ГУМАНИТАРНАЯ ШКОЛА

Грамматика чувств, язык эмоций

Мы часто сетуем: дети стали грубые, бесчувственные, нечуткие, что с ними такими делать? И забываем, что когда у ребят появляется возможность доверительного общения со взрослым, которому по-настоящему интересен их внутренний мир, они раскрываются совсем с другой стороны. Особенно младшеклассники: они отзываются мгновенно, благодарно и благородно. Только вот беда, мы не знаем, как разговаривать с детьми о самом значимом и волнующем – о том, что происходит в душе. Чтобы помочь школьным учителям и психологам в этом непростом деле, профессор кафедры психофизиологии ребенка Российского государственного университета им. А.И.Герцена Елена НИКОЛАЕВА разработала специальный курс «Я в мире других». Мы попросили Елену Ивановну рассказать об этой программе.

Из желания разговорить…

Моя программа родилась из желания разговорить детей, помочь им раскрыться. Когда я начала работать в школе, – а пришла я в педагогику из научного учреждения, – то увидела, что в общении с детьми учителя все время требуют от них знаний. О том же, что ученики чувствуют, над чем задумываются, с ними никто не говорит, хотя дети очень нуждаются в таком разговоре. И я решила создать образовательный курс, в основе которого были бы жизненные, значимые для каждого ребенка темы: радость и страдание, фантазия и обман, сочувствие, страхи, обида, наказание, ложь и правда, смех, слезы, гнев, вежливость и благодарность, завершенность и незавершенность, уважение и достоинство, рождение и смерть, свобода и ответственность…

Принцип безоценочности

С самого начала я понимала, что эти занятия надо строить не так, как обычные уроки, где сначала изучают, а потом демонстрируют, как они освоили заложенные в программе или стандарте знания. Для меня самым главным было создать доброжелательную атмосферу открытого общения, чтобы ребята могли без страха и смущения выражать свои мысли и чувства по поводу того, что их волнует. Эта задача предполагала полный отказ от типичного для урока оценивания, от деления детских суждений на правильные и неправильные (тем более от каких бы то ни было поучений и назиданий). К тому же личная точка зрения не может быть правильной или неправильной. Она может быть более или менее глубокой. И мне надо было построить разговор так, чтобы ребята углубляли свое понимание важных для человеческой жизни явлений. Я подбирала качественные литературные тексты, которые были бы интересны детям и могли помочь мне вовлечь ребят в разговор по той или иной теме. Думала над вопросами, позволяющими сделать этот разговор значимым. Конечно, уход от назидательности не означает, что учитель не может высказать собственную позицию. Донести до ребят некоторые уже наработанные в культуре смыслы очень важно. Но выводы о том, как относиться к тем или иным вещам, для себя может сделать только сам ребенок.

