Истории, которые сами стучатся в дверь

Кривое зеркало

Легко ли руководить школой в маленьком рабочем поселке?
Многим кажется, что легко: «До начальства далеко! – говорят они. – Сам себе голова! Хорошо!»
Хорошо. Однако – люди. Никуда не денешься от пытливых взглядов, сплетен и вражды Ивана Ивановича к Ивану Никифоровичу. А какие родители, такие и дети.
Однажды вечером чай наливаю – в дверь постучали. Я не спеша отправился открывать. За дверью ждал сюрприз: топтались несколько молодых ребят.
Год назад закончили девятилетку и школу покинули. Выпускники, значит! Но все лето и всю осень они каждый день гоняли мяч на школьном стадионе. Футболисты то есть. Уже снежный ноябрь к концу подходит, а они все играют.
Сначала я с опаской относился к тому, что эта команда торчит у школы, но после свыкся, даже стал уважительно отмечать про себя: ишь ты, каждый день тренировка, и ведь не заставляет никто. Ну ругаются во время игры громко, а что тут сделаешь – какие родители…
Между тем они зачем-то пришли ко мне.
– Ну здравствуйте, – попытался я их приободрить.
–  Здравствуйте, – ответили нестройно. Помолчали, потом: – А почему вы для нас не вычистили футбольное поле?
– Что? – Я не понял.
– Снег же, нам играть неудобно. Школа должна чистить территорию, так чистите!
Я с большим интересом вновь посмотрел на шестерых здоровых деревенских парней. Дар речи покинул меня. Постояв перед ними минуту, я закрыл дверь и пошел пить чай. Нет, такими их не родители сделали. Это у них что-то благоприобретенное. Не у нас ли в школе?

Девочка с собакой

Вот! В одной школе разыгралась драма с заложниками и со стрельбой даже! У нас пока все не так плохо. Но и не хорошо. На днях зашла ко мне в кабинет мама с учеником второго класса.
– Сядь! – резко скомандовала мать, и ребенок тут же сел. – Я пришла написать заявление, он несколько дней не будет ходить в школу.
– Что случилось?
– Я повезу сына в город к психологу на обследование. Мне нужно выяснить, врет ли он, как это утверждают ваши учителя. И боится ли он меня, как сказала ваша завуч.
Женщина с трудом сдерживает гнев.
–  Хорошо, пишите.
Но она писать не стала, она достала носовой платок и заговорила:
– Эта девочка, Вика, натравливает на моего сына собаку! Давно. В последний раз он прибежал домой испуганный до невозможности. Собака порвала ему куртку на рукавах, он кричал! Это вот такая коричневая собака, знаете? Она при виде моего Алешеньки начинает рычать. А Вика специально дает команду «Фас!». Так, Леша? Я спрашиваю!!! Вот! И Вика эта постоянно Алешеньку моего бьет. Пинает его, и сколько же ребенку терпеть? А я всегда сыну говорю: если тебя обижают – защищайся, хватай все подряд и бей, бей!
– И в школе? – изумился я.
– Что – в школе? Да какая разница?! И вчера он эту Вику побил! Нет, я не отрицаю, бил, но ведь нужно разобраться, а не орать на ребенка при всем классе! А еще заслуженная учительница! Я бы вот никогда бы не стала на ребенка кричать, а так бы сделала, чтобы его проучили ровесники, если виноват, конечно.
– То есть? – У меня от удивления открылся рот.
– Вот, учи тут вас. А вы знаете, что Лешу замучили расспросами после того, как он написал, что хочет стать киллером? «Ты пошутил… ты, наверное, не понял» – все он понял, не дурачок. Дома мне говорит: зря я написал, что хочу быть киллером, они теперь будут на меня думать, когда их станут убивать.
– Как это... кто это… – У меня дух перехватило. – Гм-мм… так. Понятно. Пишите.
– Что?
– Заявление. Вы куда-то ехать хотели.
– Да к психологу! К психологу же! Нет, с вами тут с ума сойдешь.

 Новенький

Николай приехал в поселок недавно. В своем десятом классе быстро завоевал авторитет. Еще бы! Паренек спортивный, чемпион страны по рукопашному бою в своей возрастной группе. Хулиганчики местные вокруг него, как коты вокруг сметаны, крутятся. А он сам по себе, ни с кем дружбу заводить не спешит – в общем, темная лошадка.
Как-то веду тренировку с малышней в спортзале – Николай зашел: «Можно посидеть?». Сиди, не жалко – мальчишки у меня все «в мыле», тренируются нещадно. Тут в дверь заглянул глава местной администрации:
– Александр Николаевич, на минутку!
– Конечно. – Я окидываю взглядом ребятишек, останавливать их сейчас нельзя. – Николай! Веди тренировку.
– Хорошо... Слушаем меня! – кричит он малышам. А я спешу к разговору.
Однако «минутка» растянулась, и проговорили мы не менее двадцати. Я проводил руководство, и тут внутри неприятно екнуло: «Дети одни!»
Бегом в зал. В голову лезут гаденькие мысли. Мало ли что! Сколько уже было – оставь младших со старшими, начинаются издевательства, травмы, слезы. А тут вообще неизвестно, что за человек, но очень сильный. Перед дверью слышу визг и вопли, о Господи, готовлюсь к самому худшему. Забегаю. И замираю в дверях.
Картина неописуемая! Посреди зала куча-мала из десятка малышей. Все кричат и хохочут так, что стены трясутся. А из этого муравейника безуспешно пытается выбраться счастливый Николай. Он неловко что-то бормочет, на губах улыбка, он осторожно, чтобы никого не толкнуть больно, освобождается от объятий навалившейся ребятни, а те, лишь свалившись с его крепкой шеи, с визгом вновь кидаются на кучу.
Меня никто не замечает. Я сажусь на скамейку.
Вот тебе и «можно посидеть».