Музы на каникулах

Прошло ровно двести лет, как эти стихи лицеист Александр Пушкин передал своей старшей сестре Ольге. Летом 1814 года семнадцатилетняя Оля часто навещала пятнадцатилетнего младшего брата. Почти каждый воскресный день она приезжала в Царское Село вместе с родителями. Ведомости Лицея хранят записи о посещениях 7 июня, 21 июня, 28 июня…

«…Но вот уж я с тобою, // И в радости немой // Твой друг расцвел душою, // Как ясный вешний день. // Забыты дни разлуки, // Дни горести и скуки, // Исчезла грусти тень…»

Как Александр и Ольга проводили эти летние дни? Вряд ли подростки лишь чинно прохаживались по дорожкам парка. Вот что вспоминал Иван Иванович Пущин: «Летом директор делал с нами дальние, иногда двухдневные прогулки по окрестностям… Во всех этих увеселениях… участвовали иногда и приезжавшие родные наши. Женское общество всему этому придавало особенную прелесть и приучало нас к приличию в обращении…»
Все мы знаем о лицейском братстве, но ведь вокруг этого братства, рядом с ним цвело нежное сестричество. Сестры лицеистов хорошо знали друг друга, встречаясь в Царском Селе на летних прогулках, а зимой – на лицейских балах. Их связывали и первые дружбы, и первые девичьи влюбленности. Через много лет несколько семей лицеистов породнятся. Иван Малиновский женится на сестре Пущина, а сестра Малиновского свяжет свою жизнь с Владимиром Вольховским.
Сколько тайных и явных вздохов слышали стены Лицея, когда время свиданий с родными заканчивалось и сестер увозили. «Брожу весь день вздыхая, // Ищу твоих следов, // Но их не обретая, // Виню свою любовь…» – вписывал в свою тетрадь Илличевский.
Сестра Оля и сестры однокашников – вот первые музы Пушкина и первые адресаты его посланий. Больше всего таких посланий досталось Катеньке Бакуниной, сестре Саши Бакунина. «Как черное платье пристало к милой Бакуниной!» – восклицал Пушкин в своем лицейском дневнике, а потом умолял Алешу Илличевского (чьи дарования художника лицейские педагоги называли «великими») нарисовать для него портрет Кати.
Сергей Комовский вспоминал: «Первую платоническую, истинно пиитическую влюбленность возбудила в Пушкине сестра одного из лицейских товарищей его… Она нередко навещала брата и неизменно приезжала на лицейские балы…»
Старшей сестре лицейского отличника Александра Горчакова красавице Елене Михайловне Кантакузен (она уже была замужем) Пушкин посвятил изысканный мадригал. Впрочем, он получился излишне фривольным, и поднести его даме было совершенно невозможно. Легко представить, как Саша Горчаков, прочитав мадригал, от души надавал приятелю-стихотворцу заслуженных тумаков.
Стихами Пушкин развлекал младших сестер Антона Дельвига – Анну, Варю, Глафиру, Любочку и Машу. Восьмилетней Машеньке он преподнес к дню рождения чудесное послание. В нем – и улыбка, и самоирония, и нежность, и искреннее почтение к маленькой баронессе.
«Корсаков положил стихи на музыку, – вспоминал Иван Пущин, – и эти стансы пелись тогда юными девицами почти во всех домах, где лицей имел право гражданства».