«Разрешение» на боль

Курс открывает тема «Душа». Казалось бы, как с детьми можно говорить о душе? Это же сложнейшая тема! Но, на мой взгляд, с маленькими детьми можно и нужно разговаривать о самых сложных вещах. Более того, хорошо бы вести такие разговоры на достаточно сложных литературных тестах. Да, ребенок будет вкладывать в текст свой смысл, порой очень далекий от наших представлений. Но это и хорошо! В это время в нем закладываются возможности для более серьезных будущих обобщений. Марина Цветаева считала, что именно понимание сложного многослойного текста развивает у детей поэтическое мировосприятие. И настаивала на необходимости таких текстов еще и потому, что абсолютный контроль взрослого над пониманием ребенка, неизбежный при знакомстве с простыми текстами, в этой ситуации исключен.
Так вот, я начинаю занятие с вопроса: «Вспомните, когда, в каких обстоятельствах вы слышали слово «душа»?» Как правило, ребята отвечают сразу. Ведь каждому с детства знакомо это слово и у каждого на каком-то интуитивном уровне есть свое представление о душе. Потом я задаю такой вопрос: «Если вы очень волнуетесь, сильно переживаете, то где внутри вас это происходит? Закройте глаза и приложите туда руку». Естественно, кто-то приложит руку к сердцу, кто-то к груди, кто-то к голове. И тогда я говорю: «Это происходит потому, что мы очень разные и души наши могут располагаться в разных местах…» 
После такого вот небольшого вводного разговора я рассказываю детям миф о Психее – девушке, которая совершила ошибку, нарушив обещание, данное влюбившемуся в нее юному Эроту. И о том, как долго потом пришлось ей исправлять свою ошибку, проходя через очень трудные испытания.
Психея в переводе с греческого означает «душа». И дети как-то сразу откликаются на это слово, сразу втягиваются в историю, сопереживают.
Эта эмоциональная включенность позволяет нам выйти на разговор о существенных для жизни человека вещах. Я говорю, что Психея – душа стала бессмертна через боль и что многие из нас становятся мудрее через страдания. Так уже в первом классе ребята узнают, что душевная боль – это естественное состояние, которое позволяет человеку расти. А ведь, как правило, детей всячески стремятся оградить от боли, связывая ее исключительно с негативом и тем самым как бы внося запрет на страдание...
Некоторое время спустя у нас возникнет тема «Слезы», где мы с ребятами будем обсуждать историю первых слез Маугли и говорить о том, что слезы помогают пережить боль. И что в этот момент человеку требуется сочувствие, поддержка, а иногда молчание. Но порой слезы становятся орудием манипуляции, например, когда ребенок плачет, чтобы вызвать определенное поведение родителей. Это значит, что те же самые слезы в одних ситуациях означают одно, в других – совсем иное... Но и слезы, и боль естественная и даже необходимая часть жизни, а не что-то из ряда вон выходящее. И это одна из тех вещей, которые важно знать детям.

Отчего кричит мама?

Есть темы, которые трогают ребят особенно сильно. Например, тема «Гнев». В начале разговора я предлагаю им высказать свое мнение по поводу вот такого утверждения: «Если человек кричит, то чаще всего он кричит не на тебя – он кричит от своей боли». Все ли с этим согласны ? Разумеется, никто не согласен. «Я же вижу, что мама кричит на меня!..»
Других вариантов нет. Вижу!
Тогда мы берем отрывок из книги о Томе Сойере – фрагмент, где рассказывается о происшествии, очень разозлившем учителя Доббинса, обнаружившего, что кто-то порвал страницу в его учебнике по анатомии. Взбешенный педагог спрашивал поочередно каждого: «Ты это сделал или нет?» Мы-то с ребятами уже знаем, что это нечаянно сделала Бекки, пытаясь скрыть свой интерес к злополучной странице от неожиданно появившегося за ее спиной Тома Сойера, влюбленного в Бекки. И вот наступает ее черед отвечать мистеру Доббинсу, но прежде чем она успевает это сделать, со своего места вскакивает Том с криком: «Это я разорвал!» Естественно, мистер Доббинс тут же обрушил весь свой гнев на Тома, закатив мальчишке жесточайшую порку…
Я зачитываю эту историю, а дети слушают с поразительным вниманием. Когда же мы доходим до того места в рассказе, где Том Сойер вскакивает со своим не­ожиданным признанием, эмоциональное напряжение в классе достигает кульминационной точки. А потом мы обсуждаем: так ли  уж важно было учителю, кого наказать за порванную страницу? Ребята соглашаются: «Ему все равно, кого наказывать... Ему плохо».
И только после этого разговора дети оказываются готовы к тому, чтобы изменить свое отношение к ситуации родительского гнева. Увидеть разгневанных родителей не как ненавидящих тебя, а как людей, которые очень задеты тем, что ты сделал. Это чрезвычайно важное для ребенка открытие: «В тот момент, когда мама на меня кричит, она не перестает меня любить». Когда мы разговариваем об этом, лица детей становятся другими, у некоторых появляются слезы.

