СЕМИНАР

Педагогика последнего рубежа

«Педагогика последнего рубежа»,– произнес главный редактор Издательского дома «Первое сентября» Артем Соловейчик, объявляя начавшийся семинар, секунду помолчал и добавил: «Такой педагогики нет. Но, придумав это название, я все больше убеждаюсь, что она должна быть. Когда мы знаем, что этого ребенка доверить некому. Потому что за нами уже никого нет».

Елена Попова начала выступление с рассказа о том, чтооказалась в роли директора волей случая. Или судьбы. Ее, районного методиста-дефектолога, назначили руководить интернатом с наихудшей репутацией. Когда речь заходила о его посещении, методисты всеми силами старались этого избежать. И вдруг назначение именно туда. Елена Валентиновна до сих пор считает это уроком.
«Чем глубже я пыталась понять происходящее, тем больше убеждалась: это не проблема одного интерната или города, проблема в отношении к таким детям и к тем, кто с ними работает. Педагогика последнего рубежа – очень точное название. Наш учебный год начинается с заплаканных мам в коридоре, которые просят «сделать хоть что-нибудь», потому что от них все отказались. Обычная ситуация, когда в первом классе семь человек, а к пятому он разрастается до двадцати пяти. Чем старше и сложнее становятся дети, тем чаще они уходят под откос массовой педагогики.
Сейчас много говорят о требованиях к современному педагогу. О критериях отбора: кому можно работать с такими детьми, а кому не надо. Но в вузах не дают и половины того, что необходимо. Недостаточно быть умным и теоретически подкованным. Дети, не отличающиеся особым умом и здоровьем, скорее примут человека по-житейски мудрого, того, кто понятен и кто поймет их. А педагог, который мыслит абстрактными категориями, редко может спуститься до уровня такого ребенка.
По сути, вся наша работа строится на принципе трех П: понимание, принятие, перевод в позитивную плоскость. Понимание начинается с того, что ты смотришь на ситуацию глазами ребенка. А если ты мыслишь только формулами – это сложно. Это было первой проблемой, с которой мы столкнулись, разбираясь, почему у сильных педагогов дети часто оказываются с криминальными проблемами. А у тех, кто не блещет высокими учебными результатами, дети выходят социально благополучными и социально адаптированными.
Ответ обнаружился довольно неожиданно, когда мы стали бороться с профессиональным выгоранием. Из опросов стало видно, что педагог, оценивая себя, или занимается самоедством, или склонен себя идеализировать. Общая картина была явно далека от действительности. Тогда я предложила коллегам представить, как, отвечая на те же вопросы, их охарактеризовал бы самый-самый трудный ученик. Тот, с кем учитель не нашел общего языка, тот, кого невозможно простить себе до сих пор. Долго думали педагоги, но когда ответили, результаты отличались более чем наполовину. Интересно, что когда учителя попробовали дать ответы с точки зрения среднего, не самого трудного ребенка, результаты получились ближе. То есть, чем сложнее, проблемнее ребенок, тем дальше расходятся его и учительское восприятия. И педагоги задались вопросом: может быть, не дети трудные, а мы их плохо понимаем? Мы стали оценивать ситуацию не с высоты своего педагогического монумента, а смотреть на себя глазами ребенка».
Стараясь переломить ситуацию в начале своего директорства, Елена Попова решилась на еще один явно нестандартный ход и задала коллегам вопросы: зачем вам то, что вы делаете? Зачем это детям? И зачем им пребывание в школе вообще? Задумавшись скорее всего впервые в жизни над ответом на первый вопрос, некоторые осознали, что держит их только заработок. Что пока есть время и силы, можно освоить другую профессию. И ушли без обиды. Те же, кто остался, вспомнили, зачем выбрали эту профессию, и стали иначе смотреть на детей.
А зачем в интернат приходят дети, отвергнутые окружающими, не принятые собственными родителями и даже самими собой – «чувствуют, что с ними что-то не так, но не понимают, что именно»? Как ответ на этот вопрос, стали строить другую школу. С тех пор появилась рабочая формула: «Да, МГИМО не будет, поэтому переходим к главному, начинаем воспитывать хорошего человека».

Инклюзивное образование: взгляд изнутри

Елена Валентиновна предложила участникам чтений свой ответ на очень остро стоящий сегодня вопрос об инклюзивном образовании. Мы привыкли по этому поводу ссылаться на западный опыт, но ведущая семинара считает это неправомерным: «Это как розы сажать за Полярным кругом. Не приживется, климат не тот». Посадят в класс к здоровым детям одного инвалида или проблемного ребенка ради отчетности, а там условий нет, учитель не хочет, не умеет и не может работать в этой сложнейшей ситуации. Таких детей подчас не готовы принять даже их собственные родители, признать проблему и работать с ней.
Зато ответом на вопрос об инклюзии может считаться вся школа «Перспектива». Родители приходят со словами: «Мой ребенок не дурак, мы побудем у вас и уйдем», но в интернате не дураки собрались, просто у каждого ребенка свой набор проблем. Мама твердит в отчаянии: «Я это уже десять лет терплю» – это она о своем ребенке. И все начинается с того, что родителей здесь учат не терпеть, а искать то, что можно развивать. «Парадоксально, но научить детей принимать себя – намного легче, чем их родителей – принимать собственного ребенка».
Поскольку «Перспектива» – интернат «всех видов», то есть учатся там дети с разными нарушениями здоровья и поведения, есть возможность поучиться одну четверть по одной программе, вторую по другой. Если родители настаивают. Для каждого ребенка стараются создать условия, в которых именно его качества работают на него. При таком подходе интернат – благо, в массовой школе это невозможно, там, где «слишком многое загнали в рамки стандарта», такие дети успешными быть не могут.
Собственно говоря, всю педагогическую работу «Перспективы» можно назвать инклюзивной: они включают своих учеников в окружающую жизнь. Только не формально, а очень точно, индивидуально. Например, объединились с Домом молодежных инициатив, где «креатива было много, а куда девать его – не знали», и ребята вместе подготовили выступление, где танцевали хип-хоп, демонстрировали файер-шоу (жонглировать огнем можно и на коляске). И это было правда качественное представление, им аплодировали не из жалости, а вполне заслуженно. «Таким детям очень важно быть отблагодаренными, – пояснила Елена Попова, – они не привыкли к тому, что могут быть кому-то в радость».

