ЗАКОН "ОБ ОБРАЗОВАНИИ ПРИНЯТ". ВОПРОСЫ ОСТАЛИСЬ...

Как скажется новый закон на жизни школы, на работе каждого из нас?

Руководители Министерства образования говорят, что с принятием нового закона ничего принципиально не изменилось: закон закрепил те прецеденты, которые появились в российским образовании последние 10 лет. Нормативное финансирование и НСОТ. Обязательные ЕГЭ и ГИА. Оптимизация сети. «Основы религиозной культуры и светской этики». До сих пор все эти новации не были подкреплены на законодательном уровне, а теперь вступили в действительную силу. Вся разница: до сих пор педагоги и родители могли, отстаивая свои права, ссылаться на нормы старого закона, а теперь не могут.

Воспринять как данность?

Если раньше безобразия школьной или муниципальной администрации можно было прекратить, выведя ситуацию в публичное пространство, тем самым вынудив местное или региональное начальство реагировать на нарушение норм закона, то теперь сам закон сузил права.
Например, весной 2010 г. педагоги Майминской школы № 2 (Республики Алтай) обнаружили, что их перевели на НСОТ незаконно – без соответствующего решения муниципальной власти. Тогда (два с половиной года назад) они сумели заставить республиканское начальство пойти на переговоры, добились существенного увеличения бюджета школы. Теперь НСОТ «в законе», с ней не поспоришь.
И в целом за последние три года учителя в разных регионах успешно освоили отстаивание своих трудовых прав через суд. Информацию о некоторых выигранных судах по деньгам за методическую литературу и по льготам сельским учителям, по пенсиям и даже (иногда) по зарплатам можно найти на сайте МПРО «УЧИТЕЛЬ». А уж о судах, выигранных родителями, знают все. По новому же закону защитить право ребенка на бесплатное образование или право педагога на справедливую оплату труда будет гораздо труднее.
Возможно, читатели помнят громкий скандал, связанный с попыткой закрыть несколько школ в Ульяновске летом 2010 года. Родители и педагоги смогли привлечь внимание депутатов, СМИ, вынудили прислать специальную комиссию, которая обнаружила нарушения норм закона, допущенные городскими властями при принятии решения о закрытии школ. А теперь, с новым законом, закрывать школы будет проще: не надо и закрывать, достаточно сделать такое нормативное финансирование, по которому школа численностью меньше 1000 учеников попросту не выживет.
И еще несколько грустных фактов, которые мы вынуждены принять как данность.
Федеральная власть никому ничего не гарантирует – все теперь определяют региональные и местные власти. Да, начальное и среднее образование остается бесплатным, но в каком объеме? ФГОСы разрабатываются и принимаются Минобрнауки, и никто не помешает через год определить, что государство гарантирует не 37, а, например, 20 бесплатных часов в неделю. А вопрос «сколько стоит ученик» решает только региональная власть.
Больше не гарантируется бесплатность дополнительного образования. Теперь чиновник может, опираясь на нормы закона, говорить педагогам дополнительного образования: будете себя хорошо вести (работать и отчитываться по придуманным нами правилам) – оплатим.
Нет больше государственных гарантий социальных и трудовых прав педагогов – полная зависимость от регионов. Даже такую мелочь, как оплата методической литературы, будут теперь обсуждать региональные законодательные органы. И ни президент, ни премьер-министр, так много обещающие, командовать регионами не могут.

Теперь нормативное финансирование стало единственно возможным по всей стране, то есть «неэффективными» стали тысячи маленьких школ, в том числе коррекционные, надомные и знаменитые «авторские».
Что бы ни говорили, но в сочетании с нормами ФЗ № 83 новый закон приведет к неизбежному росту платных образовательных услуг, особенно в старших классах и в дополнительном образовании.
Принципиальное изменение отношений между директором школы и педагогическим коллективом и внутри коллектива теперь закреплено. Директор всецело зависит от собственника, то есть от руководителя управления образования, который может уволить без объяснения причин. А оценивается директор по способности и готовности «оптимизировать»: сокращать психологов, библиотекарей, социальных работников, заставлять учителей работать на 1,5–2 ставки (его зарплата начисляется от средней в коллективе). Ему невыгодны совместители, так интересные детям, – ученые, творчески одаренные люди, специалисты.

