Возвращение грамотности

Положение системы Шулешко в сегодняшней России парадоксально. Это едва ли не единственная педагогическая практика, подобравшая ключи к основным проблемам начального образования, она успешно воспринимается большинством обычных педагогов, и в то же время о ней толком не известно широкой аудитории. Тому есть ряд причин.
Принципы шулешкинской практики не выражаются ни в терминах традиционной административно-педаго­гической дидактики, ни на инно­ва­ционно-психологических жаргонах. Когда начинаешь разбираться в ее основаниях, словно проваливаешься в Зазеркалье. Но чем дальше, тем больше убеждаешься, что как раз Зазеркалье ты покидаешь и наконец-то все обретает нормальный вид и переворачивается с головы на ноги.

Термины наизнанку. Форма и содержание

Шулешко объявляет содержанием педагогического дела характер взаимоотношений детей. А программные темы, отрабатываемые навыки, даже методы интеллектуального или эмоционального развития – теми формами и средствами, при помощи или по поводу которых выстраиваются педагогические ситуации, разворачивается подлинное – межличностное – содержание.
Для осуществления этого переворота необходимо, чтобы внимание педагога с традиционных оценок происходящего в классе (обученность–необучен­ность детей, учебные достижения или неудачи) было перенесено на события, происходящие между детьми: дружественность–враждеб­ность, разобщенность–сотрудниче­ство, закрытость–доверительность, скован­ность–инициативность.
Но при этом проблема освоения умений и навыков не только не отодвигается здесь на второй план, но особо тщательно прорабатывается. Пафос грамотности вообще пронизывает ход шулешкинских мыслей, разворачиваясь двояко: и к освоению чтения, письма, счета (что издавна считалось главным делом детей в первых классах), и к восстановлению чувства профессиональной грамотности у педагогов.
Шулешко вновь возвращает навык, грамотность в центр начального обучения, но совершенно меняет отношение к нему. Освоение грамоты превращается в ту площадку, по которой неустанно прокатываются бесчисленные ситуации становления детской жизни.
В результате такого тотального сдвига ценностей освоение всех необходимых культурных навыков и умений происходит несоизмеримо успешнее, чем в традиционной практике.

О ближайших развитиях

Любимое понятие отечественной инновационной педагогики – зона ближайшего развития. Именно в зоне ближайшего развития и нужно научиться работать педагогу – таков один из ее ключевых тезисов.
Но в дискуссию о соотношении индивидуальных способностей ребенка и линии поведения взрослого Шулешко включает третьего участника: детское сообщество. (В психологии до него представления о ровесническом сообществе всерьез не разрабатывались.)
Шулешко отказывается говорить о ребенке (пренебрегая всяким намеком на модные темы индивидуального подхода) и настаивает на разговоре о детях. Ибо в нормально организованном содружестве ровесников пяти, шести, семи, восьми-девятилетнего возраста личные возможности отдельного ребенка несоизмеримо малы по сравнению с его возможностями как участника детского содружества. Именно общая атмосфера, характер жизни и деятельности этого круга детей (специальным образом организованного) не позволяют ни одному ребенку остаться неудачником, неумелым, неуспевающим.
Причем сохранность сложившегося ровеснического сообщества куда важнее, чем даже уровень учителя, к которому они попадут в начальную или среднюю школу. С точки зрения образовательных перспектив детей лучше сохранить такое сообщество при самом скромном учителе, нежели допустить распад детского коллектива, по каким бы замечательным учителям ребята ни разошлись.

 Клубок из лестницы

Обстоятельное описание новой образовательной практики привычно мыслится как своего рода иерархическая пирамида. На верхней ступени – философско-психологическая концепция; далее – общие дидактические принципы; затем – методики, программы, пособия... Наконец, наименее важная и наиболее переменная составляющая – педагогические приемы и конкретный педагогический опыт.
 И вот шулешкинцы научную лестницу с лица земли стирают и заявляют, что общий принцип не важнее конкретного приема. Правда, для возможности подобных обобщений вокруг ключевых приемов и методов необходимо еще одно условие: сама программа должна мыслиться не линейно, а концентрически, круговоротно; каждое педагогическое действие не зажимается в шеренгу между предыдущим и последующим, а может в зависимости от ситуации завязываться на десятки других; а потом к нему вновь вернутся с какой-то заранее непредсказуемой стороны.
И когда педагог видит, как в конкретном приеме (выверенном, обкатанном опытом многих людей) завязывается множество сторон его педагогической практики, этот прием оказывается лучшим видом теоретического обобщения. Учитель или воспитатель могут это обобщение не сформулировать, но внутренне они его ясно ощущают.

