ТАЙНИКИ ПРОФЕССИИ

Учитель на замену

В конце учебного года принято анализировать, удалось ли добиться педагогических целей и задач; не всегда этой работой учитель занимается с удовольствием: профессиональная рефлексия – занятие долгое, трудное, а времени совсем нет, вовсю идет подготовка к последнему звонку, экзаменам, ни минуты покоя. Так уж случилось, что в мае этого года, после почти десятилетнего труда методистом, мне пришлось на несколько дней вернуться в школу и поработать учителем химии и ОБЖ вместо своей подруги. Эти дни пролетели быстро, а я все продолжаю о них думать, словно подвожу очень важные для меня итоги…

Работа с классом

Дети, встретив нового учителя, стремятся узнать, что он за человек, стоит ли у него учиться, и демонстрируют свои характеры, словно проверяя взрослого человека на прочность. Работая с классом первый раз, учитель понимает, существуют ли у него методы, позволяющие обучать даже в самых сложных, экстремальных условиях.
Восьмой класс – самый сложный возраст. Девчонки уже расцветшие, мальчишки только вступают на тропу взросления. Изучаем новый материал. Предлагаю подумать, не заглядывая в учебники, что там может быть написано. Дети шумные, подвижные, но мои слова их заинтересовали: «А вдруг мы неправильно скажем?» «Не страшно, вы же этот материал еще не проходили. Плохие отметки не поставлю, просто покажу способ, который можно будет применять и потом, на любом предмете. Думайте, фантазируйте, не бойтесь». 
Начали высказывать идеи, проситься к доске их записать. Странно, почему они считаются сложными детьми? Понятно, что активно работают не все, но стараются – это точно. Их учительница говорила, что с этим классом ей очень трудно работать. Реакция ребят на мою работу показала: дети к своему учителю химии относятся с большим доверием, чем она к ним.
Набросали примерное содержание параграфа, после этого предлагаю открыть учебники и сравнить, совпадают наши предположения с текстом учебника или нет. В классе рабочая тишина. Парень на последней парте сидит с отрешенным взглядом, учебник открыть не пытается. Подхожу: «Что случилось? Почему не читаешь?» – «А я все равно ничего не пойму». – «Поймешь, давай вместе». Он открывает текст, я задаю ему несколько вопросов, ответы на которые очень легко найти, он отвечает. «Вот видишь, ты молодец».
Урок подходит к концу. Предлагаю желающим сказать, какие, по их мнению, отметки они заработали. После традиционных в такой ситуации фраз: «Да мы все сейчас себе пятерки поставим!» – и моего объяснения, что поставить-то они могут, но это будет означать, что это и есть предел их возможностей, все поставили себе адекватные отметки. У моего нового знакомого на последней парте в глазах появилась надежда: «А можно я себе тройку поставлю?» – «Конечно, только ты никому не показал, что действительно занимался, так что на следующий урок постарайся подготовиться получше, чтобы все увидели, что ты действительно заслужил отметку». В журнале у него стояло много двоек, исправить которые можно только сейчас.
Через день класс снова пришел на химию. Мальчик сразу подбежал ко мне с тетрадкой, возбужденный: «Проверьте у меня домашнюю работу! Посмотрите, сколько я сделал!» Он законспектировал весь параграф аккуратно, старательно. Как много значит, когда в тебя верят!
Этот урок показал, что при первой встрече можно обучать способу работы с учебником. Только не нужно для детей называть это компетенциями, лишнее малопонятное слово вызовет ненужные затруднения. В других классах я сразу говорила, что показываю свой любимый метод работы с учебным текстом: сначала прочитать название и подумать, о чем там может говориться, потом – подзаголовки, выделенные слова и снова подумать, что может являться дополнением к ним. И только тогда, когда свои предположения сформулированы, можно начинать сам параграф. Другой вариант этого же метода – до объяснения учителя прочитать параграф самостоятельно (при этом возникнет масса вопросов, предположений и т.д.), и объяснение педагога станет более понятным, отвечающим на уже возникшие вопросы.
После уроков, проведенных именно так в девятом классе, некоторые ребята подошли ко мне: «Спасибо! Интересный способ, мне понравился, я буду так заниматься». Высшая оценка для учителя!
В очередной раз убедилась: прием выставления самоотметок очень технологичный. Он сработал во всех классах, с ребятами разного возраста. Жаль, что его немногие используют, большинство учителей боятся, что дети завысят себе отметки, а это не так.