Метод салфетки

Осознав образ новой школы, нельзя было не задуматься о том, кем должен стать учитель в ней. Психологом, преподавателем, воспитателем? «То есть какова мера его ответственности. Мы пошли тем же путем. Задали себе вопрос: что и зачем мы делаем? При детальном и подробном анализе оказалось, что ресурсы расходуются нерационально. Психологи работают с диаг­ностиками, тестами, но лишь в единичных случаях дают педагогу по-настоящему значимую информацию. Например, когда наши учителя на практике начали разделять детей на аудиалов, визуалов и кинестетиков, учеба пошла в разы лучше. Как только научились подходить к нарушителям дисциплины и просто брать за ручку или отправлять на задние парты с практическим заданием что-то склеить, собрать, сразу стало спокойнее в классах.
И мы начали работать по «методу салфетки». Гармоничная личность часто ассоциируется с шаром, кругом. А наши дети напоминают круглые салфетки, изорванные, с обгрызенными краями. Каждый изъян – след педагогических ошибок и человеческого непонимания, неприятия, физической и психологической недостаточности. Какие-то рубцуются сами, но остаются и зияющие прорехи. Их нужно закрыть, но не как попало, а подобрать кусочек нужной формы – как при сборке паззла. Вы можете бесцельно прикладывать свою заплатку ко многим прорехам, но подойдет только к одной.
В соответствии с этой метафорой мы стали искать скрытые прорехи, те, что сами дети пытаются и не могут закрыть. И ребята стали раскрываться с совершенно неожиданной стороны: дети, не дававшие вообще никаких надежд на получение образования, начали блистать не только на школьном, городском, но и на областном уровнях. Это дети не просто сложные и очень больные, это дети, от которых отказалась официальная медицина.
Один пример – девочка с ДЦП, она доходила до школы и обратно с большим трудом. И вот «Перспектива» приобрела лошадь, и когда ребенок оказался на спине у лошади, впервые в жизни почувствовал себя не неуклюжей раскорякой, услышал восторженные вопли остальных детей – произошло чудо. Через полгода эта девочка за два часа до занятий приходила на конюшню, чистила лошадь, потом во время уроков ходила с остальными детьми, после школы два часа проводила с лошадью и шла домой. То есть за считанные недели произошел перелом, который восстановил ее лучше, чем многолетняя медицинская реабилитация.
Иногда в наших поисках мы используем простое средство – письмо Деду Морозу. Оно прекрасно сработало в другом случае. Ребенок-инвалид, который из-за проблем со здоровьем даже из дома не выходил, попросил в письме... байкерские сапоги. Мы были ошеломлены: какие сапоги? Он не мог пройти даже трех метров. Но все равно нашли в нашем городе байкеров, объяснили ситуацию. И те не просто подарили мальчику сапоги, а свозили его в свой клуб, посадили на мотоцикл. После этого он начал часами тренироваться. В сапогах, конечно. Сейчас он передвигается довольно уверенно и даже ездит по городу на электроскутере. А байкеры, кстати, каждый год устраивают нашим детям праздник: катают их по городу».

Но как удается почувствовать это слабое место, нащупать его, спрашивали участники чтений. Что ведет педагога – интуиция или методика? Елена Валентиновна объяснила, что она с коллегами просто училась видеть. Положение бывает таким тяжелым, что никакими регламентированными методами ничего не добьешься. Да и подход каждый раз разный. Что хорошо для одного, не подходит другому. Одну хулиганистую девчонку привели в чувство с помощью парашютного спорта. Сейчас чемпионка области. Парнишку, который воровал с пяти лет и прогуливал все уроки, вообще пришлось подкупить. «Ты халяву любишь?» – по секрету спросила его директор. «Кто ж не любит!» – «Тогда договоримся так: если отсидишь четыре урока, получаешь талоны на обед».
«Непедагогично, конечно, – улыбается Попова, – но на уроки он стал ходить. У нас триста пятьдесят детей, и двух одинаковых среди них нет. Все истории разные».

...Нешуточные эмоции разыгрались, когда среди участников завязалась дискуссия относительно того, возможно ли перенять опыт «Перспективы». Спорщиков примирила сама Елена Попова, сказав, что готова рассказывать о своих идеях, но только тем, кто хочет этого сам. А заочно познакомиться можно, зайдя на сайт: http://www.mskou-perspektiva.ru/.

Елена Куценко