ВОСПИТАТЕЛЬНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ

А учительница решила, что это карикатура...

Часто говорят: ну, если каждый свой шаг в отношении ребенка продумывать, с ума сойдешь. Уж какие мы есть, такие есть. И то правда – ничье детство не прошло без несправедливого обвинения, ошибочного наказания или приписывания дурных свойств. Так и продолжается: реакция взрослых на «неформат» обычно мгновенная, радикальная. А просто спросить, что с тобой, почему так вышло, зачем – это все рассусоливание и слабость. Считается, что жесткое отношение к проступкам детей происходит из страха взрослых за их будущее. Мол, лучше пережать, чем недожать. Однако такое отношение глубоко впитывается и со временем переходит в социальную болезнь. Об этом – размышления учителя. 

Казус непонимания

Помню, я в 7 классе. После звонка сидим ждем, когда войдет учительница русского языка и начнется урок. Я сижу у окна, четверть которого забита фанерой. От нечего делать рисую на этой фанере человечка. Человечек – типа «палка, палка, запятая». Сейчас придет Галина Харитоновна. Мне она нравится. Симпатичная и ко мне хорошо относится, не придирается к помаркам, я считаюсь ее лучшей ученицей. Тут захотелось мне ее имя написать. Написала крупно: «Галина Харитоновна». Тут пришла учительница, увидела, покраснела, возмутилась – надпись оказалась прямо под человечком. «Кто это сделал?!» Я признаюсь.
И пошло-поехало. В перемену в коридоре учителя меня стыдят. В четверти по поведению у меня не «5», а «4», как у злостных нарушителей. Двойки-тройки ставили тем, кто уже с милицией знаком. Маму вызывают в школу. Подхожу к учителю математики, которая «подтягивала» меня у себя дома безвозмездно, спрашиваю, когда можно прийти. А она мне сердито: «За что тебе помогать? За то, что карикатуры рисуешь?» Ну что я могла объяснить? Это не карикатура, это не потому, что учительница мне не нравится, а совсем даже наоборот… но кто бы мне поверил! И никто не спросил у меня, почему я это сделала.
Еще случай из моего детства. Мне 10 лет. У меня папа «приходящий», но он очень хороший. Деньгами помогает, меня навещает, моими делами интересуется, старается воспитывать, говорит со мной о серьезных вещах. Как-то ему захотелось познакомить меня со своим старым другом и его семьей. А я была застенчива. Очень. Но отказать папе как-то неудобно. Пошли. Разделись, вошли в гостиную. Там – незнакомые люди. Я в ступоре от смущения. Стою столбом. Не помню, как папа подвел меня к своему другу, как меня усадили за стол, о чем говорили. А после визита папа сердито отчитал меня: невоспитанная, невежливая, ему за меня стыдно. Ведь немолодой человек, профессор, встал навстречу мне, а я даже не поздоровалась и не ответила на его вопрос. Мне тогда было очень обидно: как же папа не увидел, не понял, что я не потому не поздоровалась, что такая невежа, а потому, что стеснялась?
Понимающих взрослых вспоминаю с благодарностью. Я в 10 классе, математика мне не дается. «Ну как же я поставлю ей двойку, – говорил про меня наш добрейший математик, – если она по крайней мере понимает, что в выражении синус альфа, деленное на синус бета, синусы сокращать нельзя!» Никакие задачи ни по какому предмету я решить не могла. Однажды нам задали очень легкие (но не для меня!) задачи по химии. Нина Ивановна думала, что уж их-то я решу, и вызвала меня. Я призналась: не решила. «Почему?» – удивилась она. А я выдала: «Лень было!» Другой учитель принял бы такой ответ за вызов, за дерзость. А учительница моя сказала: «Так я тебе и поверила!» В перемену я подошла к ней и объяснила, что просто не хотела злоупотреблять ее добротой. Она всегда прощала мне нерешенные задачи, может быть, потому, что знала: я никогда не списываю.

Не потому…

А вот случай, который произошел в нашей школе недавно. Девочка проходила собеседование для поступления в восьмой математический класс. А наши математики, работающие в спецклассах, большое значение придают гуманитарному развитию ребят, выясняют не только математические способности и знания, но и интересы, начитанность, культурный уровень. Так вот девочку спросили, любит ли она читать. «Очень!» – сказала девочка. Но на вопрос о любимой книге она долго молчала, да так и не ответила. После собеседования началось обсуждение. Почти все проводившие собеседование про девочку решили: врушка. Но организатор и руководитель математических классов Николай Николаевич Константинов, известный всем как создатель и президент Международного математического турнира городов, засомневался. Он почувствовал, что девочка молчала не потому. Вышел в коридор, подошел к ученице, отвел в сторонку и доброжелательно, с искренней заинтересованностью спросил ее, какая же все-таки книга для нее любимая. «Евгений Онегин», – тихо ответила девочка. На вопрос, почему же она молчала, призналась: «Мне мама ее читать не разрешила. Я потихоньку взяла». Она не назвала, потому что думала, что в романе есть нечто недозволенное для ее возраста!
О том, как взрослые не понимают детей, написано много хороших книг. Причину этого непонимания видят обычно в том, что взрослые забыли, как сами были детьми, – вспомним хотя бы замечательную книгу Януша Корчака «Когда я снова стану маленьким». Или взрослые не желают прилагать усилия, чтобы понять ребенка. Или у них нет элементарных педагогических и психологических знаний. Все это так. Однако в современном обществе вперед выходит еще одна причина, целое общественное явление – презумпция виновности. Если поступок человека не вписывается в принятый стандарт, кажется странным, его намерения сразу признаются дурными.
Корреспондент одной из газет поделился с читателями случившимся с ним: у магазина стоял замерзший до синевы мальчик, журналист стал уговаривать его зайти погреться в магазине, и это было воспринято как поведение педофила.
Молодая учительница, только что окончившая педвуз, по неопытности и наивности вела себя в отношениях со своими старшеклассниками так же, как привыкла с друзьями-студентами. Подарила ученику книгу с надписью: «Милому Саше», а встретив кого-нибудь из учеников на улице, останавливалась и беседовала подолгу. И вот уже по городку поползли разговоры, что учительница безнравственная, что на уме у нее нечистое.
Ровно такой же природы обвинения в продажности и желании развалить Россию в адрес оппонентов власти.
Меня просто поражает масштаб недоверия к бескорыстию волонтеров.
Но когда-нибудь наше общество станет цивилизованным – если удастся растопить лед подозрительности и недоверия, уйти от тактики уличения и обвинений в отношениях между людьми. А начинается все дома и в школе.