Решетки на окнах, полицейские патрули

Старшеклассник, почти золотой медалист, принес в школу ружье и убил учителя географии. На следующий день по всей Москве прошла проверка ЧОПов, ответственных за охрану школ. Что дальше? Экстренные совещания для классных руководителей, психологов, зам. директоров по воспитательной работе, замов по безопасности. И бумаги, бумаги, бумаги… Вот такая логика: пересекли границу инфицированные утки – перевести школьников на полуфабрикаты, где-то маршрутка врезалась в столб – запретить перевозку детей микроавтобусами и оборудовать «глонассами» и GPSами все остальные автобусы.
Я не психиатр, но почти уверен, что подросток, выстреливший в учителя, был психически нездоров. Возможно, это шизофрения. Конечно – трагедия, и, к несчастью, от этого никто не застрахован: стреляют на улице, в госучреждениях, в метро. Главное, в такой ситуации нам всем не поддаться этому безумию и панике. Сохранить здравый смысл.
Мы, учителя, понимаем, к чему могут привести все эти меры по «ужесточению порядка» в школе. Решетки на окнах, полицейские патрули, жесткий пропускной режим – это, конечно, не выход. И уж совсем не выход бесконечные совещания по усилению воспитательной работы в школе. Мы будем еще больше обрастать бумагами и еще меньше видеть детей.
От помутнения рассудка и подростковой шизофрении никто не застрахован. Такие подростки всегда будут среди нас. Но неужели никто из взрослых – не говорю о психологе, – учителей за годы работы с этим человеком не видел и не замечал его особенностей? Что, писали план воспитательной работы и мониторили качество образования? Учителя не виноваты в том, что школа все больше и больше становится казенным домом, казармой, и командирам важны только внешние проявления порядка и боевой готовности.
А ведь старший подростковый возраст – самый сложный период в жизни человека. Страх перед единым экзаменом, необходимость принятия решения о выборе профессии, пик сексуальных переживаний – эти три вектора сошлись в одной точке – 10–11 классы. Поэтому дело не в охранниках и даже не в школьных психологах, а в том, чтобы каждый взрослый, работающий в школе, в первую очередь учитель, нашел в себе силы думать не об «уровне» и «качестве», а о живых людях, о подростках, которые, несмотря на внешнюю холодность и нигилизм, на самом деле открыты для общения с нами, готовы говорить на самые сокровенные и важные для них темы и прислушиваются еще, как это ни странно, к нашему мнению. Мы должны понять, что количество золотых медалистов и победы в районных олимпиадах по математике – это совсем не главные показатели в работе учителя, и научиться говорить с ними о смысле жизни, не дожидаясь, пока кто-то принесет в класс охотничье ружье.