Предмет ли родная речь?

Обучение родной речи – чтению, письму, русскому языку – изначально находилось в центре всех исследований Евгения Шулешко. Он отыскивал, увязывал между собой полузабытые научные традиции, учительские находки, театральные приемы, бесчисленные игры, с помощью которых стремился навсегда разбить предрассудок о невозможности свободного освоения письменной речи каждым ребенком. И к сегодняшнему дню жизнью десятков тысяч детей показано, что письменная речь может так же естественно и успешно осваиваться всеми детьми, как и устная.
Но для того чтобы эти (уже, очевидно, не уникальные, а нормальные) результаты стали привычными, нужно свыкнуться с тем, что освоение родной речи принципиально и нерасторжимо связано с закреплением и упрочением детской доверительной речевой инициативы (катастрофически подавляемой традиционными методами обучения и большинством инновационных). Это, в свою очередь, немыслимо без установления нормальных неагрессивных отношений детей между собой и между детьми и педагогом.

Чернорабочая концепция

Любой прародитель новых педагогических идей начинает разговор о себе с красивых теоретических построений. Шулешко в качестве визитной карточки предпочитает предъявлять не философские основания, а именно результат. Будь то результат самый примитивно понятый – знания, умения, навыки – или более человечный: способности и самочувствие детей, или отношения родителей к своим детям, или профессиональное самочувствие педагогов – но разговор все равно начнется с результата.
К учителям начальной школы Евгений Евгеньевич и вовсе не приходит до тех пор, пока туда не придет результат: дети из шулешкинских детских садов. Учительница работает как прежде, а дети почему-то успевают гораздо больше. Вначале она относит это на счет своего мастерства, потом на счет удачного подбора детей, но к концу года все-таки убеждается, что дети у нее какие-то слишком необычные. И вот тогда ей становится интересно – и вот тогда с ней можно начинать разговор. Отталкиваясь не от идей, а от результата. А переводится этот разговор сначала на стиль отношений с детьми, потом на приемы, потом на пособия, потом на открытость своей практики для обсуждения с коллегами и так далее.
...На самом деле философские (или философско-этические? или психолого-лингвистические?) основания у шулешкинских разработок существуют, и они весьма фундаментальны. Но принципиально не то, что теория выстроена у Шулешко лучше, чем у других, а то, что они играют совершенно иную роль. Пожалуй, они выступают для автора не столько путеводной звездой, сколько чернорабочими средствами построения педагогической практики.
Любая из основных частей шулешкинской практики в ключевых своих элементах завязана на все остальные. Немудрено, что пересказать весь этот клубок в виде последовательного текста практически невозможно. Но если отправиться прямо в шулешкинский класс, то там все становится ясным гораздо быстрее. Педагоги объясняют куда более точно и ясно, нежели сам автор. Им ведь приходилось понимать самим, шаг за шагом.
Стоит ли удивляться, что в многочисленных наименованиях системы Шулешко царит диковинный разнобой. Обучение по «Аквариуму» – это вроде бы про методику. Социоигровая педагогика – про стиль. Система ровеснического образования – про общую идеологию. Система ГООПа – про новый уклад профессиональной жизни. Программа преемственности – про организационные формы. Программа «Обновление и самообразование» – про изменение культурных норм отношения к педагогике. И так далее.
Каждое из жанровых определений имеет право на существование, и каждое неудовлетворительно. Не умея даже назвать понятно эту методику-кон­цепцию-систему-программу-движение-прак­тику-стиль... – мы вынуждены последовательно взглянуть на нее с точки зрения того или иного определяющего жанр слова…

№ 89, 1996 

---

Примечание от редакции.
О педагогике Е.Е.Шулешко читайте в книгах:
Шулешко Е.Е. Понимание грамотности. – СПб., 2011.
Ручной уголок. Педагогические комментарии к книге Е.Е.Шулешко. «Понимание грамотности» (в 2 книгах). Сборник / под ред. А.С.Русакова, М.В.Ганькиной. – СПб., 2011.