Почему они не хотят учиться?

Какие трудности ребенка больше всего тревожат родителей и учителей? По каким признакам они понимают, что пора принимать меры и обращаться к специалистам? Так или иначе большинство этих признаков сводится к слабой успеваемости и плохому поведению. Ребенка начинают тестировать, обследовать, нагружать дополнительными занятиями. 
Иногда меры оказываются действенными. Но в некоторых случаях родители и педагоги убеждены, что ученик, погрязший в тройках, легко мог бы стать отличником – если бы применял свои незаурядные способности, старался, не ленился и соответствовал общепринятым правилам.
Но он не применяет, не старается и не соответствует... за что регулярно бывает наказан, потому что взрослые исчерпали все возможные способы убеждения. И им правда очень обидно, что такая светлая голова досталась такому лентяю.
Между тем Екатерина Мурашова предлагает отчаявшимся учителям и родителям подумать о том, почему способный ребенок категорически не хочет учиться... Ничего не доводит до конца... Его ничто не увлекает, кроме откровенно пустых развлечений...
Нет ли в этом отчасти и нашей вины? Не мы ли ежедневно нагружаем его заданиями – выучить, законспектировать, решить, переписать, не давая себе труда объяснить, зачем это нужно. Не социум ли наглядно демонстрирует, что на пути к успешности образование – «пятое колесо в телеге» (не верите – включите телевизор). Разве не родители, вечно недовольные отметками, пилят и укоризненно приводят в пример соседа-отличника, так что школа вызывает лишь негативные ассоциации. Впрочем, эти реалии детской жизни знакомы не только талантливым. Просто на их примере лучше видно, как легко замечательные природные данные угасают, не подкрепленные познавательным интересом.
Больше того, автор считает, что «сильно выраженные способности иногда даже мешают». И предлагает учителям с помощью специально организованной педагогической деятельности превратить одаренность в ресурс, как и произошло с героем книги Валерой, «способным, но ленивым».

