«Вы войдите в мое положение»

Стало модно быть особенным. Люди то и дело выставляют напоказ личные проблемы, требуют снисхождения, а то и поблажек. Дети не отстают, воспроизводят просительную модель поведения:

– Я всю ночь учил, не спал, сейчас ничего не соображаю, вы поймите.
– Будьте человеком, не ставьте тройку, меня дома убьют.
– Что вам стоит, дайте справку, а то у нас сегодня кросс, бежать заставят.

В порядке вещей – записка учителю от ученика, вложенная в контрольную, с перечислением заболеваний, семейных и иных обстоятельств, которые учитель просто обязан учесть при выставлении оценки. Такие приписки регулярно читают и проверяющие часть С на ЕГЭ: проявите, мол, милосердие, дайте уж мне поблажку!
Помнится, в наши школьные годы это называлось «унижаться» и «позориться». Хоть как, но сам – приди, пробеги, ответь, прими последствия. Коллективистская романтика была: один за всех и все за одного; друзья осудят, но и пропасть не дадут.
 А что теперь: совсем не бежать – лучший способ добиться своего. Нет иных путей, кроме обходных, нет иного положения, кроме особого.
С одной стороны, безусловно, каждый человек особенный, а уж растущий человек – тем более, «особенно-растущий». Тепло, забота, понимание ему необходимы. А с другой – индивидуальный подход, о котором так долго твердили психологи, на деле осуществился как-то кривовато, не на пользу ребенку.
Во-первых, «по-дружески», «по знакомству», «попроще» вовсе не то же самое, что «по-человечески». Человеческие отношения там, где «достойно» и «с уважением». С этим у нас очень плохо, и одно за другим выходят исследования о дефиците межличностных связей. Одна из причин – мы постоянно понижаем ранг отношений, обытовляем всех и вся.
Во-вторых, мы все же в школе, в образовательном учреждении, где надо держать марку, а не искать сочувствия. Место такое, оно от всех требует обязательств, стремлений, самодисциплины. Если обучение не возводится в высокий ранг, бытовщина лезет отовсюду. Если кругом все простые-неформальные, по-головке-гладящие, расти и самосовершенствоваться без надобности.
А ущемление достоинства происходит от любого унижения личности, в том числе – от попустительства, неспросливости, всеприятия. Очень чувствительно – от неверия в силы и возможности, от недоверия.
Оставаться в рамках человечности подчас сложно, неудобно, это требует внутреннего преодоления, императива «иначе нельзя» – а школа как раз та форма отношений, которая нивелирует личные слабости, заставляет следовать более сложным путем.
И вот это уходит из школы. Не потому ли, что и в обществе гордость и достоинство стали смешны, а «простота» (читай – слабость) – в порядке вещей?