Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №12/2014
Взрослые и дети: границы дозволенного и недозволенного

Иваницкая Елена

Что скрывают дети

Кажется, взрослые забывают переживания и тайны детства или, напротив, помнят их и, боясь своего прошлого, стараются запретить детям чувствовать неположенное


В моем детстве задушевный разговор с ребенком первых школьных лет уже в середине июля начинался с неизбежного вопроса: «В школу-то хочешь? По школе соскучился?» Вопрос подразумевал, естественно, энергично-положительный ответ, и малыш, набычившись, тоскливо ныл: «Хочу-у-у. Соску-у-учился...» Мне было не больше девяти лет, когда я осмелилась не бычиться и не ныть, а заявить преспокойно: «Конечно, не хочу. Нисколько не соскучилась. И вообще, зачем вы напоминаете?» Вопрошавшие терялись и обижались, родители расстраивались и выговаривали.
Дети должны скрывать, что не любят школу. Хотя взрослые прекрасно это знают и сами отлично помнят, как сбегали с уроков и радостными воплями приветствовали печальное известие, что «русичка» заболела.
Но именно неприязнь к школе, которую дети по некоему общественному договору должны скрывать, они обычно и не скрывают. Тут игра идет в открытую, а в открытой игре ребенок сильнее: игра – его стихия.
Дети не любят школу – и не скрывают. Не любят врачей – и не скрывают. Хотя школа – храм знаний и никто с этим не спорит. А врачи спасают здоровье, и с этим тоже не спорит никто.


***

Аделаида Герцык в статье «Из мира детских игр», опубликованной 90 лет назад, предпринимает попытку рассказать о том, о чем дети рассказать не умеют, а если и умеют, то не решаются.
…Однажды в яркий весенний день из рук девочки падает сахарница, и сверкающие на солнце кусочки сахара разлетаются по полу: в этот момент она испытывает такое захватывающее чувство полноты существования, радости утра и вместе с тем какой-то восторженной жути, что потом несколько лет подряд в заветный день рассыпает по полу сахар в честь весны и солнца. В тайну посвящена только младшая сестра, взрослые ничего не должны знать.
Почему? Потому что накажут? Да, это тоже. Обязательно накажут. А вы что сделаете, если узнаете, что ваше чадо мусорит сахаром на кухне? Но Герцык признается, что «инстинктивно охраняла все любимое и интересное от гибельного прикосновения старших». Если даже и не накажут, то пустятся в долгие нотации, что так поступать нехорошо, а если даже не пустятся, а позволят, что совсем уже невероятно, то все равно отменят сокровенную жуть и восторженную тайну.
 Каждому из признаний Аделаиды Герцык я могла бы подобрать аналогичное из собственного детства, да и каждый из нас, читателей, тоже. Это не исключение из правил, а всеобщая норма, железная закономерность, которую, однако, дети вынуждены скрывать, потому что справедливо предчувствуют сокрушительную, беспощадную реакцию старших. Ибо от детей под сильнейшим психологическим давлением требуют только одного – радости бытия («здоровый, веселый»)...

***

Что скрывают дети? То, что их действительно интересует, и то, что их действительно уязвляет, потому что стоит только выдать себя, как с непреложностью вычисленного затмения начнется педагогический апокалипсис. И совсем не обязательно по злой воле взрослых, часто именно по доброй или вообще помимо воли, неосознанно.
В мемуарной книге «На рубеже двух столетий» Андрей Белый пишет, что уже в раннем детстве он с испугом и недоумением заметил странную закономерность: проявленный интерес к чему бы то ни было неизбежно приводил к запрету. Не в наказание, не для остережения – неизвестно, непонятно, невероятно – почему? Даже если интерес заключал в себе не что иное, как решение математических задач повышенной трудности…

№ 95, 1996

Рейтинг@Mail.ru