Что такое терпение?

Выхожу я из метро: куча народу, бабушки торгуют сигаретами и пельменями, пьяненькие сограждане пробираются по стеночке кафельного перехода, но юный милиционер без видимых знаков различия останавливает именно меня и требует предъявить документы. Секунду от неожиданности подумав, вежливо прошу представиться и предъявить его документы. Он (может быть, тоже от неожиданности) молчит минуту, и за эту минуту я слышу минимум пять оценок своего поведения со стороны окружающих – бабушек с сигаретами и просто случайных прохожих: «Еще и выпендривается!» Вняв общему гласу, милиционер берет меня за воротник: «Ну-ка пошли!» Кончается все вялыми официальными извинениями, ибо, помимо отсутствия «состава преступления», у меня «присутствуют» откровенно славянская внешность, исправный паспорт и, главное, две «красные книжечки», т.е. редакционное удостоверение и членский билет Союза писателей. Но Бог с ним, с милиционером, – он, может, каждого десятого высчитывал. Но окружающие? Почему им моя нормальная и даже скромно-почтительная просьба предъявить свидетельство прав вышеописанного милиционера показалась чем-то неприличным и вызывающим? Я ведь точно знаю: сострой я плаксивую гримасу, скажи что-нибудь вроде: «Да ладно, сержант, паспорт у меня дома, а вон и автобус подошел», – те же самые люди вступились бы за меня, и бедный мальчик в погонах наслушался бы про то, что милиция честных людей цепляет, а бандиты все на свободе.
Я сделал не так, как принято среди терпеливых сограждан, и был наказан не только получасовым незаконным выяснением личности, но и неприязнью большинства окружающих. Мы терпим – и ты терпи!

№ 13, 1997