СТРАНИЦЫ, ОТКРЫТЫЕ СОЛНЦУ
Птичьи голоса за апельсиновыми окнами
Как хочется проснуться утром от солнца, от радостного гомона
птичьего народа, вернувшегося из дальних жарких земель на оттаявшую
родину! Но пока лишь синичка-московка застенчиво тенькает в заснеженных
кустах. Милая наша, верная подружка, ты скрасила нам зиму, а мы не
очень тебя и замечали. Многие ли из нас сыпали тебе в кормушку завтрак?
Пожалуй, только детсадовские малыши.
Пешеходы бегут мимо тебя на работу, машины проносятся железным потоком
и заглушают твою песенку, норовят обрызгать грязью, а ты, не помня зла,
тенькаешь приветно: «Лю-ди-лю-ди-лю-ди…»
Ах, если бы мы так ласковы были друг к другу – тогда бы и долгая зима
не была нам в тягость, и пасмурные месяцы были не так тяжелы. Мы бы,
как синицы, и сквозь нависшие тучи, сквозь слякоть будней чувствовали
присутствие солнца над нами, мы приветствовали бы его утром если не
песней, то улыбкой. И к марту наше сердце было бы тогда гнездом света,
куда вот-вот вернется перелетная радость – Весна!
***
Во дворе детского сада растут две туи. Туя – это такое южное
дерево, вроде кипариса. Но в отличие от кипариса туя может расти и в
нашей средней полосе, если грамотно ее посадить.
Детсадовские туи были посажены грамотно, потому что сильно разрослись.
На зиму они не облетают и стоят такие же зеленые, как летом.
И вот иду я вечером мимо детского сада. Окна садика светятся, как
апельсины. Туи слились с сумерками, их почти не видно. Зато было
слышно, как в густом туевом лапнике расшумелись воробьи. Их было не
два-три и даже не двадцать три. Судя по шуму, воробьев было 333, никак
не меньше.
Они галдели так весело и звонко, что я невольно остановился. Я слушал
воробьев и смотрел на апельсиновые окна. И вдруг я уловил в воробьином
хоре голоса не только радостные, но и вредные. Эти воробьи не просто
чирикали – они улюлюкали, трещали и будто бы даже топали ногами, то
есть лапами.
Что же это за собрание? – подумал я. Что там решается? Наверное,
какой-то страшно важный вопрос.
И вдруг минуты через три галдеж внезапно прекратился. Как будто кто-то
выключил звук. Правда, еще несколько секунд отдельные воробьи
растерянно чирикали, но и эти выкрики с мест утихли. Похоже, кто-то
строгий постучал по графину или грохнул кулаком по столу. Мол: тихо,
братцы! дайте слово молвить.
Слышалась недовольная возня, но чирикать уже никто не смел. Потом один
воробей – очевидно, воробей-предводитель – что-то терпеливо стал
объяснять собравшимся. Раздалось шуршание, как будто все воробьи
достали блокноты и стали записывать.
И тут вдруг галдеж раздался совсем с другой стороны – это в детском
саду распахнулись двери. На улицу выбежали храбрые дошкольники из
старшей группы и закричали «Ура! Домой!..»
Воробьиное собрание испуганно выпорхнуло из зарослей туи, на лету теряя
важные документы. Это посыпался с верхушек на землю слежавшийся снег.