Психологические проблемы ваших детей
Екатеринбург
Издательство «У-Фактория»
2004

– Представляете, он в три года сам, по кубикам, вы­учил все буквы. Знал все цвета. Стихи мог читать час под­ряд без остановки. Все знакомые удивлялись. Один раз ему прочтешь – он  уже половину запомнит. И книжки любимые так «читал». Если я пыталась где-то сократить, он тут же говорил: «Нет, не так!» – и поправлял, как надо. Я иногда даже удивлялась, зачем ему вообще надо, что­бы я их читала, если он все наизусть знает.
Когда пошли в школу поступать, нас все предупреж­дали: чтобы в эту школу поступить, нужен блат или день­ги. А мы пришли просто так, на тестирование. Я его го­товила, конечно, и в группу по подготовке к школе он ходил. Но это, я вам честно скажу, так себе была группа. Все, что там проходили, он и так знал. Он там на заня­тиях скучал, а преподавательница говорила: «Да, Валера все знает, но я же не могу его одного все время спраши­вать». Он туда ходил только чтобы с ребятами поиграть... Так вот, пришли мы на тестирование. Письменный тур он прошел на ура, и на устном такие же сложные вопро­сы были, но учительница, которая принимала, только головой качала: «Какой способный ребенок! Какой раз­витый!»
– Вы пришли ко мне, чтобы узнать, как лучше раз­вивать одаренного ребенка? – Я решилась вмешаться в монолог, потому что ситуация была для меня не слиш­ком ясной. К чему прислушиваться? На чем останавливать внимание? – Но в вашей сильной школе наверняка есть психолог. Он сможет дать вам более квалифицирован­ную, педагогически ориентированную консультацию. Или есть что-то еще? У Валеры появились проблемы со здоровьем?
– Тьфу! Тьфу! Тьфу! – Мама истово постучала ко­стяшками пальцев по ручке кресла. – Со здоровьем у нас все в порядке.
– Тогда что же привело вас ко мне?
– Он не хочет учиться! Представляете?! С его-то спо­собностями! Учительница сказала: «Либо ваш Валера берется за ум, либо ищите другую школу».
– Но может быть, вы преувеличиваете способности сына и ему действительно трудно учиться по этой на­верняка усложненной и усиленной программе. Вундер­кинды-дошкольники далеко не всегда превращаются в хороших учеников...
– Да нет, доктор, вы мне поверьте! Он же в пер­вых двух классах вообще отличником был. И учиться ему совсем нетрудно! Если бы он хоть как-то рабо­тал, ему эта программа – тьфу! И он же во всем так! В прошлом году пошли в музыкальную школу. Поступили по конкурсу, опять же без всякого блата. Вроде бы сам захотел. Первые три месяца учительни­ца нахвалиться не могла. А еще через полгода все бросил. Не пойду и все. Понимаете, у меня такое ощу­щение, что он не развивается, а деградирует. Раньше много читал, теперь почти не читает совсем. Целыми днями может смотреть телевизор или на компьютере играть. А ведь были еще карате, волейбол, даже баль­ные танцы... Все бросил.
– Но почему? Чем сам Валера объясняет свой отказ?
– Да ничем не объясняет! Надоело и все! Мы уж с отцом изошли на всякие там объяснения и поучения – ничего не помогает.
– Вероятно, мне нужно встретиться с самим Вале­рой. В каком он сейчас классе?
– Заканчивает шестой.
Валера оказался миловидным контактным мальчи­ком с тонкими чертами лица и изящными движения­ми. Он охотно рассказывал о школе и о семье, легко, почти незаметно подшучивая и над собой, и над окру­жающими его людьми. О каждом он говорил что-то хо­рошее, что-то смешное и обязательно упоминал что-то из недостатков. Например, о классной руководительни­це он рассказал, что она заслуженный учитель, ведет очень интересный факультатив для старшеклас­сников, совершенно не выносит, когда ей возражают, и на уроках все время повторяет: «Надо думать головой», – как будто люди могут думать еще каким-нибудь местом.
Когда я спросила Валеру, чем он объясняет ту ситуа­цию, которая сложилась у него в школе, мальчик кокет­ливо засмеялся и сказал:
– Такой уж я есть. «Способный, но ленивый» – так наша учительница говорит.
– А ты-то сам что думаешь по этому поводу?
– Не зна-аю.
– Но ведь тебе придется поменять школу, расстать­ся с друзьями...
– Не зна-аю, может быть, как-нибудь обойдется... Я подтянусь...
– А кружки, в которых ты начинал заниматься и бро­сал? Что это?
– Ну, мне сначала было везде интересно, а потом на каждом занятии – одно и то же, одно и то же. Скучно!
– А что интересно?
– Ну, интересно гулять, – оживляется Валера. – Боевики по телику интересно смотреть. На компьютере играть. Еще интересно куда-нибудь ездить, путешество­вать. Я экскурсии люблю. У нас в школе они часто бы­вают. В музеи ходить. Энциклопедии бывают очень инте­ресные. И еще много всего!
Парадоксальная вроде бы ситуация. Мальчик, явно одаренный от природы. Вполне приличные условия в се­мье и условия обучения (это подтверждают и мама, и сам Валера). Ему интересно «много всего». И у него же не складывается учеба в школе и не формируются устойчи­вые познавательные интересы. Почему?
Как ни странно это прозвучит для людей старше тридцати, но сегодняшние дети часто не хотят учиться по очень простой причине: они совершенно не знают, для чего это нужно.
Наши дети не такие, какими были мы. Это баналь­ная истина, но в быту она часто забывается. Наши дети больше отличаются от нас, чем мы отличались от своих родителей. Ближайшая параллель – поколение первых пионеров и их родителей. Они живут в другой стране, в городе с другим названием и при другом обществен­ном строе. Аргументы, которые как-то затрагивали нас, до них часто попросту не доходят. Пятнадцать – два­дцать лет назад туманное понятие какого-то «долга» (не то перед страной, не то перед будущими поколениями, не то вообще непонятно перед кем) было тем не менее вполне действенной реальностью. Отец говорил сыну:
– Подумаешь, учиться он не хочет. Должен и все! Вот я, думаешь, хочу каждый день в полшестого вставать и на завод идти?! Однако иду. Потому что должен. А ты должен учиться.
И за этим парадоксальным в общем-то утверждени­ем и для отца, и для сына стояла какая-то реальность. Сын, наблюдая жизнь отца и окружающих его людей, смутно понимал, о чем идет речь, и по крайней мере не отбрасывал объяснения отца, что называется, «с по­рога».
Для сегодняшних детей объявление о том, что они должны учиться, – пустой звук. Довольно сомнитель­ны и заявления о том, что только учась можно хорошо устроиться в жизни. Наши дети вовсе не глупы и каж­дый день видят людей, которые если и учились чему-нибудь хорошо, то явно делали это отнюдь не в школе. И тем не менее эти люди прекрасно (зачастую гораздо лучше, чем ратующие за образование родители) устрое­ны в жизни. К тому же дети, особенно младше 14 лет, в большинстве своем не очень способны к прогности­ческому мышлению. Задумываться сегодня о том, что будет с ними через пять-шесть лет, да еще как-то подчи­нять этому сегодняшние поступки – непосильный труд для их разума.
Так что же делать? Единственный выход – каждый день при каждом удобном случае показывать детям, что знания, образование делают жизнь человека интересней, наполненней, расширяют границы доступного ему мира. Доступного не в плане «взять и съесть», а в плане «понять». И это понимание (и в конечном счете – управление) может доставлять не меньшее, а зачастую и большее удовлетворение, чем прямое обладание. Объяс­нять нужно на доступных ребенку примерах. Сейчас не ­многие дети хотят стать космонавтами, но многие меч­тают о бизнесе. Большинство из них абсолютно не пред­ставляют себе, что это такое. Объясните им. Сумейте доказать, что бизнес – это в первую очередь правильное понимание ситуации и поступков людей, а во вторую – управление всем этим в интересах дела. Сообщите им о том, что существует специальная наука, занимающая­ся всем этим, и к тому времени, когда они вырастут, ни­какой бизнес без применения этой науки будет попро­сту невозможен, как невозможно полететь в космос, не используя достижений математики и физики.
Другая причина, по которой часто не учатся вполне способные и даже одаренные дети, – это отсутствие ин­тереса к учебе. Им попросту неинтересно, и никакие убеждения и угрозы здесь не помогут. Единствен­ный выход в этом случае (если ребенок действительно одарен) – подыскать школу или программу, вполне адек­ватную возможностям ребенка. Вернется интерес к уче­бе – вернется и успеваемость.
Иногда успеваемость детей страдает из-за конфлик­тов в школе. В средних классах (5–8) это встречается особенно часто. Ребенок претендует на роль лидера, но не имеет сил или способностей вести за собой других.
Ребенок попал между двумя «группировками», не может определить свою позицию, конфликтует с обеими сто­ронами и, естественно, все время оказывается в проиг­рыше. В класс, где отношения уже сложились, пришел новый, не слишком общительный ученик. Друзей у него нет, во время перемен он один стоит у стенки, не реша­ясь принять участие в шумных играх одноклассников, не отвечает на неуклюжие подначки, попытки вовлечь его в общение. Постепенно такой ребенок становится козлом отпущения и как следствие этого – не может хоро­шо учиться, не хочет идти в школу.
Эти и многие другие ситуации объединяет одно – неумение ребенка наладить адекватные взаимоотноше­ния со сверстниками, нарушение его социального функ­ционирования. Нарушение успеваемости здесь вторич­но, оно происходит оттого, что ребенок живет в постоян­ном напряжении и постепенно невротизируется. В этом случае необходимо проанализировать причины конфлик­тов ребенка с одноклассниками и обратиться к специа­листу за индивидуальной или групповой психотерапией. Как и в других случаях, здесь необходимо отыскать ре­сурс, на который можно опереться при восстановлении нарушенных коммуникаций (например, ребенок пре­красно общается со сверстниками на даче), и оказать ребенку всемерную поддержку в семье. Нарушенные вза­имоотношения в школе – это всегда преимущественно беда, а не вина ребенка. Поэтому родителям нужно глав­ным образом думать о том, как ему помочь, а не о том, в чем можно обвинить его самого.
Иногда причиной учебы ниже возможностей или даже неуспеваемости является несформированность познавательных интересов ребенка. Такие дети, как пра­вило, растут в неполных или социально неблагополуч­ных семьях, с самых ранних лет предоставлены самим себе. Способности такого ребенка могут быть достаточ­но высоки, но область его интересов очень узка, лежит в пределах двора или квартала, где он общается с такими же, как он, «детьми улицы», разумеется, ничем не обо­гащаясь от них и ничем не обогащая их, кроме навыков практического выживания. Иногда такие дети производят очень приятное впечатление своей самостоятельностью и смышленостью, но будущее их, как правило, ри­суется отнюдь не в радужных красках. Несмотря на впол­не удовлетворительные способности, в начальной школе они, как правило, числятся в отстающих. В средней школе им может повезти. Это произойдет в том случае, если на их пути встретится талантливый педагог, который сумеет передать такому ребенку свою любовь и свой интерес к какому-либо предмету, пробудив тем самым «дремлющие» возможности детского мозга. Совершен­но необязательно, что жизнь ребенка впоследствии бу­дет связана с химией или ботаникой, но мозг уже начал работать, и начался процесс формирования познаватель­ных интересов, пищу для которого можно отыскать практически везде. Все мы слышали, а больше читали о таких случаях. К сожалению, в жизни они встречаются крайне редко. 

