ТЕОРЕМА СОЦИУМА

Российская экономика: виды на будущее

Врамках проекта «Весенние диалоги» (дискуссионный клуб) студенты НИУ ВШЭ встретились с Алексеем Кудриным. Возможность обсудить с бывшим министром финансов «Стратегию 2020» получили не только московские студенты: на связи с конференц-залом находилась студенческая молодежь из Нижнего Новгорода, Санкт-Петербурга и Перми.
Нам кажется, что суждения профессионала класса vip будут интересны и нашим читателям.

Коротко о себе и об особенностях момента

– Скажу сразу – я не автор и не соавтор стратегии, теперь уже даже не заказчик. Я независимый сторонний эксперт. И я могу сказать, что это одна из уникальных работ современности, которая полно и комплексно охватила многие вопросы. Но это не столько программа, сколько предложения правительству по решению ключевых проблем, прохождению ключевых развилок. Не стоит думать, что государство примет все предложения. Например, оно может не проводить много реформ в социальной политике, но тогда нужно выбрать другие точки опоры, чтобы не перегружать бизнес налогами. Тогда будем упирать на уменьшение административных барьеров, чтобы раскрепощать бизнес. А в чем-то – например, в социальных обязательствах – государство, возможно, и не сможет уступить.
Итак, новое правительство на основе стратегии будет моделировать тот пакет мер, который будет воспринят и обществом, и государством. Экспертные группы пытаются выяснить, что же нужно сделать, чтобы российская экономика стала конкурентоспособной.
Далее – в пересказе. Модель последних лет была рассчитана на расширение спроса. С 2000-го по 2008 год средний темп роста ВВП был 7 процентов – очень внушительная цифра с любыми регионами. После кризиса 2008-го средний рост за три года составил около 1,5 – 2 процентов. Перед экономистами встает вопрос: какая нужна модель – спроса или предложения?
За последние 11 лет большой рост цен на нефть и денежное предложение на внутреннем рынке значительно расширяли спрос. Бизнес тоже был готов расширяться, но экстенсивно, тиражируя устаревшие технологии, не совершенствуя продукции. Большое отличие от Европы, где нужно вкладываться в модернизацию. Так что изменения необходимы.

Про деньги: куда и почему

Алексей Кудрин был предупрежден, что студенты могут спросить о чем угодно. Однако первые острые вопросы Кудрин задал себе сам:

– До 1999 года, начиная от гайдаровских реформ, Россия заработала на нефти 200 млрд долларов. А с 2000-го по 2007 год – 850 млрд. С 2007-го по 2011-й – два триллиона. Как деньги растеклись по экономике?

Ответ: нефтяные компании обменивали полученные доллары на рубли, инвестировали в российский рынок – медиа-холдинги, строительные компании.
Тогда же нужно было любой ценой снизить инфляцию, поэтому Центральный банк укреплял национальную валюту. С 2005-го по 2011 год импорт в Россию вырос со 164 до 413 миллиардов. Укрепление рубля привлекает больше товаров на рынок, а удешевленный импорт начинает конкурировать с товарами отечественного производства – отсюда и проблемы отечественного производства. С этим сейчас и приходится бороться.
Затем Кудрин заговорил о бюджетной политике («предвосхищая ваш вопрос»):

– Условно модель «Стратегии 2020» – это (+4-2). Увеличить расход на 4 процента ВВП по самым приоритетным направлениям. По одному проценту должны получить образование и здравоохранение. Уменьшить на 2,8 процента субсидии экономике, но на 1 процент увеличить расход на дороги и инфраструктуру. А еще уменьшить на 2 процента расходы на безопасность. Можем ли мы себе позволить такие ответственные денежные перенаправления? Согласно стратегии суммарно общие расходы бюджета увеличиваются на 2 процента, по моему мнению, такой возможности у России сейчас нет. Мы и так превысили расходы, к тому же нам приходится ориентироваться на цены на нефть или снова и снова увеличивать дефициты бюджета. Однако это начнет давить на внутренний рынок. А расходы на оборону снизить не удастся, это твердое решение государства. Поджать социальные расходы – непопулярная мера. Свою и без того низкую популярность правительство разменивать не спешит.
Чтобы остаться хотя бы в тех же рамках, нужен компромисс: (-2+2).

Разминочный диалог: можно ли сэкономить на троечниках?

Ярослав Кузьминов, один из разработчиков «Стратегии 2020», взял слово:

– Одобрение основной части стратегии прошло на редкость легко, все понимают, что возможности реформ без ресурсной поддержки исчерпаны. Остались дорогие, непопулярные реформы. Пора начать платить учителю зарплату, менять формы отчетности, пора финансировать сферы услуг, которые в этом нуждаются. Налоговую нишу увеличивать некуда – остались такие ниши, как табак и энергетика.
Я легко могу себе представить модель, когда образование развивается только посредством реформ, без дополнительного финансирования. Например, мы перестаем принимать в вузы троечников. Представьте, мы этим ребятам-троечникам говорим: и вы рискуете, и мы рискуем, если вы без знаний по математике хотите идти в инженерные вузы. Хотите учиться – берите кредит. Платные студенты займут две трети – как в Китае, там троечники бесплатно не учатся.
Или, например, человек, не прошедший диспансеризацию, не получает бесплатного медицинского обслуживания. Но готово ли общество к таким изменениям? Социологические обследования показали, что нет, население хочет всего поровну.

