ВНЕ КАНОНА

«Такое простое дело – Школа. И умудриться так ее испортить...»

Никого не слушаю.
Детей, родителей, учителей,
районного методиста – никого.
Жену не слушаю.
Только Моцарта слушаю.

Рустам Курбатов – директор одной из первых российских частных школ. И не просто немногочисленных в России частных – но совершенно особенных: здесь гордятся не столько процентом поступаемости выпускников в престижные вузы (хотя поступают!), сколько свободой, многообразием выбора для учеников.
И директор Курбатов тоже – особенный. Не просто долгожитель, двадцать с лишним лет на посту, но еще и активный блогер (http://rustam-kurbatov.livejournal.com/), автор нескольких книг, последняя из которых, с двусмысленным названием «Танки директора школы»* (одновременно и грозная поступательная мощь, и восточная изысканность) совсем недавно вышла в свет. В ней нет рецептов и технологий. Так, размышления, заметки на полях рабочего графика. В то же время, пока читаешь страницу за страницей, не покидает ощущение, будто узнаешь какой-то секрет устройства настоящей школы, обращенной к ребенку, его семье, к учителю.
Но как в сложившихся условиях оставаться школе активной и человеческой, продолжать развиваться, идти вперед? Ведь она действует не сама по себе, а в ответ на запросы четырех главных действующих лиц образовательного процесса: государства, родителей, учителей, учеников. И каждое лицо хочет чего-то своего. Чего именно?
Рустам Курбатов готов прокомментировать свои танки и хокку.

«Прочитали в гороно мою книжку.
«У нас, – говорят, – по этому поводу
другое мнение, и мы готовы поспорить». 
Как все изменилось!
Двадцать лет назад мне говорили: «Р.И., это ваше частное мнение, и мы с вами спорить не будем».

Начнем сверху, с государства. Помните, у Гроссмана в «Жизни и судьбе» – к горстке бойцов, защищающих от фашистов крошечный участок фронта, один сталинградский дом, приезжает посланец начальства, представитель государства. Один из первых вопросов: «Журнал боевых действий у вас в порядке?» Пауза. Сразу вспоминаешь школу.
Все эти методисты и чиновники – милые люди. Но у них такая задача. Бумаги, нормативы.
По большому счету, если мы действительно хотим изменений, надо упразднить инспектирование школ. В соседней Финляндии именно так живут: без инспекций и безнадзорных за школой органов. Скажете, мы не Финляндия. Конечно! Вопрос в том, хотим ли мы ею быть. Пусть не сейчас – а так, на перспективу.
Новое образовательное законодательство, кстати, дало школе колоссальные права. Теперь каждое образовательное учреждение может писать свои программы, уставы, правила – и жить по ним. Но разве что-то изменилось?
Почему школы не стремятся воспользоваться дарованными правами, действовать независимо? Все очень просто, директор откровенно свободной школы должен быть готов треть рабочего времени проводить в суде, защищая школу от подозрительности надзорных органов, которые усматривают нарушение в каждой отличительной особенности. Наверное, прокурор разберется в ситуации, разрешит школе делать то, что она придумала – на благо детей. Но столько времени, сил нужно потратить…
Большинство вернулись к привычной схеме: пишем одно – делаем другое. И это все-таки лучше, чем искреннее единомыслие, когда мы говорим и делаем только то, чего требуют от нас чиновники.
А ждать перемен сверху пока не приходится.

«Заметил, что когда рассказываю о школе родителям новых учеников, начинаю заикаться.
Почему это?»
Вторая ключевая фигура образования – родители. Они, в отличие от чиновников, очень разные. Единого запроса, единых требований у них нет. Есть лишь общая тревога за обеспеченное будущее детей. Соответственно у каждого родителя, по мере взросления любимых отпрысков, появляется очень прагматичное отношение к образованию. Важным признается то, что поможет поступить в институт, получить хорошо оплачиваемую профессию. Словом, не пропасть в жизни.
А всякое развитие, комфорт – это так, развлечения.
Встречаются, конечно, уверенные в своих силах папы и мамы, которые меньше тревожатся, осмеливаются думать о чем-то еще, кроме ЕГЭ. Но это так называемый средний класс, которого у нас не много.
Впрочем, даже самые смелые и уверенные в себе родители, как правило, очень настороженно относятся к любым переменам. Все они – традиционалисты. Им дороги воспоминания детства, идеалы молодости. Прошлое кажется издалека таким трогательным и ясным. А новых идей, перспектив – нет. Не сложилось у наших граждан представление о том, что, как бы трудно ни было в дороге, нужно идти вперед, по пути расширения свобод, возможностей, а не пятиться куда-то.

«Не приходя в сознание…
Интересно, это про кого:
Ученика, отсидевшего шесть уроков;
Учителя в конце дня?»