---

Что нужно делать, чтобы воспитать в ребенке ненависть к школе и отвращение к знаниям?

Большинству читателей уже, должно быть, до оскомины надоели полезные советы, раздаваемые по любому поводу. Поэтому попробуем для разнообразия давать советы вредные. Итак, что же нужно делать, чтобы уверенно и наверняка воспитать у ребенка стойкую ненависть к школе и не менее стойкое отвращение к процессу получения зна­ний?

Совет первый. Чаще говорите ребенку о том, что он должен учиться в любом случае, несмотря на все чувства, которые он по этому поводу испытывает. Постоянно приводите примеры людей, которые всю свою школь­ную жизнь ненавидели школу, а потом добились боль­ших успехов благодаря полученным там знаниям.

Совет второй. Выберите какого-нибудь ребенка, сверстника вашего сына (или дочери), который учится лучше и к которому ваш ребенок уже испытывает стой­кую антипатию (это может быть сосед, одноклассник или дочь вашей подруги). Регулярно и подробно рассказывайте вашему ребенку об успехах этого персонажа, о том, как она (он) прекрасно учится, занимается в художественной (музыкальной, математической, астрономической или кулинарной) школе, помогает матери по дому, уважает старших, играет с маленьким братиш­кой и т.д. и т.п. В ответ на попытки вашего ребенка заставить вас замолчать уверенно произносите какую-нибудь емкую, ехидную фразу типа: «Вот! Правда-то глаза колет!»

Совет третий. Чаще говорите ребенку о его недо­статках, по возможности реже упоминая о достоинствах. Не ограничивайтесь общими определениями типа «лентяй», «негодяй», «безмозглый», «безрукий». Если у ре­бенка плохая память, недостаточно развито внимание или плохо с абстрактным мышлением, не забудьте об этом упомянуть. Необходимо также почаще говорить ребенку о том, что все эти качества останутся с ним на­всегда, так как он «абсолютно не работает над собой», «ленится оторвать зад от дивана» и т.д.

Совет четвертый. Обязательно скажите ребенку о том, что с таким, как он (глупым, малообразованным, нечитающим, физически слабым, трусливым и т.д. – см. Совет третий), никто никогда не будет дружить. Если ре­бенок возразит вам в том духе, что с ним уже дружат Катя и Вася, презрительно поднимите брови и патетически воскликните: «Разве это дружба?! Вот в наше время...» Договаривать фразу не надо, чтобы идеальную картину дружбы в «ваше время» ребенок мог достроить сам. Хотя обязательно надо упомянуть о том, что в ваше время за­болевшим одноклассникам всегда приносили на дом уроки (у теперешних детей это почему-то не принято). Пусть ребенок, которому приходится узнавать уроки по телефону, осознает неполноценность собственных отно­шений с одноклассниками.

Совет пятый. Очень хорошо в присутствии ребенка поругать его учителей и школу в целом. Можно организовать это как рассказ подруге по телефону или как бе­седу с соседкой, или просто громко поделиться наболев­шим с мужем, пока последний ужинает, читает газету или смотрит телевизор. Только для вас самые удачные аргу­менты из моей коллекции: «Думает только о себе, а на детей ей наплевать», «Все только за деньги, как бы ребе­нок ни старался, но если родители не спонсоры...», «В наше время детей учили, а теперь просто время отбывают», «Если уж она кого невзлюбила, то он хоть головой об стенку бейся... все равно ничего не докажешь», «Самая плохая школа в районе – все так говорят. Кроме как в ПТУ из нее пути никуда нет. Кроме тех, конечно, кто в криминал уходит и в школы для умственно отста­лых...», «Говорили, говорили про экспериментальную про­грамму, а на деле очередной "пшик" получился. Ни тебе основного образования, ни тебе дополнительного...», «Престижная гимназия, престижная гимназия... Пере­гружают детей да щеки дуют, вот и вся престижность. А дети все сплошь бледные, больные да нервные. Да еще и выясняют с первого класса, у кого папа на "Жигулях", а у кого – на "Мерседесе"». Я думаю, что на основе этих заготовок вы вполне сможете сформулировать достаточ­ное количество оригинальных суждений, наиболее адек­ватных учебному заведению вашего ребенка и педагогам, которые его обучают.