Алексей Кудрин ответил так:

– Вопрос троечников для российского бюджета – три-пять миллиардов, ну максимум десять. А один процент ВВП – это 550 миллиардов. Конечно, в нем каждая копейка важна, но исключение троечников тут не поможет. Работать надо с пенсионным фондом, например. Пять лет назад дефицит пенсионной системы был меньше ста миллиардов, а сегодня – триллион. То есть два процента ВВП! Если бы мы стали повышать пенсионный возраст, то через десять-пятнадцать лет мы имели бы уже один сэкономленный процент ВВП. Нынешняя система индексаций пенсий такова, что за один год набегает 150 миллиардов нового дефицита, а все высшее образование стоит нам 450 миллиардов в год. Этот дефицит пожирает наши возможности.

В сфере интересов молодежи: что день грядущий нам готовит?

После этой разминки вопросы стали задавать и студенты.

– Недавно Майкл Портер сказал, что капитализм не оправдал надежд, а еще ранее экономистов разочаровал социализм. Так не пора ли применить гибридную систему в России?

– В определенном смысле Россия как раз сейчас внедрила свою версию гибридной экономики, как и Швеция. В Швеции этот гибрид таков: рыночная экономика плюс серьезная социальная часть в законодательстве. Средн яя нагрузка налоговой экономики по сравнению с Россией огромна – 47 процентов. До сих пор такая налоговая политика устраивает всех, спасибо социальной поддержке. Хотя сегодня уже в Швеции ропщет бизнес, все меньше людей готовы работать и уходят в более удобные налоговые регионы.
Наш российский вариант совмещения никого не устраивает. Если идти по пути Европы, то нас ждет высокое налоговое бремя (во Франции это, например, 43 процента). Налоговая политика – насущная проблема Евросоюза. Их социальная модель привела к долговому кризису. Должны ли мы пройти по европейскому пути, повторив их модель, чтобы потом прийти к ее коррекции? Я думаю, что это промежуточное звено не нужно. Кстати, в Европе сравнительно высокое качество администрирования, они умеют работать с системой-гибридом. У нас такие модели тяжелы для населения: и качество плохое, и платить за него надо, как за хорошее.

– Хотелось бы поднять вопрос оплаты труда учителям школ. Моя мама – учитель младших классов в средней школе в моем родном городе. Более чем в половине регионов зарплата учителей не дотягивает до среднего. Местами учителям платят меньше, чем продавцам и дворникам. На практике эффективный контракт оказывается весьма спорным, потому что непонятно, по каким критериям и показателям оценивается труд учителя. Даже получая много бонусных баллов, моя мама зачастую теряет в зарплате. Что планируется сделать для учителей?

– Замечу, что не все страны могут себе позволить хорошую зарплату учителям. Только те страны, которые выставили себе такой приоритет, выводят учительские зарплаты до средних по экономике. Путин уже делегировал губернаторам эту задачу, много где зарплаты выйдут на средний уровень. Это амбициозная задача, ее решение поставит учителей на новый круг – круг среднеоплачиваемых граждан.

Однако, думаю, проблема есть: что такое средняя зарплата по экономике? В условиях последних десяти лет зарплата в сфере добычи нефти и газа очень высока. Эта отрасль, составляющая четверть всей нашей экономики, вырывается по своим возможностям далеко за среднее и тянет среднее значение вверх. Мы находимся в гонке за ними, что нелогично и нерационально. Условия в обществе неравны.

(Неясно, в курсе ли Алексей Кудрин маленькой хитрости проекта: «средняя по региону», а не по стране. – Ред.)

– За чей счет будет создаваться гос­корпорация «Дальний Восток»? Вы же говорили, что планируется понижать расходы на предприятия.

– Дальний Восток – неудобный, далекий регион, а самые тяжелые расходы – транспорт и связь. Развитие Дальнего Востока – абсолютно правильная и свое­временная задача. Как я предполагаю, окончательного расчета на реализацию еще нет, он приблизительный. Например, такое число, как 22 миллиарда долларов, возникает в рамках подготовки соответствующего законопроекта. Хотелось бы, чтобы регион стал привлекательным, чтобы из европейской части туда переехали люди.

– По мнению ряда экспертов, в настоящее время перед Россией встает два серьезных вызова: во-первых, сильная зависимость от конъюнктуры рынка и, во-вторых, отток капитала. Как воспримет Россия новый шок, не грозит ли это катастрофой?

– Оценка экспертов такова: развитие долгового кризиса Европы может повлиять на США и Россию. Вероятность этого сценария – сорок процентов. Я лично думаю, что даже больше. Если это произойдет, то для России это и правда будет шоком. Мы зависим от цен на нефть. Напомню недавнюю историю: в начале 2008 года цена на нефть – 147 долларов за баррель, а в конце года – уже 32 доллара. Меры поддержки мировой экономики, связанные с деятельностью правительства и центральных банков, представляют собой практически насильственную подпитку, внедрение новых денег. Мы имеем совершенно искусственные цены на банковские активы и находимся в большой зоне неопределенности. Рассчитывать на оптимистичную цену 120 долларов за баррель неправильно.
Если цена на нефть будет меньше 80 долларов – это будет большим шоком для российской экономики. Это повлечет сокращение и государственных расходов, так что в момент снижения экономического роста еще и государство снизит свои запросы.
Должны ли мы создать дополнительные сценарии и ресурсы, чтобы снизить риски? Чтобы меньше дернулся курс, чтобы не сокращать импорт в срочном порядке – ведь те компании, которые подтянулись в последние годы, обанкротятся. Возможно, не надо и дальше наращивать расходы?

– Но наши расходы запланировано увеличивать, – возражает Ярослав Кузьминов. – У нас социальное государство, оно зациклено на решении социальных проблем.

– Очевидно, развитие пойдет в сторону большей платности всех видов услуг. К этому надо быть готовыми.