Третья сила в образовании – учителя. Смотришь на них, и первое впечатление – страшно усталые люди. Огромное количество бумаг, переполненные классы, ощущение абсолютной несвободы, беспомощности.
Иногда просматриваю странички учительских сообществ в Сети. Обсуждают там либо какие-то космические проблемы, например: педагогов не уважают больше в обществе, а раньше, бывало, в деревнях шапку за версту ломали... Либо самые незначительные мелочи, скажем, как заполнить очередную отчетную таблицу.
И глобальные проблемы, и мелкие подробности – все лишено какой-то конструктивной идеи, которую действительно можно обсуждать. Нет предмета для разговора.
 Учителя работают в довольно жесткой системе, которую не могут и не пытаются изменить. А значит, не смотрят на нее в целом, не смотрят на ребенка. Они оборачиваются на методистов и методологов, на администрацию. Они пытаются говорить то на казенном, то на научном языке. Но это чужой взгляд, чужое отношение. Свой опыт, свои идеи формулируются только на своем языке. А его нет. Как и сообщества, где можно было бы обсудить проблемы, открытия – «со своими».
Как иллюзия, суррогат объединения возникают псевдосообщества. Вроде недавней акции с плюшевым мишкой. Педагоги придумали себе занятие: нашли игрушку, стали фотографироваться с ней, передавать коллегам в другие города, размещать снимки на сайте. Мило… Но разве это основа для объединения: плюшевый мишка?

«Кто сказал, что самая консервативная сила в школе – учителя?»
Больше всего не хотят перемен дети.
Наконец, последний школьный герой – ученики. Кривое зеркало, преувеличивающее, искажающее запросы, требования всех остальных участников процесса.
Дети в первом, пятом, шестом классах еще обладают какими-то собственными интересами, ищут какого-то внутреннего смысла. Но чем ближе к выпуску, тем все сильнее внешнее влияние. Тем настойчивее желание ничего не менять (а ведь у подростков нет никаких ностальгических воспоминаний), соблюдать правила, сосредоточиться на экзаменах… И спорить с учениками по этому поводу невозможно. Потому что на самом деле споришь не с ребенком, а со всей его семьей, со всеми взрослыми, которые стоят за его спиной. Потому что старшеклассник всей своей спиной чувствует холод ЕГЭ.
Дети, как и родители, взрослея, начинают думать о какой-то пользе. Но ведь это самое большое зло, какое можно совершить: сказать ученикам, что образование пригодится им в жизни. Не пригодится! Разве что немногие нехитрые навыки. А так, в целом, никакой пользы. Лишняя головная боль. Образование – оно не для пользы. А для свободы, для понимания.

«И что же нам делать? Как школе работать, если никто и ничто в ней не согласуется, не может договориться?»
Что же нам остается? Прежде всего – снимать детские и взрослые страхи. Идти им навстречу. 
Ученики, родители, вы боитесь ЕГЭ? Мы выделим отдельное время на подготовку к экзамену.
Чиновники, вам нужны правильные бумаги? Мы напишем, какие надо. Это не самое сложное.
Второй важный момент – выбрать, в чем мы хотим быть лучшими. В баллах ЕГЭ? Это не для нас. Мы развиваем самостоятельное мышление детей, умение думать о себе, о своих желаниях.У школы обязательно должна быть цель, именно она позволяет двигаться вперед.
Учителя. Без них нет школы. Конечно, не все они единомышленники. Но если эти люди работают в школе, значит, хотят здесь работать. Давайте поставим каждому конкретную задачу, наметим конкретные шаги по выполнению возложенной миссии – и педагоги смогут действительно что-то полезное сделать. К слову, с детьми работает та же схема.
Конкретные, простые вещи. Более надежная точка опоры, чем порыв, энтузиазм. В то же время появляется предмет разговора, возможность оценить результат. Возможность выйти из круга повседневных забот, из суеты. Увидеть что-то целостное.
Вообще, если говорить о том, в ком нуждается школа, – не в психологе – в философе. В человеке, способном взглянуть на ситуацию «со стороны», предложить некую идею.
Снова возвращаемся к идее: одно только ее появление – уже момент развития для школы. Но я думаю, новые идеи не рождаются из эмпирического опыта. Они возникают в идеальном мире и меняют наш опыт. Идеи нужно приносить в школу.
Лишь бы школьная почва смогла «переварить» все интересные замыслы, на нее упавшие.
Конечно, полезный в школе человек – директор. Он играет роль своеобразного фильтра. Как для идей, так и для бумаг. В первую очередь для бумаг. Сегодня только директор может хоть как-то ограничить объем отчетов, «обязательных» для учителя.
У нас все предельно просто. Кроме заполнения журнала (государственный документ!), педагог почти ничего не обязан писать. Заявка на курс – 10 строк, программа курса – пишется постфактум, летом, в свободной форме. Как рассказ о том, что сделано, что получилось, какие сложности возникли.
Вообще школа – как макароны. Блюдо, которое трудно испортить. Здесь дети. Они так восприимчивы к новому, непредсказуемы, любознательны. Здесь взрослые, которые действительно хотят учить, хотят, чтобы к ним в школу приходили дети…
Такое простое дело – школа. И умудриться так ее испортить.

«Заметил, что дети, когда у них всё хорошо, особенно после каникул, здороваются по нескольку раз в день. Часто на перемене выхожу из кабинета и стою на лестничной клетке – но не для того, чтобы следить за порядком, а просто чтобы услышать их «здравствуйте» и сказать то же в ответ. Это слово – как заклинание, услышанное несколько десятков раз за день, оно и вправду укрепляет силы организма».