 Перед экзаменами

Одиннадцатиклассники из есте­ственно-научного класса были ко мне немного снисходительны и почти не проявляли эмоций. По-моему, им уже все равно, «что воля, что неволя»: впереди ЕГЭ. Сначала мы готовились к очередному проверочному тесту, потом выполняли его.
На контрольной было относительно тихо. Ребята, как и положено на школьной контрольной в классе со сложившимися хорошими отношениями друг с другом и с учителем, тихонечко переговаривались, что-то друг у друга спрашивали, советовались – совсем чуть-чуть… Никакого напряжения, обычная деловая и добрая атмосфера. Я же думала о том, что с ними будет на ЕГЭ, когда этой небольшой, но очень важной составляющей под названием «рядом друг» они лишатся. И мне было за них тревожно.
«Попробуйте выполнить задание полностью самостоятельно, ничего ни с кем не обсуждая. Проверьте себя, поймите, какие у вас есть пробелы...» – Мои слова не достигали цели, меня не слышали. Не могли? Не хотели? Я решила принять меры: «Ты обращаешься к соседке-отличнице по поводу каждого задания. Но ты же можешь их выполнить сама! Просто привыкла советоваться с ней, а для ЕГЭ это вредная привычка. Она может помешать тебе хорошо сдать экзамены».
Девушка со слезами посмотрела на меня и перестала обращаться к соседке. Прозвенел звонок. Из класса она выходила почти плача, а я чувствовала свою вину перед ней…
Десятый класс (социально-экономи­ческий профиль) вошел с дружными просьбами поговорить о жизни, но не заниматься химией. Программа по химии у них редуцирована до одного часа в неделю, в ней остались только общие темы. Мы попытались провести занятие, разобраться в следующем по программе параграфе.
Запомнился парень на последней парте. Он явно ничего не понимал и, что самое плохое, не пытался. Взгляд вызывающий: «Мне эта химия не нужна! Не буду я ее учить! – а в глазах видна прячущаяся за вызовом тоска. – Я не знаю, почему так случилось… почему я хуже других… Я не способен понять, и никто не хочет помочь». Я чувствовала его одиночество, тревогу, но, как и другие, помочь ничем не могла. Потому что для этого уроков недостаточно. Его нужно отогреть, сделать так, чтобы он поверил взрослому человеку. Что-то у него происходит. Может быть, проблемы в семье? Бог с ней, с этой химией! Перестал бы он заниматься самоедством, поверил бы в свои силы.
Раньше с такими ребятами мы ходили в походы, там они постепенно распрямлялись, открывались. Сейчас этим занимаются только суперэнтузиасты: инструкций столько, что соблюсти их почти невозможно; денег на дорогу нужно много; родители заняты насущной проблемой выживания и зарабатывания денег. Выяснилось, что в этой школе в походы с детьми никто не ходит уже много лет...

Работа с ребенком

В очередной раз увидела, как много значит каждое слово учителя. Две мои ошибки, казалось бы, незначительные, боюсь, стали важными отрицательно-эмоциональными моментами для ребят. Между ними свои отношения, свои проблемы, а я о них не знала, не задумалась вовремя…
Десятиклассник отвлекался, не работал, болтал с соседкой. Я попросила его отсесть; он согласился, но в глазах была… злость? обида? Сейчас думаю, что я поставила его перед одноклассницей в неловкое положение. Может быть, первая любовь? Он пересел, но почти сразу попросил разрешения выйти из класса. Я не разрешила. Конечно, ему тошно на уроке, но неизвестно, куда он пойдет, а я за него отвечаю. Он встал, подошел к своей парте, ворча на меня, взял портфель… Я громко, резко потребовала остановиться – испугалась, что он решил уйти без разрешения. «А что, я не могу взять свой портфель?!» – с вызовом ответил он. Все обошлось, но я поняла: если бы я продолжала работать в этом классе, с этим парнем у меня был бы затяжной глупый конфликт, начавшийся по моей вине.
Пятиклассник отвечал на мой вопрос, в чем-то ошибся, кто-то над ним засмеялся, и он… выругался матом. Слова не были обращены ни ко мне, ни к кому-то из одноклассников, они просто вылетели в пространство. Грубость слышали все, ее нельзя оставлять без внимания. «Пожалуйста, извинись перед нами», – спокойным голосом, но строго попросила я. Он удивился. Маленький несмышленый ребенок, которого взрослые приучили к этим словам, теперь должен извиняться за них…
Моей ошибкой было то, что в этот момент мы по-прежнему оставались на значительном расстоянии друг от друга: он – за предпоследней партой, я – за учительским столом. Я обязана была к нему подойти, вступить в тактильный контакт (погладить, взять за руку…). Тогда я дала бы ему поддержку, которой непроизвольно его лишила. Ведь я не знала его отношений с классом. А большинство ребят стали говорить: «Ну чего ты?! Извинись, это будет тебе только в плюс, никто никому не расскажет, не пойдет жаловаться…» Но, как оказалось, так говорили те, кого я слышала, кто сидел на первых партах. Вдруг мальчик собрал вещи и выскочил из класса – я не успела ничего сделать. Спросила, что случилось. «А Серега ему сказал, что он – ...!» Почему? Зачем? Такого поворота ситуации я даже предположить не могла и тем не менее именно я была виновата в случившемся. Потому что не уберегла ребенка от жестких слов одноклассника.

В ожидании чуда

За большими столами кабинета химии пятиклашек почти не видно – горох да и только. Шебутные до невозможности. Ни минуты не могут посидеть спокойно, и совсем не важно, какую работу я предлагаю. Каждый – центр вселенной, и сомнений в этом ни у кого быть не должно!
Чтобы с ними провести хороший урок, их нужно долго приручать к себе взглядом, словом, знанием, делом. За одно занятие никак не справиться. Но они ждут, как Лис в «Маленьком принце»: «Пожалуйста, приручи меня…»
После урока один мальчишечка (маленький, с карими умными доверчивыми глазами) остался, подошел ко мне. Просто захотел поговорить. Так бывает: вдруг кто-то из впервые встреченных детей хочет пообщаться с учителем наедине. Вспомнила похожий случай. Почти тридцать лет назад другой пятиклассник ждал меня у дверей школы. Я учила его много лет, мы подружились, он вырос чудесным самодостаточным человеком, получил прекрасную профессию… Но всегда при встрече с ним я вспоминаю тот самый первый разговор. Как он посмотрел мне в глаза и с надеждой и пока ничем не обоснованным доверием сказал: «А меня зовут Руслан».
Как зовут теперешнего пятиклассника, я так и не узнала, растерялась: «Ты чем увлекаешься? Кем хочешь стать?» – привычные, ничего не значащие для взрослого человека вопросы. «Я хочу стать учителем. Очень хочу».
Вот было бы здорово, если бы его мечта сбылась. Как и мечты всех ребят, с которыми я только что познакомилась. Мне они очень понравились. Интересно, а я им?