Дети посылают нам сигнал SOS...

Ежегодно в России кончают с собой от двух до полутора тысяч подростков. Каждый день 250 детей уходят из жизни, а в сорок раз больше пытаются. Половина всех подростковых суицидов имеет суицидогенный конфликт в родительской семье…
На днях Международный пресс-центр РИА «Новости» провел круглый стол на тему «Детский суицид: «черная» статистика». В обсуждении приняли участие специалисты: врачи, психологи, педагоги, ученые, а также руководители служб, призванных заниматься проблемами детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Мы приводим выдержки из стенограммы «круглого стола».

Борис Положий, заместитель директора ГНЦ ССП им. В.П.Сербского, привел данные статистики. Частота подростковых суицидов в РФ составляет 19–20 случаев на 100 тыс. смертей. В мире – 7 на 100 тыс. смертей. Он отметил, что для подростков характерны резонансные самоубийства после ухода из жизни друзей, родных или кумиров, зачастую групповые, обусловленные особенностями психики в этом возрасте. На СМИ лежит большая ответственность. Необходимо давать очень продуманную информацию о суицидах, иногда она провоцирует.
В стране колоссальный разброс по количеству суицидов по регионам. По данным 2009 года: Тува – 120 на 100 тысяч, Бурятия – 87, Саха-Якутия – 74, Забайкальский край, Хакасия, Калмыкия – те же цифры. Эти регионы лидируют и в суицидах взрослого населения. Многое зависит от социально-экономических показателей региона.

По мнению Зураба Кекелидзе, главного психиатра Минздравсоцразвития, психолог должен заниматься ребенком с рождения, а в школах нужно ввести предмет «психология» с третьего по одиннадцатый класс: «Ребенок должен понимать ценность жизни, быть готовым к переходному периоду, первой любви, которая не всегда может закончиться положительно. С третьего класса ребенок должен знать, что такое наркотик, алкоголь. В этом же возрасте с ним надо говорить о ценности человеческой жизни, так как чувство страха и инстинкт самосохранения возникают позднее. О пользе такого курса говорят и педагоги. А учебники для 3 и 4 классов готовы, внедрение займет не менее двух лет. Так что в течение ближайших 10 лет мы сможем повлиять на ситуацию».
Далее: «Надо ввести пост врача в школе, который знает психиатрию детского возраста и будет защищать ребенка, помогать ему избавиться от отклонений. Обычно же родители и учителя воюют между собой, спихивая ответственность друг на друга… И церковь подключить, если у ребенка нет сил, церковь должна быть рядом».
И конечно, интернет причастен: «Я сам видел сайты, где описаны тысячи способов ухода из жизни». Выступавший одобрил работу по созданию службы индивидуальной психологической помощи в Сети.

Наталья Синягина, директор Центра исследования проблем воспитания, формирования здорового образа жизни, профилактики наркомании, социально-педагогической поддержки детей и молодежи: «В первую очередь надо обратить внимание на детско-родительские отношения. Они сегодня негуманные. Жестокость только возрастает. Если дома ребенка не любят, то в школе ему еще хуже, школа больше не является теплым домом. Дети не хотят идти в школу, боятся. Это как же надо организовать учебный процесс, чтобы возникла такая ситуация? По нашему опыту, учителя в большинстве своем не хотят заниматься профилактикой жестокости в детско-родительских отношениях, профилактикой суицида, не хотят брать на себя эти программы».

Евгений Любов, руководитель отделения суицидологии Московского НИИ психиатрии: «Мы говорим лишь об эпицентре проблемы, а зарождалась она гораздо раньше. Суицид – это крик о помощи, который не был услышан. До 80% намекают о своем намерении, при этом семьи оказываются в полном неведении, более 90% случаев не попадали в поле зрения психиатров и психологов и даже врачей в поликлинике. Тщательно расписанные программы по профилактике суицидов становятся неэффективными, поскольку большая часть детей оказывается вне их круга и вне поля зрения специалистов и родителей... ».

Елена Дозорцева, руководитель лаборатории психологии детского и подросткового возраста ГНЦ ССП им. В.П.Сербского, обратила внимание на преобладающее число мальчиков в суицидальной статистике более чем в три раза: «Какие проблемы у мальчиков в подростковом возрасте? Мужание, взросление, обретение мужских качеств. Здесь они недобирают чего-то». Второе наблюдение: пик подростковых суицидов – май, пора экзаменов. Разговор о целях и ценностях жизни необходим, чтобы дети не зацикливались на оценках и баллах.