Вам восемь лет, а мне
семнадцать било.
И я считал когда-то восемь лет;
Они прошли. В судьбе своей унылой,
Бог знает как, я ныне стал поэт.
Не возвратить уже того, что было,
Уже я стар, мне незнакома ложь:
Так верьте мне – мы спасены
лишь верой…

Стихи Маше Дельвиг очень понравились. Она завела альбом и с детским нетерпением стала требовать от Пушкина новых посланий. Александр отшучивался:

Вчера мне Маша приказала
В куплеты рифмы набросать
И мне в награду обещала
Спасибо в прозе написать…

О дальнейшей судьбе Маши Дельвиг мы знаем очень мало. До сих пор неизвестен даже год ее смерти.
Но вернемся к Ольге Пушкиной, старшей сестре поэта. Как редко мы о ней вспоминаем! Как мало мы знаем о человеке, который был рядом с ним все первые двенадцать лет его жизни.
Ольга родилась на два года раньше Александра. Все его первые игры, все первые впечатления связаны с Олей. Она была первым другом поэта, первой слушательницей его стихов, которые он писал в детстве на французском языке.
Но почему же имя сестры не встречается в произведениях поэта? Думается, причин здесь несколько, но прежде всего – Пушкин берег родных людей от того, что сегодня называется «публичностью». Все, что связано с близкими, было для него сокровенно.
Кроме того, сама Ольга Сергеевна была человеком довольно замкнутым и глубоко домашним. Она категорически отказывалась вести светский образ жизни, ограничиваясь доверительным общением лишь с очень узким кругом друзей.
Когда после своей женитьбы Пушкин пригласил сестру жить к себе, она деликатно уклонилась от такой возможности. Александр Сергеевич жил открытым домом, редкий день обходился без гостей, а для Ольги Сергеевны дороже всего были уют и тишина. «Мы очень добрые друзья с Александром и в особенности с его женой, – писала она в одном из писем, – но я не хочу жить у них, потому что их образ жизни противоположен моим привычкам, ни почему более…»
При этом Ольгу Пушкину нельзя было назвать тихоней, она могла быть упрямой и жесткой, порывистой и вспыльчивой. Возможно, эти черты характера да склонность к затворничеству долго мешали ей выйти замуж. Родителям же не нравились ее избранники – обычная история.
Но вот в январе 1828 года тридцатилетняя Ольга Сергеевна совершает неожиданный для всех поступок – она тайно венчается с Николаем Павлищевым. Вскоре об этом говорил весь Петербург. Жуковский в письме к Александре Воейковой с изумлением писал (4 февраля 1828 года): «Пушкина, Ольга Сергевна, одним утром приходит к брату Александру и говорит ему: милый брат, поди скажи нашим общим родителям, что я вчера вышла замуж… Брат удивился, немного рассердился, но, как умный человек, тотчас увидел, что худой мир лучше доброй ссоры, и понес известие родителям. Сергею Львовичу сделалось дурно… Теперь все помирились…»
Николай Иванович Павлищев не был гусаром-повесой. Историк-архивист, педагог, музыкант-любитель и литератор, он печатался в издававшейся Дельвигом «Литературной газете», дружил с М.Глинкой. На основе своих архивных разысканий создал два больших труда: «Исторический Атлас России» и «Гербовник дворянских родов Царства Польского».
Служил Николай Павлищев в Варшаве на хлопотной должности управляющего канцелярией действующей армии, часто был в разлуке с семьей. В сохранившихся письмах Ольги Сергеевны мужу немало драгоценных подробностей о жизни брата, тогда только женившегося.

4 июня 1831. Петербург

Брат мой и его жена приехали устраиваться здесь и пока проведут лето в Царском Селе. Они очень приглашают меня поселиться с ними… Они обожают друг друга; моя невестка совершенно очаровательна, красавица и умница, и при всем том еще ребенок…

15 августа 1831.

Моя невестка прелестна; я вам писала, вы забыли; ею восхищается Царское, а императрица хочет, чтобы она была при дворе; ее это огорчает, потому что она неглупа; или не совсем так: хотя она вовсе не глупа, но пока еще немного робка, но это пройдет, и она поладит со двором и с императрицей, как женщина красивая, молодая и любезная. Но думаю, что Александр, напротив, на седьмом небе… Физически они совершенная противоположность: Вулкан и Венера, Кирик и Улита…
...Ольга Сергеевна пережила младшего брата более чем на тридцать лет и умерла в мае 1868 года.