Наследство без наследников?

– Елена Васильевна, проблема «дети и культура», «подростки и культура» – правда ли, что она стоит сегодня особенно остро, что школьники пугают нас своим нежеланием приобщаться к великой классической культуре? Или это вечная иллюзия и старшие поколения всегда так думают?

– Отвечу более общо. Есть несколько стандартных отговорок, к которым, увы, нельзя относиться серьезно, поскольку их логика на поверку оказывается несостоятельной. Самые популярные – у всех нас на слуху. При любой критике нынешнего положения вещей: вам кажется, что раньше было лучше, потому что вы были моложе (цинизм этого плоского высказывания?– отдельная тема). При недовольстве несправедливым общественным распределением: и что, опять все отнять и поделить (будто бы все отнять и сконцентрировать справедливее)? При озабоченности одичанием молодежи: старшие всегда были недовольны младшими, свидетельства тому начинаются с египетских папирусов. Да, были недовольны всегда. Но недовольство может иметь по крайней мере оттенки. То, что происходит сейчас, иначе как антропологической катастрофой (и этот термин уже официален!) не назовешь. Наметился чудовищный цивилизационный поколенческий разрыв, который вряд ли удастся залатать самым тщательным домашним воспитанием. Старшие поколения росли в пространстве книжной культуры, в то время как нынешние подростки – и тем более дети – растут совсем в другом пространстве, где слово?– в широком смысле – приобретает иные свойства. Да, интернет, мобильный телефон и прочие, уже привычные нашим детям, гаджеты вынуждают слово к подчиненной роли. Оно обрезается (обращали внимание на все подростковые сокращения, начиная с «чел» и «препод»?), фраза становится короткой (а как еще общаться в чатах и при помощи эсэмэсок?) – а короткие фразы ведут к коротким мыслям. Не удивлюсь, если при таких темпах развития средств коммуникации мы в обозримом будущем (лет через 50) вообще потеряем речь, будем общаться символами, знаками – короче, любой первобытной визуальностью.
Культуру надобно наследовать, но при этом еще должно быть желание наследования – от старших к младшим. И здесь прорисовывается еще одна глобальная проблема, упирающаяся – дело Маркса, сколько его ни хорони, вечно – в экономику. Вовсе не бунт молодежи 60-х вывел ее на авансцену общественной жизни, а всего лишь ее конформистские, потребительские желания (кроссовки, как у того-то, музыкальная запись, как у такого-то) и возможность рынка манипулировать этими желаниями. Отсюда специальная молодежная мода, специальная молодежная музыка, культ молодости и презрение к возрасту. И как при таком положении вещей «передавать» культуру? Молодежь упивается собственной субкультурой, желая начинать с чистого листа, который сама будет заполнять, ее с младенчества оглушают соответствующей продукцией и соответствующей идеологией (это свято место никогда не пустует) так называемого общества потребления и массовой культуры. У классической культуры нет сил тягаться с корпорациями. Вот вам и весь сказ.
Если же говорить о бытовой культуре и нормах морали (которые, как мы знаем, подвижны), то меня изумляет та естественность, с которой группы школьников сидят на местах, предназначенных для пожилых, со стоящими рядом едва ли не на костылях пенсионерами. Пусть меня трижды поднимут на смех, но в мои школьные годы это было немыслимым.

– Поделитесь личным опытом: а как у вас происходило приобщение к великой культуре? Если, допустим, книга, или спектакль, или картина казались сложными и непонятными, что побуждало всматриваться, вдумываться, чтобы понять?