Юлия Овчинникова, заместитель заведующего кафедрой общей и экспериментальной психологии НИУ ВШЭ: «В основе суицида лежит невыносимое психическое страдание. В этот момент человек действительно не видит других выходов. Ему надо дать надежду, что можно преодолеть эту боль. Ребенок должен знать, что у него есть чувства, что их можно называть, обозначать, выражать, переживать, наконец. Именно различение и обозначение своих чувств – один из способов справляться со своими проблемами. О чувствах надо говорить. Говорить о человеке, выходящем из трудного опыта обновленным, меняющим что-то в себе».

По мнению Урвана Парфентьева, координатора Центра безопасного интернета в России, интернет не менее опасен, чем улица. Там и романтизация смерти (вампирские саги), и клубы самоубийц. Но Центр безопасности не дремлет: за полгода закрыли 20 вредных сайтов и групп, рассчитанных на подростков. Еще одна проблема – киберунижение. Когда унижения снимают на видео и выкладывают в Сеть. Это может подтолкнуть, по факту: 43% обращений в центр связаны с этими явлениями.

Алексей Коджаспиров, руководитель детского телефона доверия ЦЭПП МГППУ: «Отсутствие близкого человека в трудную для ребенка минуту заменить чем-либо трудно. На наш телефон поступает около сотни звонков в год как от детей, так и от родителей и взрослых. Но не все дети готовы откровенно рассказать о себе. И мы можем только побыть с ребенком в этом состоянии». (Общероссийский номер детского телефона доверия – 8-800-2000-122. – Ред.)

Константин Ольховой, врач-пси­хотерапевт, прокомментировал опрос, проведенный среди сотрудников РИА «Новости», которые выражали свою реакцию на прокатившуюся эпидемию детских самоубийств. Социальный срез вышел таким: зачем они это сделали? Нет книг для детей и подростков. Как лечить склонность к суициду? Почему они прыгнули вместе – суицид дело интимное. Если дети угрожают спрыгнуть, отвечу: прыгай – это манипуляция. С какого возраста надо говорить о суицидах? Глянцевые журналы подталкивают детей. Детские библиотеки работают до шести. Родители не могут посидеть даже с больными детьми – вынуждены работать.

На взгляд специалиста, в этих реакциях проглядывает не взрослая, а детская позиция. «Первый вопрос должен быть не «зачем они сделали?», а «как мы не заметили, что они хотят?». Почему мы этого не замечаем? Ведем себя с ними как маленькие. Ответ «прыгай» на угрозу прыжка – это ответ подростка подростку. Это не ответ мамы своему ребенку. Старайтесь не забывать, что вы своим детям родители. Есть определенные критерии выявления депрессивного и субдепрессивного состояний, но есть и простое правило педиатров: обращайте внимание на необычное в поведении ребенка. Что-то изменилось, и это относится ко всему. Будьте же родителями!»

И далее: вопрос неравнодушия – один из ключевых вопросов в проблеме подростковых суицидов. Сейчас мы в ситуации оголтелой пропаганды индивидуализма. Но гражданская позиция начинается не с выхода на митинг, а с неравнодушия.

Записал Алексей ОЛЕЙНИКОВ

От редакции. К сожалению, обзор официальных мнений лишь укрепляет уверенность в том, что даже в такой чрезвычайной ситуации помощи сверху нам ждать не приходится. Чем выше статус эксперта, тем четче он прочерчивает «генеральную линию» решения всех и всяческих проблем: ввести еще одну структуру, еще службу, еще должность, еще предметы, еще учебники, еще программы – ну и, разумеется, запросить под это бюджетных денег.
В таком раскладе-распиле проблемы для того и существуют, чтобы извлекать из них выгоду. Что же удивляться их всемерному увеличению, на что обратили внимание некоторые специалисты. В семье ребенку плохо и становится все хуже (родители выкладываются на работе, а когда рядом – раздражены или подавлены), в школе жесткие требования (учителя поставлены в материальную зависимость от результатов контроля) – все и всюду заворачивают гайки, под подозрением любое проявление человечности. И вот отражение этих правил в детских душах: верх жестокости по отношению к себе. Самоубийство.
Но никто не говорит «хватит!» – хватит не считаться с конкретными судьбами, видеть в людях «щепки», которые летят, потому что господа изволят «лес рубить» (социальную сферу на экономические рельсы переводить). Хватит не замечать предоставленных невесть кому детей у мониторов, в подвалах, клубах. Закрывать бесплатные кружки и секции – хватит. Создавать невыносимые условия существования еще сохранившимся педагогам-энтузиастам – хватит. Ведь это что-то не то должно быть с головой, чтобы содержать дорогие «педагогические» проекты-вампуки, а педагогу дополнительного образования выдавать мизерную зарплату.
Не надеяться на человека – хватит. Доверять формулам и механизмам больше, чем людям, нельзя.