Если в семейном очаге остался только пепел…

По итогам поведения летом, а также и по следам семейных конфликтов прошлого учебного года мои знакомые отправляют тринадцатилетнюю дочку на учебу в Англию. На неопределенный срок. Имеется в виду – пока не закончатся родительские сбережения: «Видеть ее нет сил, дрянь, не считает родителей за людей».
Нетипичный случай – отправить чадо в Англию с позором, в наказание за все злодеяния. Ладно – в лагерь, ладно – к бабушке на дачу сбагрить, чтобы передохнуть немного, но услать за границу на неопределенный срок!
Загадка – как ребенок, не наученный строить отношения с близкими, «грубиянка, шантажистка и домашний вор», сможет вписаться в новую среду и стать нормальным жизнерадостным человеком?
Напрашивающийся ответ – а просто. Это, мол, у родителей не получилось, это они ребенка замордовали, довели до девиантного поведения. Или требования завышенные, или отношения лживые, или все слишком упертые – мало ли. А в другой среде ребенок станет другим.
Что ж, может быть. Только улучшения отношений с родителями эта сказка точно не сулит. Кипящие от возмущения папа и мама таковыми и остались в представлении дочки. Отказались, расписались в беспомощности, в нежелании решать проблемы, проживать трудности. Променяли реальную девочку на образ идеального ребенка.
А ведь любой подросток – страшно неудобный сожитель.
– Пока вы все спали, я на реку купаться ходил, – сообщает утром пятнадцатилетний юноша, и мама хватается за сердце.
Еще он ночью с фонариком читает. К обеду не дозовешься. Трубку иногда не берет или телефон отключает. Далеко уезжает на велосипеде. Приводит в дом незнакомых мальчиков… Короче говоря, пытается поступать по своему усмотрению, жить собственной жизнью.
Внимание: риск испортить отношения зарождается именно здесь.
И коренится он в чувстве господства над ребенком. Это ведь не забота: ты здесь ничего не купил… не тобой сделано… не тебе решать… почему не спросил… что из себя возомнил – а не что иное, как заявление права собственности на жизнь ребенка. Он как бы одалживается у вас, пользуясь благами мира. В подтексте – он должен чувствовать неловкость, поскольку сам еще ничего не заработал. Откуда в нас это?
Недавно по телевизору шел старый фильм по рассказам Носова, и я замер на поразительном моменте: симпатичная мама начинает выставлять из дома Котьку с похищенными огурцами, восклицая: пусть лучше у меня вообще не будет сына, чем будет сын вор. А сторож с колхозного поля проявляет к ребенку завидное добродушие.
Схема понятна. Но ведь сейчас «другой сезон», и соблазн изгнать неугодного ребенка может всем дорого обойтись.