– Мне очень повезло с местом рождения. Я родилась в петровской столице, хоть она тогда и называлась Ленинградом. Росла на Петроградской стороне, буквально рядом с домом, где жил Битов. Наш дом?– угловой, а три других угла – знаменитый ЛЭТИ (там мой отец по совместительству преподавал), Фармацевтический институт и не менее знаменитый Ботанический сад (петровский Аптекарский огород). Я дружила с детьми профессоров ЛЭТИ (имя изобретателя радио Попова воспринималось наряду с близкими родственниками), дочкой директора Ботанического института, а профессора тогда были качественными, высококультурными, это вам не нынешние самоназначенные академики, дворяне, есаулы, «почетные святые» и прочие ряженые. Кроме того, воспитывали сам город, его великая архитектура, Нева с ее панорамами, небо над ней, тогда еще не приватизированные нуворишами. Как только стало можно ездить по городу без родителей, куда мы отправлялись? В Эрмитаж, в Русский музей, вечером – в Капеллу, в Филармонию, в театр, в кино (и тут повезло – тогда кино еще было искусством, а не бизнесом). Что считалось высшей доблестью среди одноклассников в моей полуматематической 47-й школе, которую, кстати, в свое время заканчивал Д.С.Лихачев (она сейчас носит его имя)? Поразить всех знаниями. Решить оригинальным образом задачу. Дать собственную концепцию и интерпретацию произведению литературы. Прочитать на уроке свежее, еще не прочитанное другими стихотворение из журнала «Юность». Прекрасные педагоги, которым я благодарна до сих пор. Каждый урок литературы – праздник, спасибо Люции Александровне Барташевич. А какое наслаждение, какое открытие – читать русскую классику! Какое пиршество слова! Особого натужного вчитывания и всматривания как-то не требовалось – все получалось само собой.
Но об одном эпизоде, перевернувшем сознание, все же расскажу. Конечно, уже был исхожен и Эрмитаж (зал римского скульптурного портрета – особая любовь), и Русский музей, и вроде как были интерес и любовь к живописи, но вот идем с одноклассницей в Академию художеств на выставку акварелей мирискусников – и гремит гром! Вот чьими усилиями были разуты глаза на изобразительное искусство, вот после чего началось настоящее понимание и настоящая – понимающая – любовь уже совсем на другом уровне. Вот кто «поставил глаз», как на уроках фортепьяно ставят руку. С тех пор и началось мое великое и насладительное путешествие в мир изображения, продолжающееся до сих пор.
А фильм «Гамлет»? А музыка Шостаковича? А наш великий балет? А спектакли БДТ, а приезды «Таганки» и «Современника»? Да все вокруг побуждало всматриваться, вчитываться, жадно усваивать. И как мы все успевали? Еще и на лекции для школьников ходили и в настоящий большой Университет (нынче их в Петербурге десятки), и в Русский музей, и в общество «Знание». А читали сколько! А сколько изданий выписывалось в семье! Я как-то выступала в одном коммерческом вузе и по просьбе организаторов принесла толстые журналы со своими публикациями. Студенты впервые в жизни увидели российский толстый журнал – значит, в домах такое не водилось с их детства, с 90-х. А мне будут говорить, что тогда было лучше, потому что я была моложе!

– У вас есть поэтический цикл, посвященный телевидению. Тревожный, конечно. Что тревожит вас в сегодняшнем телевещании? Знаем ли мы, как оно воздействует на юных телезрителей?

– Не думаю, что телевещание занимает у нынешних подростков большое место в жизни. Малыши – да, те готовы смотреть мультики с утра до вечера, сейчас есть соответствующие каналы. А у подростков своя ниша, и это отнюдь не телевидение, а интернет, где, как когда-то в Греции, есть все. Фильмы без рекламы, музыкальные клипы, социальные сети и т.д., включая детскую порнографию и сайты самоубийц. Безразмерный выбор – на горе родителям.
А что касается телевидения в целом, то оно живет по общим законам, которые нам диктует все та же экономика, и этот закон един и суров: оттуда, куда приходит бизнес, уходит культура. Это неизбежно, как в биологии, где один вид вытесняет другой. Раковые клетки замещают собой любую ткань. И все. Конец организму. Самая высокая культура неизбежно мутирует в массовую культуру (мой друг писатель Александр Мелихов называет это дрейфом из элиты в попсу – примеры тоже у всех на глазах и на слуху). У телевизионщиков (наряду с желтыми СМИ) тоже есть своя универсальная отговорка: мы даем людям то, что они желают видеть. Вранье безбожное. На самом деле вы пичкаете людей тем, что, как вы считаете, принесет вам максимальную прибыль. Взгляните на субботнюю программу НТВ. Это же невозможно! Бесконечная «жизнь звезд». А меня как зрителя унижает то, что продюсеры думают, будто мне интересно, кто из наших «звезд» на ком женился, кто что кому подарил на свадьбу и кто в каком виде отдыхал на Мальдивах. На этот случай есть еще одна дивная отговорка: не хотите смотреть – переключите канал. Детский лепет для полных идиотов! Впрочем, похоже, только такие «зрители» и устраивают общество потребления. 

---

Елена Елагина – поэт, прозаик, искусствовед, член Союза российских писателей и Международной ассоциации искусствоведов. Автор поэтических книг «Между Питером и Ленинградом» (1995), «Нарушение симметрии» (1999), «Как есть» (2006), «В поле зрения» (2009), «Из воздуха и вещего пера» (2012). Неотступные темы Елены Елагиной, говоря ее собственными словами,?– «рука и душа», то есть самоопределение человека, культура, творчество, мастерство – и тревога за их будущее в современном мире.