Обида с детства

Говорят: «Чем раньше ребенок поймет, что жизнь – это не сладкие пироги, тем легче ему будет потом». А тех, кто пытается воспитывать мягко, предостерегают: «Он же погибнет в наш жестокий век!» Так что же, закручивать гайки как можно раньше? Или только добро и создает тот стержень, который поможет выстоять в самых экстремальных ситуациях?

Недавно довелось подслушать не­обычный разговор. Впереди шла женщина с мальчиком лет восьми и энергично за что-то его отчитывала. Когда я поравнялась с ними, услышала голос ребенка:
– Вот скоро Оля пойдет в сад, тогда я буду заниматься лучше. Понимаешь, мама, мне надо бывать одному хотя бы два часа в день. И тогда мои дела пойдут на лад...
Мальчуган настаивал на своем, мама возмущалась нелепым желанием сына. Мне захотелось поддержать мальчика, но категоричный тон женщины охладил это желание. Я лишь подумала: «Господи! Помоги матери услышать своего сына!»
За что дети любят учителей, мам, пап? А ведь бывает и так, что не любят... Любят, наверное, за многое, непонятное и им самим. Так случилось в нашей школьной жизни, что нравоучение, увещевание, укор, а порой и унижение детей кажутся вполне достойными и действенными средствами обретения к себе уважения. Нас тоже воспитывали, уличали, прорабатывали, оберегали от ошибок. Миллионы выслушанных лекций, окриков, казалось бы, за долгие годы должны были сотворить из нас ангелов. Увы!
Наше пристрастие к разъяснению всего и вся поистине непостижимо. На уроках литературы учитель считает необходимым разъяснить каждый поступок героя, растолковать каждую строчку стихотворения, лишая учеников эмоционального восприятия произведения. Я глубоко убеждена: эмоциональная обедненность детей – главная причина многих бед. Но под эмоциональностью я понимаю не крикливую раскованность, выплеск притворной чувствительности, а обостренное восприятие окружающего мира. Всего живого – прекрасного и безобразного.
Когда взрослые думают, что рассу­дочно-назойливая обработка школьника спасет его от порока, – это непоправимая ошибка. Таинственное, непонятное, непроясненное волнует душу не менее, чем прозрачное, разъясненное, осмысленное.
Когда мне было пять лет, моя мама пожелала, чтобы я на елке выступила со стихотворением Лермонтова «Молитва»:
В минуту жизни трудную // Теснится в сердце грусть, // Одну молитву чудную // Твержу я наизусть...
Ничего не понимала я в этом стихотворении, но в памяти и чувствах оно осталось как необыкновенное переживание, вознесшее душу над обыденным, над повседневностью.
Да, у пятилетнего ребенка немало переживаний и обид на взрослых. Когда я вижу маленького «пузыречка» в синтетическом комбинезончике затырканным и лишенным возможности сесть у окошка трамвая или троллейбуса, потому что взрослые придерживаются правила «надо закалять с раннего детства», я думаю: не в эти ли минуты в душе ребенка вскипает обида на взрослых, неверие в добро, а затем и ответная недоброта? Если в памяти малышей взрослые «записываются» не иначе как в виде злодеев, равнодушно лишающих их желанных мелочей, то в десять лет они сами уже ни за что не уступят место даже старушке.
Общество встревожено вопросом, что же делать с подрастающим поколением, как сохранить его морально здоровым. В эпоху глобальных перемен мы просто на многое должны посмотреть с другой стороны, многое измерить другим аршином, взглянуть на мир изнутри, приблизиться к целостному восприятию главного смысла нашего существования, не мудрствуя лукаво над отдельными обломками ранее стойких конструкций. И нравственное мужание молодого поколения находится сейчас в прямой зависимости уже не от агитационных способов воздействия, а от спроса и предложения в системе ценностей. И педагогические постулаты могут обрести свою действенность, если следовать закону: действие рождает соответствующее противодействие. В народном выражении это звучит просто: как аукнется, так и откликнется. Значит, главное – как аукнешь.
Человеком руководят глубинные, порой не осознанные импульсы, и каковы они, такова и его нравственность. У человека с доброжелательной сутью решения и действия регулируются изнутри добрыми чувствами. У недоброжелательного – злобой, мстительностью, завистью, подлостью независимо от интеллекта, образованности, обеспеченности. Безусловно, воспитание в детях добрых чувств к миру – начало всех педагогических начал.
 Но система воспитания, опирающаяся на агитацию – мероприятия на тему «добро», «честь, совесть, порядочность», «религия», – несостоятельна. Более того, нередко она вызывает аллергию на словесную эквилибристику во спасение души. Так, может быть, не зря мальчику захотелось побыть одному. Хотя бы два часа...

№ 22, 1992