавно просмотрел. Мне она напомнила хорошо забытое советское прошлое, в котором «планов громадье». Под программу явно ассигнованы значительные средства, которых не видел никто, кроме тех, кто их распределяет.
На мой взгляд, настоящий патриотизм воспитывается тем, как государство относится к участникам Великой Отечественной войны. Для подростков, которые каждый день становятся свидетелями пренебрежительного отношения к своему деду и прадеду, ветеранам и участникам Великой Отечественной, это и есть главный показатель отношения общества к своему прошлому.

«Авторы учебников все чаще воспроизводят стереотипы сталинской историографии»

– Со дня празднования юбилея Победы прошел год. Были ли выпущены за этот год новые интересные исследования о Великой Отечественной войне?
– Вышла прекрасная книга Андрея Смирнова «Боевая работа советской и немецкой авиации в Великой Отечественной войне». Появилась «Энциклопедия советских подводных лодок. 1941-1945 гг.» А.В.Платонова. Только что издательство «Эксмо-Яуза» опубликовало очень интересное исследование – книгу Марка Солонина «22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война?».
По языку и терминологии эти книги доступны всем, в том числе и школьникам. Они свободно продаются в магазинах. Творчество о войне – негосударственное. О войне пишут люди, которым эти проблемы просто интересны. Авторы, которые действительно стремятся найти новое в истории Великой Отечественной, как правило, не связаны с финансированием государственных фондов. И причина здесь проста. Исследование о Великой Отечественной войне может рассчитывать на государственный грант, если автор поддерживает определенную государственную точку зрения на войну. Если вы хотите отыскать в этом периоде истории что-то новое, то вряд ли сможете получить финансирование от государства. Так что выбор не очень велик.

– По вашему мнению, существуют серьезные расхождения между разделами учебников истории, посвященными Великой Отечественной войне, и книгами на эту тему, которые имеются в свободной продаже?
– Учебник рассчитан на определенное количество часов, отведенных на тот или иной исторический период. В российской школе согласно официальному министерскому документу на изучение Великой Отечественной войны отведено четыре часа. (В эти же четыре часа еще нужно втиснуть события Второй мировой). Таков государственный заказ. Учебная литература на эту тему проходит соответствующую экспертизу в РАН и РАО. А эти организации получили задание непосредственно от президента – проверить учебники истории на соответствие государственным понятиям о патриотизме. И они будут выполнять это задание.
А потом, большинству учителей сегодня за сорок, они выросли в советское время, и мало кто из них станет объяснять ученикам, например, кто такой генерал Власов или каков истинный вклад союзников в победу. Эти вещи, на мой взгляд, никогда не смогут попасть в государственный школьный учебник истории.

– Как изменились взгляды на историю Великой Отечественной войны у сегодняшних школьников – по сравнению с тем, что было 10 лет назад?
– За последнее десятилетие появились новые доступные детям источники информации о войне. Если десять лет назад сведения о техническом оснащении советской и гитлеровской армий (что особенно интересует мальчиков) разыскать было трудно, то сейчас данные о танках, самолетах, подводных лодках доступны подросткам в различных специализированных энциклопедиях, а также в интернете. Отсюда – изменение отношения к урокам школьной истории. Учебник истории перестал быть для них источником информации, он не может дать никаких новых сведений. Это часть общей тенденции: согласно социологическим исследованиям десять лет назад школа как источник информации о мире находилась у подростков на 5-6 месте. А сейчас она не входит даже в «десятку». И еще один важный фактор. В середине девяностых годов в обществе бытовал интерес к отечественной истории. Этот интерес был в каком-то смысле ажиотажным. Сейчас он сошел на нет. Только пять-шесть процентов детей интересуются историей и готовы дальше ею заниматься, чтобы поступить в вузы по историческому профилю. Дети стали более прагматичны. Я обратил внимание на то, что сегодня в истории Великой Отечественной войны их больше интересует техническая сторона. Людские потери волнуют их, пожалуй, меньше, чем потери боевой техники.

– Как относятся современные старшеклассники к фигуре Сталина? Можно ли сказать, что на протяжении десятилетия это отношение изменилось?
– Отношение к Сталину зависит от семьи и от учителя истории, оно есть сумма услышанного дома и на уроке.
Здесь нужно учитывать, что историческая концепция Великой Отечественной войны не менялась с советских времен. За прошедшие годы взгляды на многие события истории ХХ века в России были пересмотрены и откорректированы. А в отношении войны историографические позиции, излагаемые в школьных учебниках, остались неизменными.
До 2001 года создатели учебников истории еще пытались сказать что-то от себя. Но к 2006 году их позиция становится воспроизведением стереотипов сталинской историографии. Иногда – совершенно дословном, основанном на трудах Сталина. Среди учебников истории, используемых ныне в школах, есть такие шедевры, в которых начало войны, Курская и Сталинградская битвы описаны в терминах и формулировках, прямо взятых из сталинских речей.
Старый ВЦИОМ, а теперь Центр общественного мнения, которым руководит Юрий Левада, проводит социологические опросы об отношении россиян к своему недавнему прошлому. Все опросы свидетельствуют: для населения России на протяжении последних двадцати лет единственным главным событием в истории остается победа в Великой Отечественной войне (о событиях Второй мировой войны, о действиях союзников наши люди едва знают). И эта победа оправдывает в глазах людей все сталинские преступления: Сталин, который выиграл войну, был великий вождь. Именно поэтому все так ополчились на Суворова (Резуна) за его неудобный вопрос: готовил ли Сталин нападение на Гитлера?

– За рубежом за последнее десятилетие что-то поменялось в концепции Второй мировой войны?
– В их концепции нечего менять, она предполагает только обновление фактического материала. Например, недавно выяснилось, сколько было у СССР в 1941 году танков. Раньше писали: 12 тысяч, теперь оказалось – 24 тысячи. В зарубежные издания вносятся коррективы. Все, больше ничего не требуется.

– Введение ЕГЭ по истории вписывается в картину общего равнодушия к отечественной истории?
– ЕГЭ – самый неэффективный способ проверки исторических знаний. Он действен только как административная мера против коррупции в вузах. Можно ввести ЕГЭ по истории, но в этом случае с ребенком, который сдал этот экзамен, нужно еще побеседовать. На некоторые вопросы тестов я, человек, который занимается своим ремеслом с 1979 года, не смог ответить. Я просто не в состоянии запомнить таких мелочей. Как можно требовать таких знаний от ребенка?

– В 2003 году вокруг вашего учебника истории России ХХ века разразился политический скандал. Многие защищали вашу книгу, но Министерство образования РФ поспешило снять с него гриф. Как сейчас обстоят дела с этим учебником?
– Никак. С него сняли гриф, и пользоваться учебником теперь нельзя. Одновременно с ним «Мнемозина» готовила выпуск моего учебника по всемирной истории. Теперь не будет и этой книги. Так что правительство выполняет свои обещания.
В 2003 году я закончил книгу «История политических систем. Россия и СССР в ХХ веке». Два издательства уже не смогли ее выпустить. Возможно, она тоже не выйдет. Когда в 2003 году мой учебник запретили, первым мне позвонил Александр Николаевич Яковлев. Он предложил: давайте вместе с вами напишем книгу о войне. Мы обсуждали с ним этот проект два года, до самой его смерти… Теперь, видимо, не будет и этой книги. Выйдет ли еще что-нибудь из написанного мною? Не знаю. Я продолжаю преподавать историю в школе. Я – учитель истории. Это мое главное звание.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"