Совет шестой. Часто и со вкусом рассказывайте ре­бенку, какая ужасная судьба его ждет, если он не будет хорошо учиться. Обязательно упоминайте о криминальных «шестерках», проститутках, алкоголиках, продавцах с лотков и «дубоголовых» охранниках. Чаще приводите в пример родителей, то есть себя. Если вы преуспели в жизни, то это только потому, что десять лет смотрели в рот учительнице. Если же вы или ваш супруг (супруга) считаете себя неудачниками, то поясните ре­бенку, что учись вы в школе чуть получше – давно бы уже стали космонавтами или банкирами (в зависимости от ваших пристрастий и идеалов). А можно (для гармо­нии) так: папа – космонавтом, а мама – банкиром. Чест­ное слово, ваш ребенок получит истинное удовольствие.

Чем могут «помочь» в этом деле сама школа и специалисты?

Основная роль в деле выработки отвращения к школе и знаниям принадлежит, несомненно, семье, но вместе с тем нельзя отрицать, что и сама школа и специалисты могут оказать родителям существенную «помощь».

К примеру, в школе могут часто и аргументированно сообщать ребенку, что он никудышный и, главное, абсолютно бесперспективный ученик, из которого никогда не выйдет ничего путного. Кроме того, очень помогают в «нашем деле» совершенно неинтересные и скучные уроки. Хотя это, конечно, не абсолютно, потому что в любой школе найдется два-три хороших учителя, уроки которых по-настоящему развивают и образовывают детей. Гораздо «полезнее» может оказаться «плохая репутация», которая сложилась у ребенка в школе, предположим, из-за его чрезмерной подвижности. Тогда ребенок оказывается «крайним» в любой коллективной шалости и, даже обладая от природы легким и добродушным характером, постепенно озлобляется против школы и педагогического коллектива в целом. Очень помогает репутация «тюфяка» и «тормоза». Две-три вовремя сказанные фразы (подлинный пример: «А теперь мы будем всем классом ждать, пока дойдет до Васи») – и нежелание ребенка идти в школу достигает поистине астрономических размеров.
«Помощь» специалистов здесь может проявиться двояко. Во-первых, специалист (по преимуществу невропатолог) может помочь родителям убедить ребенка, что он (ребенок) тяжело болен и школа во всей своей красоте и жестокости ему (ребенку) попросту противопоказана. Сориентированный таким образом ребенок будет иметь жесточайшие головные боли или приступы гастрита по утрам, перед отправкой в школу, неукротимые рвоты перед контрольными, и в школе у него будет кружиться голова, болеть сердце и скакать давление.
Свою лепту могут внести в процесс и психологи, например, в присутствии ребенка огласив свое неблагоприятное заключение о его умственном или эмоциональном развитии. Школьные психологи иногда проводят в классе процедуру, называемую социометрией (в процессе которой выявляются лидеры, принятые и отвергнутые в классе ученики), а потом обсуждают результаты этого исследования с педколлективом или, того хуже, с исследованным классом. Это абсолютно этически недопустимо.
Иногда психолог может в присутствии ребенка сказать что-нибудь вполне этически нейтральное, например: «Может быть, вам поискать более адекватную программу для обучения вашего сына?» Большинство детей пропустят это мимо ушей, но некоторые, с особенностями самооценки, решат:
1) Я безнадежно глуп, и меня хотят отправить в школу для умственно отсталых.
2) Я очень талантлив, эта школа для меня слишком плоха. Я достоин лучшего.
Поэтому любые, даже самые нейтральные заключения психолога родителям лучше выслушивать в отсутствие ребенка. Если же психолог найдет нужным сообщить что-нибудь самому ребенку, то он сделает это отдельно, в специально подобранных выражениях.