Или оказать сопротивление?

Тем не менее сдаваться не стоит. Есть несколько направлений, по которым можно пойти.
Даже последовательные защитники нового закона признают, что многие его нормы нуждаются в конкретизации. Поэтому педагогическому сообществу необходимо как можно быстрее сформулировать несколько основных требований и лоббировать поправки в закон или принятие специальных законов по отдельным конкретным вопросам, например, закон о социальной поддержке сельских педагогов.
В регионах нам не обойтись без давления на законодательные органы, раз уж теперь именно от них зависит бюджет, то есть нормативы, зарплата, льготы. Надо активно участвовать в муниципальных выборах: несколько независимых муниципальных депутатов с чрезвычайно ограниченными полномочиями все-таки могут сделать что-то полезное для своих избирателей, в том числе и для защиты школ от «реорганизации», переговоров с руководителями органов исполнительной власти. Такой опыт есть в Москве.
Внутри школ. Коллективам надо продолжать вести разумную реальную работу, какими бы странными ни были требования начальства. Например, от нас требуют распределения стимулирующих доплат в соответствии с какими-то баллами? Хорошо. Напишем табличку с баллами, но выделим на стимулирующие 3% от фонда оплаты труда, то есть сведем их к обычным премиям. Нам предлагают оплачивать учебный час в зависимости от количества учеников в классе? Не возражаем, но вводим различные повышающие коэффициенты для тех учителей, в чьих классах меньше учащихся.
И наверное, придется вести открытую борьбу за свои трудовые права на основе действующего законодательства. Раз нас вынуждают относиться к директору как к нанятому властью чиновнику, вспомним о правах профсоюзов, созданных именно для того, чтобы защищать работников от работодателей.
Работодатель обязан: предоставлять профсоюзу всю информацию по социально-трудовым вопросам (ст. 370 ТК, ст. 17 ФЗ «О профессиональных союзах…»), в том числе и о распределении ФОТ (аргументы работодателей, что зарплата относится к персональным данным и, следовательно, ее нельзя делать достоянием гласности, противоречат ст. 85 ТК, в которой четко определено, что именно относится к персональным данным).
Работодатель обязан согласовывать с профсоюзом текст коллективного договора (во многих ли школах учителя читали этот текст, даже если он существует?) (ст. 370 ТК); вести переговоры с профсоюзом об оплате и условиях труда (ст. 370 ТК); не увольнять членов профсоюза без учета мотивированного мнения профкома (ст. 82 ТК), а работников, находящихся на выборных профсоюзных должностях, увольнять только с предварительного согласия соответствующего вышестоящего выборного профсоюзного органа (ст. 374 ТК); учитывать мнение профкома при принятии любых локальных нормативных актов (ст. 371-372 ТК).
Но это если в школе есть работающий профсоюз, тогда многие вопросы могут быть решены очень быстро. Если такого профсоюза нет, а учителя не верят в эффективность профработы, придется действовать через органы школьного самоуправления – педсовет и управляющий совет.
Назовем самые важные пункты, по которым решение не может быть вынесено без согласия управляющего совета и педсовета: реорганизация («слияние») школы; изменение устава школы; принятие и изменение Положения об оплате труда.
Опыт профсоюза «УЧИТЕЛЬ» по спасению нескольких московских школ от навязанного им «слияния» показывает: если родители и педагоги вместе твердо заявляют о своем несогласии с реорганизацией и не ограничиваются письмами по инстанциям, а выносят проблему в СМИ, то их школу оставляют в покое и «сливают» другие, более покладистые.
Разумеется, очень часто в управляющие советы входят люди, поддерживающие директора, а педсоветы бездумно одобряют любые предложения администрации. Но здесь уже вопрос не правовой, а нравственный: когда придет конец долготерпению российского учителя?
Все вышесказанное возможно только при наличии различных объединений: школьных и вузовских преподавателей, ученых, обеспокоенных состоянием российского образования, и родителей. К сожалению, пока никак не проявили себя объединения предметников – всероссийские ассоциации математиков, историков, географов и т.д. Понятно, что это специально созданные властью организации, но и внутри них можно попытаться изменить ситуацию, заставить руководство ассоциаций думать о реальных проблемах или сменить это руководство. Так что не будем отчаиваться.