Укрупнение, и точка!

Управленческие решения, не имеющие под собой ценностных и человеческих оснований, проводятся на удивление легко. Велели – делаем. Даже если во вред – делаем. Между тем повеления нарастают в геометрической прогрессии, исполнять их становится физически невозможно. Вопрос: когда уже пора кричать «стоп машина», а когда уже поздно? 

Десять лет термину «оптимизация сети», все эти годы шло сокращение числа школ на территории РФ. Региональные системы получали финансовое поощрение в обмен на результат. В ходу было такое разъяснение: оптимизация проводится в пользу детей, которые получают доступ к ресурсам хороших школ: компьютерным классам и интерактивным доскам, оборудованным спортзалам и сильным учителям. Тогда оптимизаторы на все лады кляли несознательный народ, держащийся за школу в шаговой доступности, не верящий ни в наши дороги, ни в водителя автобуса, ни в радость ждать автобус на дороге. Однако решение задачи обеспечили, а о том факте, что для многих детей школьное детство свелось к пребыванию в интернатах, история умалчивает.
И вдруг эта тема вынырнула из нетей: сливают образовательные организации в Москве. Стоит протестный шум, но есть в нем и такой голос: почему мы не слышим тех, кто доволен объединенной школой?
Действительно, московская ситуация другая: в результате слияния может появиться образовательное пространство для каждой возрастной ступени в отдельном школьном здании, где все будет работать на развитие ребенка. И для Москвы она не новая. Поэтому мы поговорили с директором большой школы, собранной из трех соседних общеобразовательных, и нескольких детских садов – из десяти прежде отдельных организаций:

– Объединяться мы стали еще в 2008 году. В этом была необходимость, так как желающих учиться в нашей школе всегда было больше, чем могло вместить школьное здание, а соседние школы обмелели. Процесс проходил сравнительно легко, порадовали энтузиазм и доверие педагогического коллектива. Потом к нам пришли заведующие детских садов: почти все родители, чьи дети воспитываются в этих детских садах, собираются подавать заявления к нам в гимназию. В случае присоединения дошкольники оказываются уже в структуре подразделения школы, и это снимает многие проблемы. Считаю, мне повезло – во всех школах, с которыми мы объединились, нашлись педагоги, готовые совершенствоваться, ушли лишь закрытые для нового опыта люди.
В целом же успех объединения зависит от степени доверия всех участников учебного процесса директору. Мне доверились педагоги из школ, отставших в уровне оснащенности на десятилетия, и я делаю все, чтобы оправдать их доверие. Учителя нельзя бросать и оставлять в покое. Второе: разгрузить управленческий центр в образовательном холдинге почти невозможно. Даже самым опытным завучам всего не делегируешь – многое приходится держать в собственных руках. Мой рабочий день – с семи тридцати до двадцати двух часов…

То есть очевидно: процесс идет, и идет успешно. Люди стремятся учить детей в успешной школе, учителя хотят работать в хорошем месте, с полной отдачей. И прагматическая задача укрупнения решается безболезненно. Но заметим: в старой парадигме управления. Ответственность директора вырастает до небес, а управленческая вертикаль по-прежнему шаркает старыми тапками: принеси, подай, пошла вон... Надолго ли директора хватит?
В этом весь узел: никаких оргпроектов по управлению образовательными холдингами-пятитысячниками никто не видел. Никаких концепций организации жизни детей в мегасреде никто не видел. Никакой рефрейминг ситуации (пере­осмысление и перестройка механизмов восприятия и мышления) проведен не был. Просто к старым психологическим шаблонам прикрутили задачи нового времени, и получилось: глобализация глобализацией, а у крепостных людей, как во времена Некрасова, «трещит крестьянский пуп».
Кто-то справится, а кто-то напортачит. Если директор проводит объединение семи тысяч обучающихся, чтобы в топ попасть или чтобы сотнями миллионов рулить (а больше он ничего людям сказать не может), – это зло. Благо – если директор и в огромном поле процессов ни на минуту не упускает педагогическую составляющую деятельности организации. Однако странно, что кроме хорошего человека никакой другой «защиты от дурака» в системе образования до сих пор не появилось.
Еще одна директорская история, уже из региона:

– Когда в 2004 году наш успешный небольшой лицей и технический колледж объединились в одном здании, мощь объединенного учреждения проявилась быстро. Потом к нам присоединилась общеобразовательная школа, и тут сначала было непросто, но через два месяца все утряслось, уподобление пошло по лучшим. Мы выигрывали гранты нацпроекта, развивали материальную базу школы, у детей были великолепные результаты. Но вдруг все школы города стали объединять в одно учреждение. Отказаться никак нельзя – федеральное финансирование. Тут я уже перестал понимать, что происходит, никому от этого не лучше. Я ушел с поста директора. Ведь то, что я годами создавал, надо было ломать своими руками.

Обратная ситуация. Тут человек не понял, а там догадался. Внятно ничего нигде не сформулировано, не донесено.
И вот еще что: подобные «маленькие трагедии» под занавес трудовой биографии достойных педагогов сегодня много где разыгрываются. Власть чего-то хочет – нового, современного, яркого, крупного – и не знает, чего именно и как. Но не спрашивает. Не вникает. Только все больше сердится.