Урок уважения

Особенность воспитательной работы с младшими школьниками в том, что с ними очень быстро ощущается результат. Непосредственная реакция младшеклассников очень ясно дает понять педагогу, насколько хорошо прошло занятие. Это видно и по тому, что дети не торопятся уходить из класса, улыбаются. Или, если тема была невеселой, остаются в глубокой задумчивости, подходят, чтобы поделиться какой-то собственной историей. А бывает, ты узнаешь, что на другом уроке дети говорили о вещах, которые вы обсуждали на занятии.
Иногда результат проявляет себя не­ожиданно сильно и ярко. Как это случилось, к примеру, на занятии по теме «Уважение. Достоинство»
Дети рисуют свои портреты, и одновременно с этим я провожу игровое упражнение. Здесь надо пояснить, что большинство предлагаемых тем достаточно серьезны, требуют мыслительного напряжения, и, конечно, первокласснику трудно 40 минут поддерживать столь интенсивный диалог с педагогом. Поэтому я ввела в занятия деятельность, которая связывала бы воедино задачи урока, была бы доступна и интересна ребенку и не позволяла бы снижать концентрацию внимания. Такой деятельностью стало рисование (но у кого-то это может быть музицирование или театральное действо). Практически на каждом уроке я даю ребятам задание что-то нарисовать.
Но вернемся к упражнению. Правила игры такие. Я подхожу к каждому ребенку, называю его по имени и дотрагиваюсь до плеча. Тот, к кому я подойду, продолжает сидеть и может рисовать или слушать, что будут говорить другие дети. А другие, но только те, кто пожелает, говорят о том, что им в нем нравится, за что они его уважают. Я обращаю внимание детей на то, что «это трудное дело, поскольку нужно говорить только то, во что вы сами верите».
И вот начинается игра. Я подхожу к ребенку, дотрагиваюсь до плеча и чувствую дрожь под ладонью. Многие дети боятся, что ребята не скажут о них ничего хорошего (у нас ведь люди вообще мало говорят хорошего о себе, а тем более о других). Но вдруг начинается поток положительных характеристик! И после первых же добрых слов ребенок расправляется, он начинает доверять этой ситуации. А когда дети слышат одну за другой положительные характеристики одноклассников, они включаются в этот процесс взаимного восхищения, увлекаются, и я вижу благодарность в детских глазах…
Был случай, когда я обошла всех и уже хотела заканчивать занятие, как вдруг дети кричат: «А вам?! Мы вам тоже должны дать характеристику!» Это значит, что я все сделала правильно: у ребят возникло совершенно иное, более высокое эмоциональное состояние, и они захотели поделиться этим состоянием восторженности со мной. А еще у них родилось понимание, что говорить добрые слова другому человеку можно не только по предложению взрослых, а в любой ситуации, без особых поводов, просто по своему желанию.

Любовь бывает такая… и такая…

Какие самые главные педагогические эффекты я вижу в этой работе? Хочу сказать о двух. Первый – повышение само­оценки. Ребята раскрываются, начинают больше любить себя и жизнь. Это видно, в частности, по детским рисункам. Если вначале у некоторых детей рисунки занимали маленькое пространство листа, то теперь они рисуют картины на целый лист. Заметны изменения и в поведении: раньше многие ребята большую часть занятия молчали, поскольку не привыкли, что кому-то интересны их чувства, а под конец курса стоит только войти в класс, как дети предлагают: «У нас возникла вот такая ситуация, давайте ее обсудим».
А второй эффект такой: поскольку на каждом занятии мы делаем упражнения на обогащение связанного с чувствами лексического запаса, у детей развивается умение понимать и выражать свое эмоциональное состояние. Раньше они могли сказать только: я чувствую себя хорошо или плохо, а теперь все ребята знают, что радость бывает такая… такая… и такая... И родители все чаще отмечают, что ребенок может «сказать очень сложные фразы о том, какие чувства он переживает».