Школа перестала быть привлекательной

На выпускные классы уже смотрим, как на отрезанный ломоть. Все, что могли, сделали, теперь только подготовка к аттестации. Наверное, бывают и минуты рефлексии: с чем, кроме знаний, выпускаем, с каким социальным багажом?  Материалы круглого стола «Образование сегодня», который прошел в Институте социологии РАН, помогают думать на эту тему.

Выбор профессии: всё не так, как надо

О том, что выпускники школ думают о престижной, а не о нужной в регионе профессии, говорили все. На заводах острая нехватка инженеров, их труд сегодня хорошо оплачивается, но выпускники школ выбирают гуманитарные факультеты, идут на платные отделения, тогда как на технические специальности даже бюджетные места не закрыты. Почему? Очевидный ответ: легче сдавать, проще учиться. Ведущий «круглого стола» Давид Константиновский резюмировал: общество отравлено достижительностью, так может, теперь следует ориентировать детей не на профессию, а на труд?
Оказывается, старшеклассники не могут объяснить слово «профессия», говорят: «директор», «сбербанк», «охрана», «гуманитарий». Каждый пятый не может назвать профессию родителей. И даже по заданию с выбором ответа – в какой сфере и кем планируете работать – затрудняются поместить себя в сетку. Куда конкретнее мыслят ребята, собирающиеся получать рабочую специальность. Графики подтверждают тенденцию: растет количество желающих пойти в сферу начального и среднего профобразования – за 10 лет в два раза больше.
В ходе обсуждения участники «круглого стола» вспомнили: в Институте социологии РАН с 60-х годов ведутся масштабные исследования о выборе профессии школьниками, тысячи лонгитюдов, однако никогда не было такого, чтобы дети не знали, кем работают родители. Дома совсем не говорят о работе? Или просто не разговаривают? Между тем семья была и остается главным агентом представлений о мире труда. В этой точке, видимо, все и заваливается: родители хотят заработать, но не хотят детям говорить, как они это делают. Необходимость в будущем работать и зарабатывать подростков фрустирует.

Старые модели, по-видимому, не работают… 

Но может быть, дело в том, что ценность профессии как «дела, которому служишь» у молодежи далеко не на первом месте. У них главное – самореализация. Инженеры и педагоги потеряли привлекательность, потому что мало кто готов посвящать жизнь чему-либо, кроме себя и своего окружения. Теперь, оказывается, значимый момент выбора вуза – «близость к дому». Совершенно новый культурный фон, иные формы и структуры досуга и образцы жизни, далекие от семейного и школьного окружения, диктуют информационная культура, СМИ, субкультура. Дети доверяют внешкольной информации больше, чем школьной, сверстников считают более компетентными, чем родителей. Однако данные данными, а трудно сказать, что будет, если взрослые отпустят вожжи.
Изучение выбора образовательных стратегий выпускников показало: планируют начать работать 1,1%, остальные собираются учиться. Цели учебы в вузе: хорошо оплачиваемая работа, на втором месте – интересная работа, наконец, «стать профессионалом в своем деле». Внизу списка – отсрочка от армии и намерение найти партнера. При этом главная жизненная цель у них – это «вырастить хороших детей», тогда как «стать богатым человеком» – последняя строчка. То есть колода ценностей в этом возрасте постоянно тасуется. Еще парадокс: 27% выпускников школ точно знают, в какой вуз пойдут, но уже говорят о смене профессии. Они принимают выбор родителей, внутренне не соглашаясь с ним: «Потом я сделаю по-своему… доучусь, но мне интересно в жизни другое».
Обсуждая тему, участники «круглого стола» и тревожились: «Когда каждый за себя, один черт за всех – ничего не работает», и искали причины инфантилизма молодежи. Например, есть данные о том, что с введением ЕГЭ многое ушло из жизни школы. Работая на внешний заказ, обеспечивая места в рейтингах, школа перестала быть для учеников привлекательным местом общения и реализации собственных инициатив. То, что не прожито в школе, отложено на более поздние сроки.

…или работают лишь для небольшой части мотивированных учеников

С системой готовы согласиться дети, чьи способности проявились рано и ярко. Леонид Ашкенази, исследователь и преподаватель физматшколы при Институте электроники и математики, анкетировал школьников на предмет того, как должно быть устроено хорошее образование. По большинству пунктов их ответ «оставить, как есть»: уроки, домашние задания, контрольные, каникулы. Можно – поменьше предметов, но более глубокое изучение. Желательно – увеличить количество практических занятий по естественным предметам. Олимпиад и конкурсов побольше, это интересно. Дисциплину можно и построже, но пусть все ходят, в чем хотят. Кто учит – помоложе или постарше, мужчина или женщина – не важно. Дети с инвалидностью – пусть, если это не отвлекает учителя и класс от работы.
Участников «круглого стола» заинтересовали две позиции: дети поголовно против дистанционного образования и ярые враги списывания. Они за учебу в школе, живое общение с педагогами: важно уйти из дома и оторваться от всего привычного и расслабляющего. И они ревностно относятся к личному результату: важно, чтобы он был добыт самостоятельно. Конечно, ученым такие приоритеты знакомы по данным исследований западных школ. Для наших детей желание бежать в школу и честно учиться нехарактерно. Очевидно, классическая школа является позитивной моделью лишь для 5–7% всех учащихся (одаренных). Но есть ли смысл продолжать навязывать ее всем?